Александр Гавриленко - Тринадцатая книга
Посвященный
— Остановитесь! — вдруг приказал воинам Борхес. Что-то необычное прозвучало в голосе старейшины, это почувствовали все присутствующие в комнате. Они, обернувшись, с удивлением смотрели на старца, а тот, указывая пальцем на грудь Олега, шептал: «Птица Флокс. Это человек птицы Флокс…»
Не сразу земляне и присутствующие в комнате вожди и стражники разглядели на груди Олега вытатуированную птицу, которую у нас, землян, называют птицей Феникс и считают символом бессмертия. Борхес вышел из-за стола и, подойдя к Олегу, осторожно коснулся пальцами рисунка на коже. О способах нанесения знаков на тело человека в этой местности и не слыхали.
— Посвященный, — тихо прошептал Борхес.
— Посвященный! — вторили ему Сук, Гор и Грааль.
— Кто посвященный? — спросил в недоумении Валентин Валентинович, пытаясь что-то разглядеть заплывшими от удара глазами.
— Он — посвященный, — шептал в ответ Борхес, указывая пальцем на Олега. — Наши предки говорили, что на нашей земле наступит благоденствие, когда к нам придет человек с птицей Флокс на груди.
Сказав эти слова, старик обратился к Олегу: — Посвященный, что нам делать?
А тот, быстро поняв всю выгоду своего положения, приказал:
— Во-первых, развяжите моих друзей.
— Ну, что стоите, остолопы? Выполняйте приказ Посвященного, — закричал Сук стражникам. Те быстро развязали Валентина Валентиновича и Сергея.
— Во-вторых, мы хотели бы поесть и отдохнуть в нормальных условиях, — продолжил свою речь Олег, когда первое его пожелание было выполнено.
— Но, Посвященный, а как же нам быть с птицей Флокс? — посмел возразить ему Грааль.
— С птицей Флокс? — переспросил Олег и посмотрел на лежащую на столе птицу. — Это из-за нее разгорелся весь сыр-бор? Ну, тогда разведите на площади хороший костер и бросьте туда мертвую птицу. Затем прочитайте тут же, у костра, все молитвы и заклинания, и можете ложиться спать.
— А что дальше?
— А завтра утром бегите к Холму — возрожденная птица Флокс снова будет петь для вас песню.
Ночь ожидания
Путешественникам отвели комнату в соседней с башней избе — просторную, но скромную. Здесь, как и везде в этой крепости, были голые бревенчатые стены, пол, потолок. Из мебели посередине стояли стол, несколько лавок. Вместо постели в углу на полу лежали шубы. Путешественникам отдали все их вещи и припасы. А затем, когда земляне немного ознакомились со своим жильем, двери неожиданно открылись и в комнату вошли две молодые девицы с подносами в руках. Они молча, как будто здесь никого и не было, расставили на столе деревянные миски и кружки, наполненные молоком, творогом, сметаной и медом. Положили около каждой миски по небольшому кусочку хлеба и тихо вышли.
— Вы посмотрите?! Они не принесли ничего мясного! Одна молочная диета, слегка заправленная медом! И малюсенький кусочек хлеба в придачу! А еще кричат: «Посвященный!» Посущественней ничего не смогли принести. — Олег был раздосадован. Он, как уже говорилось выше, любил хорошо поесть. Но, отпив из кружки добрый глоток молока, Олег тут же намазал на свой кусок хлеба мед и стал с аппетитом все это пожирать. — Присоединяйтесь, — по-хозяйски пригласил он к столу своих друзей.
А тех долго упрашивать было не нужно. Они достали из своих рюкзаков запасы, приготовленные бабкой Ульяной, и закатили пир горой. Расправившись с едой, друзья, не сговариваясь, направились ближе к шкурам. Улеглись и незаметно для себя уснули. Что им снилось в этот раз, трудно сказать, но проснулись они, когда за окном уже было темно. Да что за окном — сама комната напоминала огромную темную пещеру, по потолку которой гуляли непонятные, и от этого страшные, тени. Где-то там, за стенами избы, аборигены жгли костер и пели песню. Ольга, зажмурив глаза, тесней прижалась к Стасу.
— Не бойся, — прошептал он девушке, — это отблески костра. Вокруг него сейчас ходят наши хозяева, возвращают к жизни птицу Флокс.
Как будто в поддержку слов Стаса, аборигены запели новую песню, которая хорошо запомнилась нашим путешественникам:
Птица Флокс — посланник Бога,
Не погибни — возвратись.
Люди плачут у порога,
Ты на вербу прилети.
Ранним утром — все, как раньше —
Песню таинства пропой.
Мы тебя забыть не сможем —
Птица Флокс стала судьбой.
Эти, простые на первый взгляд, слова в темноте звучали жутковато. Днем, в уютной квартире, эта песенка вызвала бы, скорее всего, только смех. А сейчас залетающие в окно блики костра напоминали о чем-то далеком и древнем. Как будто страшный и неведомый волшебник предупреждал землян: «Вас ждет еще много испытаний. Готовьтесь к ним!» Наши друзья слушали это предупреждение молча. Никто из них не был труслив. Но в этот момент почти каждый из них хотел бы оказаться маленьким ребенком, лежащим в кроватке. И чтобы рядом был отец. Ведь в детстве часто бывает, что после какой-нибудь страшной истории испуганно застучит сердце. И тогда только присутствие отца помогает справиться с взрывом слез, вызванных страхом.
Но в этой компании было одно исключение — Сергей. Уже целый день у него во рту не было ни капли спиртного. И от этого он чувствовал себя не очень уверенно. И, конечно же, такое положение дел его очень раздражало. Поэтому, немного послушав песню, он, постанывая (сказывались утренние побои стражников), поднялся со своей лежанки, подошел к окну и стал присматриваться, что происходит на площади. Через несколько минут он вернулся к товарищам.
— Ну, что там происходит? — тихо спросил Валентин Валентинович у Сергея.
— Посередине площади горит огромный костер. Вокруг него ходят парни и девушки, поют песни. Народ постарше стоит в стороне и молча наблюдает за происходящим, — рассказал об увиденном Сергей, и уже совсем не в тему добавил: — И ночь сегодня темная. На небе ни звездочки. Все затянуло тучами.
— Валентин Валентинович, — Ольга тоскливым голосом окликнула целителя, — а что дальше будем делать?
— И вправду, ребята, что нам дальше делать? — повторил вопрос девушки Сергей.
— А я считаю, — прервал друзей Олег, — что, прежде чем начать рассуждать о наших действиях в будущем, Валентин Валентинович должен рассказать нам, только честно, все о странной Книге бабки Ульяны? Ну, как, Валентин Валентинович, расскажете?
Целитель в ответ промолчал. Остальные путешественники не видели из-за темноты борьбы сомнений на его лице, и ждали рассказа, затаив дыхание.
