Каролина Фарр - Загадка Кондор-Хаус
— Вы боитесь за меня, Маделин? — мягко спросил он.
— Да, боюсь.
— Я могу уехать отсюда в любое время. Далеко. Сегодня. Завтра. Тогда вы успокоитесь?
Я хотела ответить ему «да». Я хотела, чтобы он именно так и поступил. И не сегодня или завтра, а прямо сейчас, пока туман за окнами мог помочь ему бежать, прежде чем враги осуществили бы новую попытку покушения на его жизнь.
Но вместо этого я сказала:
— Нет, это совсем не то, чего я хочу, Тони, хотя именно это вам следует сделать. Следовало бы уже давно сделать. Мы оба знаем это.
— Так же, как мы знаем, что я не сделаю этого, — мрачно заметил он. — И вы понимаете почему, не правда ли? Нет, не отворачивайтесь, Маделин. Посмотрите на меня. Пожалуйста. Так-то лучше. — Он обвил меня руками, а я приникла к нему. — Я не могу уехать сейчас, потому что вы здесь, — произнес он необычайно нежным голосом.
— Это не должно вас останавливать. — Я не узнавала свой голос. Он прозвучал хрипло и соблазняюще и в то же время не совсем уверенно.
— Не должно? — переспросил он. — Маделин, я старше вас лет на десять. Наверное, это слишком большая возрастная разница и слишком большая разница в жизненном опыте. К сожалению, между нами стоит Тереза.
— Нет, Тони. Только необходимость узнать правду о Терезе. Когда мы узнаем ее, Тереза уйдет в прошлое.
— Возможно, я никогда не узнаю правды, — заметил он.
— Узнаете.
Он узнает. Я помогу ему. Я должна. Я нисколько не сомневалась, что живу в Кондор-Хаус рядом с убийцей Терезы. Я должна доказать, что Симона написала портрет Харви Сангера тогда, когда она в действительности это сделала…
— Я не уверен, что еще хочу что-либо узнать, — пробормотал он. — Теперь я могу думать только о вас. Маделин, я не хочу, чтобы вы оставались в этом доме. Когда я думаю о вашем пребывании там, мысль об этом проклятом зверинце приводит меня в ужас. А после того, что вы рассказали мне о гепардах, единственная разумная вещь, которую вам следует сделать, это уехать оттуда, и как можно скорее.
Глядя в его глаза, я думала о том, что он, наверное, любит так же, как описывает любовь в своих романах. Нежно и страстно…
А потом… я не могу с уверенностью сказать, мои ли руки невольно обхватили его голову и притянули его губы к моим или же он сам поцеловал меня. Но поцелуй наш был долгим и глубоким, и я с трудом высвободилась из его объятий.
— Ты уедешь из Кондор-Хаус, — хрипло бросил он. — Сейчас же.
— Но ты же знаешь, что я не могу, — защищаясь, сказала я. — Я должна закончить сценарий.
— К черту сценарий! — воскликнул он. — Пусть Шиллер пришлет другого сценариста, который докончит его.
Я покачала головой:
— Нет, Тони. Мне хотелось бы сделать его самой. Мне кажется, что он удачный.
— Не сомневаюсь в этом. Ты уже написала роман и когда-нибудь напишешь нечто выдающееся. Может, скоро.
— Уже пишу, — сказала я.
Он вздохнул.
— Ничего не имею против сценариев. Но честно говоря, Маделин, я боюсь, что кто-то в Кондор-Хаус может связать твое имя с моим. Предположим, ты не устоишь от соблазна и попытаешься что-то разузнать о судьбе Терезы. Ты окажешься тогда в опасности. Я не хочу рисковать. Послушай, от Илуачи до Кондор-Хаус всего несколько миль. Живи в Илуачи до тех пор, пока не закончишь сценарий. В городке ты будешь в безопасности, а каждое утро сможешь приезжать в Кондор-Хаус для обсуждений с Симоной. Скажи ей, что ее животные нервируют тебя своим рычанием и ты не можешь там полноценно работать.
— Но в опасности находишься ты, Тони, а не я, — запротестовала я. — А договор с «Монтевидео, инкорпорейтед» предусматривает, что я буду жить в Кондор-Хаус, постоянно поддерживая контакт с Симоной.
— Маделин, будь благоразумна, — взмолился он.
— Будь благоразумен ты, Тони, — улыбнулась я. — Гепарды, совершенно очевидно, охотились на тебя, а не на меня. Если бы я не подошла и мы не разговаривали, они бы увидели, как ты стоишь на краю утеса. Ты был настолько погружен в свои мысли, что не мог бы их заметить, пока они не набросились на тебя.
Я содрогнулась, ясно представив себе эту картину, но Тони спокойно возразил:
— Мы не можем быть абсолютно уверены, что гепарды хотели напасть на меня. Возможно, Монро прав. Ты, по всей вероятности, услышала крик птицы; а гепарды могли охотиться на оленя.
Мне не хотелось спорить с ним на эту тему.
— Ты обещаешь мне, что не будешь там рисовать? — спросила я. — И не будешь ходить в лес один? И не будешь стоять на краю утеса, глядя вниз?
— А ты обещаешь мне покинуть Кондор-Хаус сегодня же?
— Но ты же знаешь, что я не могу!
Он вздохнул и покачал головой.
— Допустим, я сделаю все, о чем ты просишь… Если тебя это успокоит, я стану работать здесь. В любом случае мне самому этого хотелось. Я собираюсь начать новую книгу сегодня. Она будет удерживать меня дома в течение нескольких месяцев…
Я радостно улыбнулась ему:
— Тони, это замечательно!
— Ты замечательная, — ответил он. — Особенно когда так улыбаешься. Ты можешь убедить меня сделать все, что угодно. Мне был необходим какой-то… какой-то стимул, чтобы снова начать писать.
— Я рада, что ты нашел такой стимул, Тони, — тихо сказала я. — Напиши великую книгу. Лучше, чем прежде, и…
— Я счастлив, что ты предоставила его мне…
Я снова очутилась в его объятиях; он крепко обнимал меня одной рукой, а другой гладил по волосам.
— Ты понимаешь, что произошло со мной, не правда ли, Маделин? — прошептал он. — Я влюбился в тебя, помоги мне Боже! Когда ты появилась здесь в первый раз, я испугался, что это может произойти, но уверял себя, что не должно, после всего того, что я пережил. Я напоминал себе, что намного старше тебя…
— Так вот что ты ощущаешь? Жалеешь себя из-за того, что влюбился в меня?
— Ты же знаешь, что все совсем не так, маленькая колдунья.
— Да, я знаю. Я тоже почувствовала какую-то странную связь между нами в тот день, когда мы впервые встретились. Все это казалось… неизбежным. И я видела что-то в твоих глазах, когда ты смотрел на меня…
Только Тереза была между нами. Она оставалась между нами и сейчас. Даже в его объятиях я видела ее перед собой, такой, как он изобразил ее на портрете, висевшем в другой комнате, — красивой, любящей удовольствия, циничной…
— Ты хочешь сказать, что любишь меня, Маделин?
Думая о Терезе, я медлила с ответом.
— Слишком рано говорить об этом. Я хочу быть уверенной. И хочу, чтобы ты был уверен. Лучше пока ничего не говорить и ничего не обещать, Тони. А теперь мне пора идти.
— Но ты вернешься, ведь правда?
Его руки еще крепче прижали меня к себе.
