Стивен Джонс - Вампиры. Антология
Истребители Вампиров испытывали мрачное удовлетворение.
Джонни увидел, как люди наводняют вестибюль и вырываются на улицу.
Что ж, опять не обойдется без зрителей.
Джонни отчетливо почувствовал присутствие Отца — гордый дух разросся, укрепил его силы, приглушил боль. Клыки Джонни вытянулись до трех дюймов в длину, челюсть потяжелела. Остальные зубы стали твердыми как камень и острыми как бритва. И побеги свежих клыков, подобных зубам пираньи, распустились из почек, о существовании которых он прежде не подозревал. Ногти его обратились в отравленные кинжалы. Рубашка порвалась на спине, и за плечами стали расправляться черные крылья. Его ботинки развалились, и швы по бокам брюк затрещали.
Он медленно поднялся. Рана у него в боку заросла, покрывшись драконьей чешуей. Навстречу Джонни метнулся деревянный нож, но он отбил его на лету. Волны пламени бились о его ноги, растапливая снег на тротуаре, сжигая одежду, изодравшуюся в лохмотья, но ему самому не причиняя ни малейшего неудобства.
Даже бесстрашные Истребители оторопели.
Он внимательно вгляделся в эти лица, чтобы хорошенько их запомнить.
— Что ж, потанцуем, — прошипел Джонни.
Теперь, когда Энди действительно стал вампиром, мы все поймем наконец — и скептики, и поклонники, — чего он все это время добивался. В западной культуре было принято считать, что вампир не может быть художником. Целое столетие вокруг этой проблемы шли ожесточенные споры.
В целом сошлись на том, что многие поэты и живописцы после смерти становились другими людьми, их посмертная деятельность превращалась в подражательную автопародию, не становясь истинным выражением впечатлений от удивительной, новой ночной жизни, обретенной ими в результате обращения. Существует даже предположение, что этот феномен не является недостатком вампиризма, но, напротив, доказывает его превосходство над обычной жизнью; вампиры — существа слишком занятые, чтобы пускаться в рассуждения, они слишком погружены в свой внутренний мир, путешествуя по нему, чтобы тратить время на путевые дневники, давая простым смертным пищу для размышлений.
Рассказывать о трагических судьбах подробно нет смысла: они и так хорошо известны. Возродившийся По сражался с собственными стихами, не желавшими воспарить ввысь; Дали разбогател как никогда, подделывая собственные работы (или платя другим, чтобы они их подделывали); Гарбо, по-прежнему оставшись прекрасной, на пленке выглядела как гниющий труп; Дилан, когда возродился, стал скучен как смерть; де Лионкур своим поступком в стиле «готического рока» разочаровал всех носферату. Но Энди был прирожденным вампиром — еще до обращения. У него все должно было сложиться совершенно иначе.
Но увы.
Между первой и второй смертью Энди постоянно работал. Портреты «голубых» и перевернутые тихуанские распятия. Бесчисленные заказные шелкотрафаретные портреты всех, у кого было достаточно денег, чтобы нанять его, — по 25 ООО долларов каждый. Портреты известных на весь мир боксеров (Мохаммеда Али, Аполло Крида — Mohammed Ali, Paul Creed) и футболистов (О.Дж. Симпсона, Роя Рейса — O.J. Simpson, Roy Race), о существовании которых он даже не слышал. А чего стоят до неприличия льстивые портреты шаха, Фердинанда и Имельды (Ferdinand and Imelda), графини Элизабет Батори (Elizabeth Battory), Виктора фон Доома (Victor Von Doom), Ронни и Нэнси (Ronnie and Nancy) — ведь их невозможно трактовать иронически. И при этом он посещал множество светских мероприятий — и приемы в Белом Доме, и вечеринки в самых злачных дампирских клубах.
Все это ерунда.
Поверьте мне, я проверяла. Как ученый, я прекрасно понимаю, в каком сложном положении оказался Энди. Меня ведь тоже подозревали в вампиризме еще задолго до того, как я обратилась. Считается, что научная дисциплина, которой я занимаюсь, — не что иное, как хитроумный способ поживиться за счет покойников, продлевая тем самым свое никчемное существование от одной заявки на грант до другой. И никто еще не обвинял старших вампиров в недостатке знаний. Чтобы прожить века, нужно выучить не один десяток языков и, насколько это возможно, прочесть все литературные произведения, написанные на вашем родном языке. Среди нас, возможно, мало художников, зато мы все меценаты.
В нашей среде всегда шли поиски настоящего художника-вампира; с наибольшей вероятностью это могло быть существо, обращенное еще в детстве, пока у него не сформировалось мироощущение, свойственное «тепленьким». И я надеялась, что, внимательно изучив танец с Дракулой, который Уорхол исполнял всю свою жизнь, я смогу выдвинуть обоснованное предположение о том, что Уорхол — именно такая находка, что он обратился не в 1968-м, а, скажем, в 1938-м, и время от времени ненадолго подставлял себя солнцу, создавая тем самым эффект старения. Это объяснило бы, кстати, и его проблемы с кожей. К тому же никто еще не признался в том, что обратил Уорхола. Энди попал в больницу живым человеком, а вышел из нее вампиром — после того, как была засвидетельствована его смерть. Большинство из тех, кто пытался найти объяснение этому факту, полагают, что ему перелили вампирскую кровь, намеренно или случайно, однако администрация больницы категорически отвергает такую возможность. Как это ни печально, но приходится признать: лучшие произведения Энди создал еще при жизни, все остальное — лишь черная кровь мертвеца.
Конклин. Там же.Изувеченный, Джонни лежал на тротуаре — снежный ангел с ярко-алыми крыльями из разлившейся крови, похожими на атласный плащ. Тело его было пробито серебряными пулями и деревянными ножами и дымилось после огненного душа. Он был лишь духом, запертым в груде совершенно бесполезного мяса, которое разлагалось на глазах. Отец вышел из него и стоял теперь над останками Джонни: глаза его потускнели от стыда и печали, а за плечами вставали предрассветные сумерки.
Все Истребители Вампиров либо погибли, либо были ранены, либо спаслись бегством. Окончательная смерть Джонни досталась им нелегко. У них с Джонни было кое-что общее: они запомнили урок Дракулы, который сказал, что только семья сможет его одолеть. Ведь он знал, что на хвосте у него сидят охотники; он должен был предвидеть, что они объединятся, и позаботиться о том, чтоб их разделить, — Отец поступил бы именно так: так он и в самом деле поступал со своими преследователями.
Когда в Нью-Йорк придет рассвет, Джонни рассыплется в труху, в драковую пыль, которая растворится в снежной слякоти.
Вокруг двигались какие-то существа, ползали на карачках, льнули лицами к мокрому камню, что-то лакали. Дампиры. Джонни от души посмеялся бы. Он умер — и вот его пьют дракоманы, втягивая в себя его дух.
