Наталья Сорокоумова - Арикона, или Властелины Преисподней
– Да нет, Арико, – Абигор причмокнул губами. – Чего ты добиваешься? Тебе дана великая власть – мсти Отцу сколько будет угодно, хоть до скончания веков. Лорд тебя во всем поддерживает… Непонятно – почему, но поддерживает. Конечно, Везельвул точит зуб на твою персону, но против Лорда он пойти не посмеет…
– Не посмеет? – переспросила Арикона. – Его лазутчики день и ночь шныряют около моего дома. Они обнаглели до того, что приникают внутрь… Мне это начинает надоедать – в конце концов, я просто пойду против всех правил ада и отправлю шпионов туда, где им самое место.
– Куда же это? – поинтересовался Абигор с улыбкой.
– За пределы, – ответила она, и Абигор улыбаться перестал.
– Ну-ну, – сказал он. – Ты знай все-таки меру.
Но по выражению ее лица и по упрямо сжатым губам он сразу понял, что она прекрасно понимает границы своих магических возможностей.
Он одним большим глотком осушил стакан и встал.
– Я потому спросил о книге, – сказал он медленно, – что кое-кто очень влиятельный недоволен таким интересом. Я не могу назвать имени, но не надо понапрасну его дразнить. Ты и так достаточно подергала за нервы обитателей ада и неба. Успокойся.
– Тебе снятся кошмары, – ответила она. – Не пей на ночь спирт.
– Я тебя предупредил. За это я могу поплатиться многим, но я твой друг, даже если ты и не веришь мне.
– Друзья-демоны хуже врагов-ангелов…
Она бросила на него короткий взгляд и увидела, что он с трудом сдерживает бешенство… Абигор сипло задышал. Она молча ждала продолжения, но демон рывком повернулся и стремительно вышел за дверь.
– Налей мне еще, – сказала она бармену, чувствуя, как страх перед могуществом генерала ада ледяными иголочками впивается в запястья рук и заставляет их дрожать. Он мог бы в любой момент стереть ее в порошок, проклясть навсегда и услать за пределы – туда, откуда невозможно вернуться в мир, и где нет ничего, кроме безмолвной пустоты. Он был любимчиком Лорда. Опаснейший из демонов, если его разозлить. И если столь же опасный Везельвул все же не позволял своим чувствам возобладать над разумом, то горячий Абигор мог бы и не сдержаться.
И еще – все дикая энергия горячего тела Абигора будила в ней не только ярость и злобу. Безумная страсть разрывала ее тело, но только страсть – одна ночь с ним, и все было бы кончено. Она не хотела расставаться со своей силой. Сила еще была нужна ей.
– Мне скучно, – пожаловалась Арикона Потерянной Душе. Они вдвоем летали над городом уже несколько часов.
– Займись социальным воспитанием низших слоев, – посоветовала Душа.
– Какое занудство! – воскликнула Арикона. Но, посмотрев на раскаленный город с высоты птичьего полета, согласилась: – Надо развлечься. К тому же – все равно некоторые пункты договора соблюдать приходится очень строго.
– Куда полетим? – спросила Потерянная Душа.
– Доверимся демоническому нюху! – объявила Арикона и метнулась на север…
Глава 11
«…И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон.
Он действует пред ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю…»
– … Все к черту!… К черту!… – рычал Клайм, размахивая битой и опрокидывая с полок кастрюли и сковородки. Посуда падала, звенела, откатывалась по углам. Звонко цокнула, ударившись о пол, стеклянная миска для микроволновой печи. В приоткрытую дверь заглядывала старуха-жена: седые косматые волосы туго затянуты под цветастой косынкой, грязный передник измят, лицо покрыто сеткой глубоких морщин. Вздорная, сварливая старуха… Изумившись царившему разгрому, она быстро схватилась за щеки и запричитала:
– Ай-ай!… Люди добрые, убивают!… Ай-ай!…
Клайм погрозил ей битой, и она тотчас захлопнула дверь, уже из комнаты закричав:
– Старый дурак! Алкоголик! Пропойца!… Смерти моей хочешь, мерзкая скотина!…
– Заткни рот, кочерга! – заорал Клайм.
Сосед грустно выглянул в окно – сварливые супруги Смиты каждый день устраивали склоки. То напившийся Клайм гонял жену по дому, вооружившись метлой или любимой битой, то жена, найдя бесчувственного мужа на кушетке, дышащего страшным перегаром, начинала жуткий скандал с использованием таких ругательных слов, что благочестивые соседи спешили закрыть окна и позвать детей домой. Беспокойная чета. Ни дня не проходит у них без шума.
Сегодня старуха обнаружила мужнин тайник в подвале, а в тайнике – несколько монет, спрятанных от жены и предназначенных, по-видимому, для траты в местном притоне алкоголиков «У Фреда». Жена рассудила по другому: денежки вынула, отдала давний долг в магазинчике и прикупила себе кое-какую обнову – шаль и пару чулок. Проснувшийся Клайм, вознамерившись поправить здоровье, денег не нашел. Начался шум. Больная голова Клайма соображала плохо, но и некоторого просветления оказалось достаточно, чтобы уяснить положение дел. Ни брань, ни угроза кулаком не помогла – жена денег не только не отдала, но еще и стала поливать муженька ругательствами. Разъяренный супруг схватил бейсбольную биту и принялся громить кухоньку, вымещая на бедных кастрюлях свою похмельную злобу.
Миссис Смит благоразумно включила с порога третью скорость и спряталась у одной из своих подружек – ори, милый, сколько тебе хочется, а вечером, как придешь пьяный, я уж тебе вспомню все твои гадости…
Жаркое летнее солнце светило в окошко кухни и раскаляло ее. Умаявшись, Клайм перестал размахивать битой и вытер вспотевшее лицо. Ярости не уменьшилось, легче не стало, а потому он оставил биту и бросился прочь из дома туда, где, как он знал, всегда нальют в долг – в забегаловку «У Фреда».
Длинная пыльная улица поселка была пуста – в такую жару люди, не занятые работой на поле и в конторе, сидят в тенистых беседках и пьют холодное пиво, обсуждая мелкие житейские дела. Сельские собаки попрятались в тень, ни одна не посмела высунуть носа и облаять широко шагающего Клайма. Вдоль желтых дощатых заборов уныло опускали головы подсолнухи, бархатцы и анютины глазки на рабатках вяли под жгучим солнцем. Поливать их днем – штука бесполезная, а до вечера было еще так далеко… Цветы мечтали о воде.
В домах ставни плотно закрыты. У кого ставней не было – завешивали стекла бумагой или плотной тканью. Жара. Тишина. Только с конца поселка, где находилась забегаловка, слышно рыканье грузовика – привезли свежее пиво Фреду. Клайм ускорил шаг.
Пот потек в глаза. Клайм досадливо махнул по лицу рукой, смахивая капли и вдруг удивленно уставился на лохматую черно-белую собачонку, сидевшую возле входа в забегаловку. Бездомная тварь выглядела ужасно – шерсть свалялась в колтуны и кое-где была выдрана, половина одного уха отсутствовала напрочь, в шерсть второго вкатались репья. Маленькие глазки пристально смотрели на Клайма.
