Оно - Кинг Стивен

– Ничего.

Он наклонился, чтобы посмотреть, что такое торчит. Наверное, корень.

Но это был не корень. Это была железная крышка люка. Кто-то откинул ее.

Конечно, -подумал Бен, – это мы. Двадцать семь лет назад.

Но он понял, что это безумие, даже перед тем как увидел через ржавчину свежие параллельные царапины на металле. Насос в тот день не работал. Рано или поздно кто-то пришел бы, чтобы отремонтировать его, и положил бы крышку на место.

Он встал, и они впятером собрались вокруг цилиндра и посмотрели внутрь. Они услышали звук стекающей воды. Больше ничего. Ричи взял все спички из номера Эдди. Теперь он зажег спичку и бросил ее вниз. В течение какого-то мгновения они могли видеть сырой внутренний рукав цилиндра и молчаливую громаду насосных механизмов. Это было все.

– Может, здесь долго не были, – сказал натянуто Ричи. – Не обязательно должно случиться...

– Это случилось относительно недавно, – сказал Бен. – Скорее всего после того, как прошел последний раз дождь.

Он взял еще одну спичку у Ричи, зажег ее и показал на свежие царапины.

– Ппод нней что-то есть, – сказал Билл, когда Бен погасил спичку.

– Что? – спросил Бен.

– Яя нне ммогу сказать. Похоже на ремень. Тты и Рричи, ппомогите ммне пперевернуть ее.

Они схватились за крышку и поставили ее на ребро, как гигантскую монету. В это время Беверли зажгла спичку, и Бен осторожно поднял сумочку, которая торчала под крышкой люка. Он потянул ее за ремешок. Беверли начала задувать спичку и затем посмотрела в лицо Билла.

– Билл? Что это? В чем дело?

Глаза Билла застыли. Они не могли оторваться от потертой кожаной сумки с длинным ремнем. Вдруг он вспомнил название песни, которая звучала по радио в задней комнате магазина кожгалантереи, когда он купил ее. «Саусалито летние ночи». Это было сверхъестественно, загадочно. У него совершенно пересохло во рту – язык и небо, щеки были гладкими и сухими. Он слышал сверчков, и видел светляков, и обонял густую зеленую тьму, бесконтрольно сгущающуюся вокруг него, и он подумал: Это еще один трюк, еще одна иллюзия, она в Англии, это очередная дешевка, потому что Оно напугано, да. Оно не может быть таким же уверенным, как Оно было, когда вызывало нас всех, и вообще, Билл, успокойся – сколько потертых кожаных сумочек на длинных ремнях в мире, как ты думаешь? Миллион? Десять миллионов?

Наверное, больше. Но только одна такая, как эта. Он купил ее для Одры в кожгалантерейном магазине Бербэнка, пока по радио играли «Саусалито летние ночи», по радио в задней комнате.

– Билл! -Рука Беверли лежала на его плече, тряся его. Далеко. Двадцать семь тысяч лье под водой. Как называлась группа, которая пела «Саусалито летние ночи»? Ричи, наверное, знал.

– Я знаю, – сказал Билл холодно прямо в удивленное, испуганное лицо Ричи и улыбнулся. – Это был «Дизель». Не слышу аплодисментов.

– Билл, что случилось? – прошептал Ричи. Билл закричал. Он выхватил спички из рук Беверли, зажег одну и выхватил сумочку из рук Бена.

– Билл, Боже, что...

Он раскрыл молнию сумочки и перевернул ее. То, что выпало, было настолько Одрой, что на мгновение он нечеловеческим усилием воли сдержался, чтобы не закричать опять. Среди «Клонекса», пластинок жвачки и предметов косметики он увидел коробочку мятных таблеток «Алтоид».., и украшенную камнями пудреницу, которую Фрэдди файерстоун подарил ей, когда она согласилась на роль в «Комнате на чердаке».

– Ммоя жжена ттам внизу, – сказал он, упал на колени и начал запихивать назад в сумочку ее вещи. Он пригладил щеткой свои волосы, которых больше не существовало, но он об этом даже не думал.

– Твоя жена? Одра? -Лицо Беверли было крайне удивленным, глаза огромные.

– Ее ссумочка. Ее ввеши.

– О Боже, Билл, – пробормотал Ричи, – этого не может быть, ты же знаешь...

Он нашел кошелек из крокодиловой кожи. Открыл его и держал. Ричи зажег еще одну спичку и смотрел в лицо, которое он видел в полудюжине фильмов, фотография на водительском удостоверении для «Калифорнии» Одры была менее чарующей, но вполне убедительной.

– Но Ггенри мертв, и Виктор, и Бббелч.., так кто же забрал ее? – он встал и посмотрел на них лихорадочно. – Кто забрал ее?Бен положил руку на плечо Билла.

– Я думаю, спустимся лучше вниз и выясним, а? Билл посмотрел на него в прострации, как будто не понимая, кем может быть Бен, и затем его глаза прояснились.

– Дда, – сказал он. – Эдди?

– Билл, извини.

– Ты можешь сспуститься?

– Я однажды уже спускался.

Билл наклонился, и Эдди обхватил правой рукой его шею. Бен и Ричи подсадили его, пока он не обхватил Билла ногами. Когда Билл перенес неуклюже одну ногу через крышку цилиндра, Бен увидел, что глаза у Эдди плотно закрыты.., и какое-то мгновение ему казалось, что он слышит, как самая отвратительная в мире троица продирается через кустарники. Он повернулся, ожидая увидеть, как они трое выходят из тумана, но все, что он услышал, был поднимающийся бриз, который колыхал бамбук в четверти мили отсюда. Никого из их старых врагов не было в живых.

Билл схватил тяжелую бетонную крышку цилиндра и направился вниз, шаг за шагом, ступенька за ступенькой. Эдди держался за него мертвой хваткой, и Билл едва мог дышать. Ее сумочка. Боже мой, как могла ее сумочка попасть сюда? Не имеет значения. Но если Ты там. Господь, и если Ты внемлешь молитвам, пусть с ней все будет в порядке, не дай ей страдать за то, что Бев и я сделали ночью, или за то, что сделал я однажды летом, когда был ребенком.., и это был клоун? Это Боб Грей похитил ее? Если да, я не знаю, сможет ли даже Бог помочь ей.

– Я боюсь, Билл, – сказал Эдди тонким голоском.

– Я ттоже. – Он наполовину присел, вздрогнув, когда холодная вода поднялась до паха, и опустил Эдди. Они стояли по колено в воде и смотрели, как другие спускаются по лестнице.

Глава 21. ПОД ГОРОДОМ

1

Оно, август 1958

Что-то новое случилось в мире.

В первый раз за все время, что-то новое.

До Вселенной были только две вещи. Одной было Оно Само, а другой была Черепаха. Черепаха была тупым старым существом, которое никогда не выходило из панциря. Оно думало, что, может быть, Черепаха мертва, мертва в течение последних биллионов лет или около того. Даже если этого не было, это было все-таки глупое старое существо, и даже если Черепаха вытошнила всю Вселенную, это не изменило факта ее глупости.

Оно пришло сюда намного позже того, как Черепаха удалилась в свой панцирь, сюда, на Землю, и Оно открыло здесь глубину воображения, которая была почти что новой, почти что имела значение. Это качество воображения сделало пищу очень вкусной. Их разодранная зубами плоть вставала дыбом от экзотических ужасов и сладострастных страхов: им снились ночные чудища и движущаяся грязь; против твоей воли они созерцали бесконечные бездны.

На этой обильной пище Оно существовало в простом цикле – и робу ждаться, чтобы есть, и засыпать, чтобы видеть сны. Оно создало место в Своем собственном воображении и смотрело на это место с любовью из мертвых огоньков, которые были Его глазами. Дерри был Его орудием убийства, жители Дерри – Его овцами. Все продолжалось.

Затем.., эти дети.

Что-то новое.

Впервые за все время.

Конца Оно ворвалось в дом на Нейболт-стрит, имея в виду убить их всех, несколько обеспокоенное тем, что Оно не смогло уже сделать это (и, вероятно, это беспокойство было первой новизной), произошло что-то, что было совершенно неожиданным, о чем даже не думалось, и была боль, огромная, ревущая боль по всей форме, которую Оно приняло, и на одно мгновение был также страх, потому что единственная вещь, которая была общей у него с глупой старой Черепахой и с макрокосмом за пределами ничтожного яйца этого космоса, была как раз эта: все живые существа должны жить законами той формы, в которой они пребывают. Впервые Оно поняло, что, возможно. Его способность изменять Свои формы могла работать против него так же, как и за Него. Раньше никогда не было боли, раньше никогда не было страха; и на какое-то мгновение Оно подумало, что может умереть – о. Его голова была наполнена огромной белой серебряной болью, и Оно ревело и мяукало, и вопило, и, так или иначе, дети убежали.