Александр Варго - Кристмас
– Можно подумать, мы лучше, – криво усмехнулся Севастьянов. Макс внимательно посмотрел на парня, и тот заметил это.
Максим перевел взгляд в угол столовой. На месте старой облезлой елки стояло свежее и пушистое деревце. Его как будто только что привезли из леса. Висевшие еще вчера игрушки были аккуратно сложены в ящик. Значит, начались новогодние чудеса, о которых, возможно, предупреждала ведьма во сне. Или это было явью?
Марина и Женя начали развешивать игрушки, им, с видом человека, делающего огромное одолжение, помогал директор.
Вдруг на улице послышалось лошадиное ржание.
– Вот и наш Анискин наконец появился, – Сергей кивнул на окно, быстро оделся и вышел во двор. Вернулся он с растерянным выражением на лице: – Лошадь привезла пустую повозку. Хозяина нет, там только ружье лежит. Что-то случилось, наверное. Какие будут мнения?
Евгения уронила стеклянный шар, и он золотыми брызгами разлетелся по полу. Она даже не заметила этого и тихо спросила:
– Что же будем делать?
– Мотать надо отсюда, вот что! – срывающимся голосом ответила Марина. – Вы как хотите, а я собираю вещи!
Все растерянно молчали, пока девушка с ожесточением набивала свою сумку. Потом прервалась на минутку:
– Виктор, ты что стоишь как истукан? Пусть остаются, пусть здесь встречают Новый год! Карты им в руки! Колхоз – дело добровольное!
Бояринов с виноватым видом пробормотал, не глядя на своих сотрудников:
– Мы только в ментовку сообщим и приедем. Или машину пришлем…
Директор и секретарь вышли. Никто из оставшихся не тронулся с места.
– Как хорошо без них, – проговорил сквозь зубы Сергей. И внезапно добавил: – А я бы здесь даже остался, на душе не так тошно, как в городе… Аникеева поищем, что мы, с лошадью, что ли, не справимся?
Евгения жалась к Александру, Макс сидел за столом с безучастным выражением на лице, всем своим видом показывая, что ему все равно: кто уедет или кто приедет.
* * *Пока директор открывал ворота, Марина, вся пунцовая от злости, рукавом «аляски» сметала снег со стекол машины. Джип завелся сразу, и Марина, даже не дождавшись, когда Виктор захлопнет дверцу, резко рванула с места. Разыгралась настоящая вьюга. Как только дворники смахивали белую пелену с лобового стекла, она тотчас возникала вновь. Двадцатидюймовые диски «Шевроле» позволяли легко преодолевать колдобины и ямы, практически не снижая скорости, и девушка гнала машину так, как будто боролась за первое место в ралли Париж – Дакар.
Дорога через поле, по которой они приехали сюда, уже заканчивалась, виднелся лесок, а домов Алексеевки все не было видно. Наконец появилась околица селения. Джип въехал в деревню, и Марина с Виктором остолбенели: они приехали обратно. Развернувшись, Захарова поехала уже медленнее. Результат был тот же: они опять вернулись туда, откуда выезжали. В сердцах девушка ударила кулаком по рулю, а Бояринов вспомнил, что, по словам участкового, в Алексеевку можно попасть и напрямик, через лес. Было решено попробовать этот путь. Уже вечерело, метель прекратилась, и выглянула луна. Мощные фары выстилали лесную дорогу белым светом, мотор ровно урчал, словно убаюкивал. Марину стало клонить в сон, и она чувствовала, что у нее начинают слипаться глаза.
Неожиданно впереди, прямо посреди дороги ярко вспыхнул силуэт маленькой девочки. Марина инстинктивно крутанула руль, резко нажав на тормоз. Тяжелая машина пошла юзом, слетела с дороги и, ломая кустарники и маленькие деревца, въехала в глубокий овраг. Ни Марина, ни Виктор не были пристегнуты ремнями безопасности. В результате этого секретарь больно стукнулась грудью о руль, а директор, не перестававший материться, вытирал кровь с разбитого о лобовое стекло лица.
– Ты что, сдурела? – Виктор взмахнул руками перед самым носом Марины.
– Не хлопай крыльями, не взлетишь! – зло ответила девушка, закусив от досады губу. – Девчонка на дороге появилась, как с неба!
– Спать не надо за рулем, и никто не приснится! – крикнул директор. – У меня так друган насмерть разбился! Дети ей, видите ли, мерещатся…
Марина включила заднюю скорость и попробовала выехать из оврага, но безрезультатно. Ни мощный двигатель, ни полный привод не помогали: машина села на днище, и вытащить ее теперь смог бы только трактор. Девушка повернула ключ зажигания, и мотор заглох. Фары продолжали светить, создавая островок света в безбрежном ночном мраке. В салоне стало быстро холодать, и Марина вновь включила двигатель.
– Придется ждать до утра, – с досадой сказал Бояринов и вытащил мобильный телефон. Дисплей показывал уже привычное здесь отсутствие сигнала. Захарова щелкнула переключателем, и ненужные фары погасли. Сзади ярко светила луна, отбрасывая замысловатые тени на снег. Виктор попробовал включить приемник, но в динамиках слышался только шум и треск. Тогда он вытащил плоскую фляжку с коньяком, сделал большой глоток и протянул ее Марине. Девушка поднесла фляжку ко рту, и рука ее замерла: в мерный шум мотора, работающего на холостом ходу, вплелись какие-то посторонние звуки. Боковым зрением она заметила мелькнувшую тень. Она схватила Виктора за руку и прошептала:
– Витя, здесь кто-то есть!
– Собака Баскервилей! – с издевкой ответил Бояринов, забрав у Марины фляжку. – Сначала ей девочки на дороге мерещатся, потом привидения!
– Не ерничай, – Марина была серьезна, как никогда. – Про Ксению забыл? А хозяин…
– Андрей говорил, тут волки водятся. Во-первых, в машине они нас не достанут. А, во-вторых, у меня есть одна штучка, – директор достал из кармана пистолет и с пафосом прицелился в темноту.
С оглушительным грохотом лопнуло стекло правой дверцы. Марина бросилась вниз и чуть ли не вжалась в пол салона. Снизу ей было хорошо видно, как железный лом, пробив затылок Виктора, вышел через его левую глазницу. Глаз растекся по небритому лицу директора. Руки Бояринова безвольно упали, как плети, при этом продолжая сжимать пистолет и фляжку, из которой с бульканьем вытекал коньяк. Девушка не без труда, ломая ногти, разжала пальцы директора и, всхлипывая, забрала оружие. Она сжалась в комочек, трепеща от ужаса. Сверху капали горячие капли крови Виктора, и от них некуда было спрятаться. Марина впервые в жизни заплакала от бессилия и страха.
Виктор почувствовал, как в голову влилась струя огня и стала нестерпимо жечь. Что-то попало в глаз, и горячая слеза мешала моргать, мешала смотреть. Он не мог видеть, как заточенная, словно копье, монтировка пронзила его череп. Бояринов не мог понять, где он находится и что с ним происходит. Все мысли смешались в кучу и налипли на эту жгучую и слепящую боль. Единственное, что Виктор смог ощутить, так это то, что его выволокли из машины и бросили на снег. Единственным глазом, залитым кровью, сквозь багровый застилающий туман директор смутно рассмотрел, что над ним кто-то склонился. Резкая боль пронзила все его существо, и вдруг все закувыркалось и запрыгало. Как ни странно, но Бояринов четко осознал, что его голова каким-то неведомым образом отделилась от туловища.
* * *Время спрессовалось в бесконечность. Тело Марины, скрючившейся в неудобной позе, онемело, кровь словно смерзлась в сосудах. Через разбитое стекло тек морозный воздух. Девушка представляла себе картины одну страшнее другой, и даже тяжелый пистолет не придавал уверенности. Но никто на нее не нападал, и можно было подумать, что железяка, которой пробили голову директора, прилетела откуда-то из космоса. Тот, кто выволок Бояринова, больше не появлялся. Может, ее просто не заметили? Или, наоборот, это ловушка?
«Стал бы он мерзнуть, – возразил ее внутренний голос. – Тебя давно бы убили, если бы хотели…»
Марина не могла с этим не согласиться. Ее поражало опустившееся на лес ледяное безмолвие. Тишину нарушал только шепот продолжающего работать двигателя. Наконец Марина поняла: еще несколько минут – и она сойдет с ума от неизвестности. Она прислушалась, затем резко распахнула дверцу, вскочила и упала – онемевшие ноги не слушались. В голове вспыхнул огненный шар первобытного ужаса. Сейчас неизвестное существо, затаившееся в ночном мраке, набросится на нее! Сидя на снегу, Марина резко поворачивалась в разные стороны, изо всех сил сжимая пистолет трясущимися руками.
– Я… я вас не боюсь! – исступленно закричала она в темноту. – Выходи, сволочь!
Но к ней никто не выходил, вокруг не было ни души, и только черные застывшие деревья, обступившие ее со всех сторон, казалось, безмолвно наслаждались ее истерикой.
Совершенно опустошенная, Марина стала подниматься, держась рукой за колесо автомобиля. Потом с трудом переставляя задубевшие от нестерпимого холода ноги, девушка побрела наугад по лесной тропе. Она не ощущала ни страха, ни усталости: ею овладела полная апатия.
«Пусть чудовище убьет меня или пусть сожрут волки, лишь бы все это побыстрее закончилось», – пульсировала навязчивая мысль. Только сейчас она обратила внимание, что пистолет стоит на предохранителе. Марина остановилась, опустила рычажок и передернула затвор. Потом поднесла оружие к виску. От нее не ускользнуло, что прикосновение холодной стали сделало голову чистой и необычайно легкой. Перед глазами пронеслась череда детдомовских будней, ощущение счастья, когда ее забирали те, с которыми она впоследствии так жестоко расправилась. Девушка начала давить на спусковой крючок и представила, как взорвутся сейчас ее мозги, а ее тело, полузанесенное снегом, потом будут с жадностью обгладывать волки. Указательный палец застыл и начал медленно распрямляться. Внезапно Марина увидела какие-то огоньки между деревьями. Радость охватила все ее существо, она засмеялась и бросилась к этим спасительным огням.
