Джесс Невинс - Мистические города
— Ты знаешь, что существует еще одно испытание? — спросила Наиглавнейшая Сестра. Это была небольшая женщина, рельефные мускулы которой больше подошли бы бультерьеру, чем изящной даме с Гелиограф-Хилл.
— Всегда существует еще одно испытание, — пожала плечами Главная Сестра. Даже сейчас, год и месяц спустя, грудь беспокоила ее всякий раз, когда на улице холодало или когда она делала неловкое движение. Иногда, просыпаясь от боли, она думала, будто грудь полна молока, и в течение короткого расплывчатого мгновения между сном и бодрствованием наслаждалась этим ощущением, пусть и иллюзорным. «Больше никогда» все глубже вползало в ее будущее. — Жизнь — это всегда еще одно испытание, — добавила она.
— Да, да, именно так мы говорим нашим Девочкам. Отличная тема для дискуссий — есть о чем пошептаться после отбоя. Но на самом деле жизнь нам дана, чтобы жить. И, принимая это во внимание, только ты одна достигнешь чего-то большего.
— А вы когда-нибудь прекращали испытывать себя? — спросила она Наиглавнейшую Сестру.
— Нет. — Наиглавнейшая Сестра улыбнулась. — Но моя Сестра Наставница все время называла меня дурочкой и мечтательницей.
Главная Сестра взяла чехол. По форме и по весу она уже поняла, что в нем: ее старая плеть из акульей кожи. Где на рукояти под медной проволокой колечком свернулось ее прежнее имя.
— За последние два года три Сестры выбрали самый трудный путь, — произнесла Наиглавнейшая Сестра. Она обхватила ладонями чашку с кавой, однако к губам ее не поднесла. — За тот же самый период четыре Главные Сестры обрели покой под могильными плитами и еще одну перевели к Синим Сестрам в связи с преклонным возрастом. — Чашка медленно повернулась в ее руках. — Уверена, ты проходила арифметику.
— Да, — ответила Главная Сестра, — я умею считать.
— Нет, мы не вымираем. Вовсе нет. — Чашка снова повернулась. — Но мы можем потерять остроту нашего клинка и со временем превратиться всего лишь в монашеский орден, помогающий беднякам и жертвам государственной машины.
— А если бы мы перестали управлять публичными домами, охранять грязные притоны и обирать мелких торговцев?
На этот раз, перед тем как ответить, Наиглавнейшая Сестра отхлебнула из чашки.
— Мы защищаем и помогаем. Это не означает улучшения или исправления. Но если бы мы не делали этого, то делал бы кто-то другой. Всегда найдутся желающие. Например, какие-нибудь мужланы, которым нет дела до женщин и которые не станут отрывать яйца тем самцам, что охотятся за детьми и разбивают тазовые кости шлюхам. Они просто будут пересчитывать деньги и выбрасывать очередное тело на съедение акулам. Но не будут давать приют и образование бездомным детям и не будут проверять наличие мяса в суповых котлах в ночлежках.
«Но они не будут и избивать до крови Девочек, растущих от крюка до сваи», — подумала Главная Сестра, но вслух ничего не сказала. Как она всегда и предполагала, существовала некая печальная мудрость во всем, что делали трибады.
— Существует еще… кое-что, — добавила Наиглавнейшая Сестра. — Ты пока не постигла всего, но поверь мне, существует еще кое-что. Многое дремлет под камнями и прячется за стенами в Бессмертном городе, и это многое не видно при свете дня. И тому есть веские причины. Наряду с остальными мы храним эти секреты. Но только Главные Сестры. И ты должна пройти последнее испытание, чтобы твой титул перестал быть просто почетным званием.
Главная Сестра вытащила из чехла плеть. По воспоминаниям она представлялась ей огромной, на деле же оказалась маленькой, почти игрушечной. Ей приходилось орудовать инструментом и похуже, забавляясь с Сестрами, которые питали пристрастие к жестоким развлечениям.
Но она никогда не пробовала такую штуковину на детях.
— В этом… — начала Главная Сестра, но замолчала. Она глубоко вздохнула. Потом подняла плеть, и рука ее задрожала. — В этом наша неправота.
— Нет. — В голосе Наиглавнейшей Сестры послышалась бесконечная, внушающая благоговение нежность. — В этом заключается неправота мира. И мы вынуждены воспитывать некоторых из наших Девочек таким образом, чтобы они приобретали достаточно сил и могли ему противостоять.
Они помолчали минутку, пока официант проходил мимо с корзиной горячих булочек, приправленных кардамоном и морской солью. Он не увидел плеть в руке Главной Сестры, как никогда ничего не видел. Именно поэтому некоторые Сестры из общины трибад встречались здесь время от времени для переговоров.
— Теперь послушай меня: должна случиться большая несправедливость, — сказала Наиглавнейшая Сестра. — Это последнее испытание. Квинтэссенция нашего пути. Ты должна была подарить жизнь, перед тем как взять ее. Это ты уже сделала. А сейчас надо отнять жизнь, и тогда ты получишь власть над жизнью и смертью других людей. Ты должна совершить убийство ради Бессмертного города, ради трибад, ради себя самой.
— Вот этим? — спросила Главная Сестра. — Неприятное и грязное дельце.
— Да, вот этим. Таким образом, ты пройдешь полный круг, полностью избавившись от своего имени. — Наиглавнейшая Сестра опустила кружку. — Если не сможешь, то по-прежнему будешь Главной Сестрой. В другие времена ты бы осталась только Серой Сестрой, но сейчас мы испытываем слишком большую нужду. Однако ты никогда не поднимешься до Самой Главной Сестры или Наиглавнейшей и никогда не узнаешь глубинных секретов, которые мы охраняем. И никогда не сможешь приставить нож к шее человека, ни своей рукой, ни своим приказом. — Она встала. — Приходи, когда покончишь с ней. Сегодня вечером или спустя полжизни — приходи.
— С кем? Кто я такая, чтобы убивать? — Главная Сестра ненавидела страх, трепетавший в ее собственных словах.
— С Девочкой, которой ты могла бы быть, — объяснила Наиглавнейшая Сестра. Голос ее звучал отстраненно, словно шум неизвестного моря. — Принеси мне голову убитой тобой Девочки, и с испытаниями навсегда будет покончено. Нищенки или дочери градоначальника, мне все равно.
И она исчезла. Только ее чашка еще слегка дребезжала на столешнице.
Главная Сестра приблизилась к краю крыши, где кованая железная ограда с рисунком из роз и змей защищала от падения. Она постояла там, наблюдая за парой тяжеловозов, которые медленно тянули вдоль ночных улиц телегу с отходами. Месяц был совсем узким, однако омывал все окрестности порфирным серебром.
В Бессмертном городе насчитывалось сто тысяч жителей, подумала она. Скорее всего, треть из них — дети, половина из которых — девочки. Почувствует ли улей пропажу одной пчелки? Будет ли дереву недоставать одного яблочка?
