Клайв Баркер - Книга крови 2
Потом она показала мне самую малую из этих сил, выдернув, один за другим, волосы на моей голове. Всего лишь дюжину – просто, чтобы продемонстрировать мне свою потрясающую власть. Я чувствовал, как они выдергиваются. Она просто говорила: вот этот из-за уха, – и я чувствовал, как кожа резко натягивалась, когда она бестелесными пальцами своей воли выдергивала волосок. Потом еще один, и еще один. Это было потрясающее зрелище – она довела свою силу до уровня тонкого рукоделия, выдергивая волоски с моей головы, словно при помощи пинцета.
Если честно, то я сидел парализованный страхом, понимая, что она просто играет со мной. И раньше или позже, я был уверен, настанет время, когда она захочет, чтобы я замолчал навеки.
Но у нее все еще были на свой счет сомнения. Она рассказала мне, что ее сила, пусть и желанная, мучила ее. Она нуждалась, сказала она, в ком-то, кто бы учил ее использовать эту силу как можно лучше. А я не был этим кем-то. Я был всего лишь мужчиной, который любил ее, любил до этого признания и все еще любит теперь, несмотря на это признание.
Вообще-то, после этой демонстрации, я быстро привык смотреть на Жаклин по-новому. Вместо того, чтобы бояться ее, я еще больше привязался к этой женщине, которая позволяла мне владеть ее телом.
Работа моя превратилась в помеху, которая стояла между мной и моей возлюбленной. Я начал терять репутацию – и уважение, и кредитоспособность. Всего лишь за два или три месяца моя профессиональная жизнь свелась практически к минимуму. Друзья махнули на меня рукой, коллеги избегали меня.
Не то чтобы она высасывала из меня все жизненные силы. Я хочу честно пояснить вам это. Она не была вампиром, не была суккубом. То, что со мной случилось, мой уход из обычной, размеренной жизни, был, если хотите знать, делом моих собственных рук. Она и не предавала меня – все это романтическая ложь, чтобы оправдать свою ярость. Она была морем, и мне пришлось пуститься в плавание. Был ли в этом хоть какой-то смысл? Всю свою жизнь я прожил на берегу, на твердой земле закона, и я устал от этой земли. Она была бездонным морем, заключенным в женское тело, оазисом в крохотной комнате, и я бы с радостью утонул в ней, если бы она позволила мне это. Но это было моим собственным решением. Поймите это. Я все решал сам. Я сам решил прийти в эту комнату сегодня ночью и быть с ней еще один, последний раз. По своей доброй воле.
Да и какой мужчина отказался бы? Она была (и есть) грандиозна. Около месяца после того, как она продемонстрировала мне свою силу, я жил в постоянном экстазе. Когда я был с ней, она показывала мне пути любви, лежащие за пределами возможностей живых существ на нашей Господней земле. И когда я был вдали от нее, очарование не спадало, потому что она, кажется, изменила мой мир.
Потом она меня оставила.
Я знаю почему: она нашла кого-то, кто мог учить ее, как пользоваться силой. Но понимание причин не сделало это более легким. Я сломался: потерял работу, потерял свою личность и тех немногих друзей, которые у меня еще остались в мире. Я едва замечал это – что это были за потери в сравнении с тем, что я потерял Жаклин...
~~
– Жаклин.
Боже мой, —подумала она, – и это в самом деле самый влиятельный человек в стране? Он выглядит так неброско, так безобидно. У него даже нет мужественного подбородка.
Но сила у Титуса Петтифира была.
Он владел большим числом монополий, чем смог бы сосчитать, его слово в мире финансов могло рушить компании, как карточные домики, погребая надежды сотен и карьеры тысяч. Состояния за одну ночь возникали в его тени, целые корпорации падали, стоило лишь ему на них дунуть – они были капризами его воли. Уж этот человек знает, что такое сила, если хоть кто-то это знает. У него и нужно учиться.
– Не возражаете, если я буду звать вас «Джи», нет?
– Нет.
– Вы ждали долго?
– Достаточно долго.
– Обычно я не заставляю красивых женщин долго ждать.
– Да нет же, заставляете.
Она уже знала, что он такое, двух минут в его присутствии хватило, чтобы найти к нему подход: он быстрее заинтересуется ею, если она будет вести себя с ним как можно более дерзко.
– И вы всегда зовете женщин, которых вы не встречали до этого, по их инициалам?
– Вы же не намекаете на какие-то чувства, как вы полагаете?
– А уже это зависит...
– От чего?
– Что я получу в обмен на то, что предоставлю вам определенные привилегии.
– Например, привилегию звать вас по имени?
– Да.
– Ну... я польщен. Разве что, может, вы слишком широко пользуетесь раздачей этой привилегии.
Она покачала головой. Нет, он должен понять, что она не раздаривает свое внимание.
– Почему вы ожидали так долго, чтобы увидеть меня? – спросил он. – Мне все время докладывали, что вы измотали моих секретарей требованиями встретиться со мной. Вам нужны деньги? Если так, вы уйдете отсюда с пустыми руками. Я стал богатым, потому что был скупым, и чем богаче я делаюсь, тем более скупым становлюсь.
Это было правдой, и сказал он об этом, не стараясь казаться лучше.
– Мне не нужны деньги, – сказала она тоже без всякого выражения.
– Это обнадеживает.
– Есть люди и побогаче вас.
Его брови удивленно поднялись – она могла жалить, эта красотка.
– Верно, – сказал он.
В этом полушарии было по крайней мере полдюжины богатых людей.
– Но мне не нужны мелкие ничтожества. Я пришла не потому, что меня привлекло ваше имя. Я пришла потому, что мы можем быть вместе. У нас есть многое, что мы можем предложить друг другу.
– Например? – спросил он.
– У меня есть мое тело.
Он улыбнулся. Это было самое прямое предложение за долгие годы.
– А что я могу предложить вам в обмен за подобную щедрость?
– Я хочу учиться.
– Учиться?
– Как пользоваться властью.
Она казалась все более и более странной, эта женщина.
– Что вы имеете в виду? – спросил он, выигрывая время. Он не мог понять, что она из себя представляет, – она все время сбивала его с толку.
– Мне все это повторить снова, по буквам? – спросила она, вновь разыгрывая высокомерную дерзость, с улыбкой, которая опять влекла его к себе.
– Нет нужды. Вы хотите узнать, как использовать власть? Полагаю, я мог бы научить вас.
– Наверняка можете.
– Но понимаете, я женатый человек. Виржиния и я – мы вместе уже восемнадцать лет.
– У вас три сына, четыре дома и горничная, которую зовут Мирабелла. Вы ненавидите Нью-Йорк, любите Бангкок, размер воротничка ваших рубашек 16,5, а любимый цвет – зеленый.
– Бирюзовый.
– И с возрастом вы похудели.
– Я не так уж стар.
– Восемнадцать лет в браке. Это вас преждевременно состарило.
