Виктор Точинов - Пасть
Генерал был идеальным руководителем. Идеальным для того, чем они уже много лет занима-лись. Он был требователен до жестокости и взыскателен до беспощадности, он никогда не допускал ошибок – потому что не признавал их. Если выбранный путь оказывался ошибочным – шел напролом, не жалея ни себя, ни других, разнося вдребезги все хитроумные ловушки и капканы, настороженные на него в жизненных джунглях, протаптывая новый путь, если пути не было. Сметая всех, кто пытался встать на дороге. Без трепета жертвуя жизнями, если надо – многими жизнями.
Но – никогда не поворачивал назад и не объявлял ошибку делом рук дураков-подчиненных. Как капитан на пиратском судне – первый после бога и отвечает за все. Корабль не может утонуть, потому что штурман был пьян, а впередсмотрящий уснул. Кэп отвечает за все. У хорошего шкиперa команда не может быть плохой – он сам отбирает команду. Генерал свою команду набрал давно, оставив лучших: не справившиеся – на берег, взбунтовавшиеся – за борт. У него была идеальная команда. Но беда в том, что она идеальна на борту – и ни одного человека лишнего, у всех свое место и всяк знает свой маневр. А сейчас перед бушпритом флибустьерского брига лежал огромный континент и стояла скромная такая задача – захватить его, закрепиться, разбить на сектора бескрайние джунгли, весело прочесать и найти крохотное кащеево яйцо – яйцо с их смертью. И все – очень быстро. Решения просто не было. Вообще. Точнее, было – объявлять открытый континент собственностью короны и скликать на подмогу королевский флот. На это: он не пойдет. Никогда. Потому что совсем неизвестно, как оно обернется назначат генерал-губернатором или вздернут под барабанный бой на рею.
У Капитана был небольшой выбор: или немедля прыгать за борт, надеясь спастись в одиночку, или – надевать чистую тельняшку и готовиться вместе со всеми к самому последнему абордажу. Ни того, ни другого не хотелось, и он ругал Генерала чуточку суеверно, надеясь, что тот извернется, сделает невозможное, сохранит в целости и набитые золотом сундуки, и их шеи. Сундуки, впрочем, еще предстояло откопать.
В общении с подчиненными Генерал все делал вовремя и ничего не делал не вовремя: невозмутимо разглядывая бумаги, выждал ровно столько (после ухода Эскулапа прошло больше получаса), что Капитан успел пройти внутри себя все стадии – от беспросветной тоски и холодного равнодушия до осознанного желания что-то сделать, не сидеть сложа руки.
– Успокоился? Тогда начинаем работать. Для начала возьми вот эти две папки и внимательно ознакомься. Думаю, пригодится.
– Что здесь?
– Материалы по волкам, одичавшим собакам и метисам. Имеет прямое отношение к нашей проблеме. Прочитаешь – поймешь.
По близкой железке, невидимая сквозь зелень, прогрохотала электричка. Из города. Наверняка плотно набитая по вечернему времени. Едут на дачи – покопаться в огородах, проведать детишек, сданных на попечение бабушкам-дедушкам. Сидят, попивают пивко, хрустят чипсами, лениво разгадывают сканворды или просто бессмысленно пялятся в мелькающие мимо кусты и деревья. И понятия не имеют, какой грязной и кровавой работой занимается старик совсем рядом. Не будь этих деревьев, они бы его увидели. Но не видели, и слава Богу.
Срезав перочинным ножом рябинку в полтора своих роста, он отсек самые тонкие побеги – верхушка стала похожа на скелет корявой многопалой лапы. Импровизированный инвентарь помог прибрать изгадившее полянку непотребство: заменял и вилы, и грабли, и метлу – правда, заменял плохо.
Но старик справился. Он пока не отвык справляться со всем, что подкидывала жизнь. Хотя – с трудом, на пределе, все ближе и ближе к краю.
Он сгреб-смел, растревожив мушиные полчища, то, что осталось от Магдалены, к большой заплывшей сухой воронке, густо обросшей по краям кустарником. Наиболее загаженные кровью и чем-то еще – липким, скользким, вонючим – стебли и листья тоже покидал в воронку.
Туда же затащил голову – аккуратно, чтоб не испачкаться.
Делал все без малейшего следа бабьих сантиментов по сгинувшей любимице-кормилице. Старик не признавал причитаний, охов, вздохов и надгробных речей над почившими домашними любимцами. Какие еще похороны? Корову убили, надо прибрать падаль, негоже полянку оставлять в таком виде.
И только закончив, вытирая листьями цепь от кровавых сгустков, задумался: как убили? Каким способом? И самое главное – кто? У него была многолетняя привычка решать задачи в строгой последовательности.
…Не надо быть куперовским Следопытом, чтобы понять произошедшее на выпасе. Смертельно напуганная (укушенная?) Магдалена рванулась, разорвав соединение цепи, и напролом ринулась через кустарник. Далеко не убежала – здесь, на полянке, догнали, вцепились зубами – под брюхом? за глотку? – скорей под брюхом, разорвав и выпустив кишки, она металась, разбрасывая их по полянке, ошалев от боли. Потом свалилась – и ее стали жрать. Еще живую.
Картина была такая или примерно такая, детали не так уж и важны. Оставался один маленький вопрос: КТО?
Случись такое пятьдесят лет назад в его родной сибирской деревне, ответ был бы ясен: медведь.
Именно таким манером косолапые задирали одиноких буренок, а особо голодные не боялись на и на стадо. Съедали, сколько могли, и оставляли остальное, чтобы прийти на второй или третий день и доесть. Все похоже, вот только в здешних местах медведей не было. И забрести им неоткуда – на большом протяжении нет вокруг настоящих обширных и густых лесов, в которых только и водятся топтыгины, – все так, по мелочи: рощи, перелески, лесные острова да речные уремы… Лоси иногда забредали в голодную пору, кабаны, а медведи – никогда.
Волки? О волках был один слух…
Глава IV
Синяя папка Генерала могла поведать о волках много интересного.
Серые разбойники, беспощадно истребляемые в довоенные и в послевоенные годы, последнюю четверть века чувствовали себя в большей безопасности – медленно, но уверенно восстанавливали поголовье, вновь исподволь заселяли очищенные было районы.
Иные скорбные на голову радетели природы подняли в семидесятых шум в защиту братьев-люпусов: дескать, санитары природы, выбраковывают слабых и больных животных, необходимы, как экологическое звено…
Все так, за исключением одной малости: эти выкладки верны для девственных лесов, где нет почти людских поселений. А с человеком серые мирно никогда не уживутся. Да – истребляют слабых и больных копытных. Хорошо. Истребили, оздоровили популяцию. Результат: здоровые лоси бегают быстро, да и копытами норовят отбиваться: хрясь – и пополам волчий череп. Но подрастающие волчата жрать хотят, между прочим. А рядом коровы, овцы, козы – ни убежать, ни отбиться не могут. Собаки – хоть родственники, но в голодуху родство забывается. И, самое страшное, зимой, когда скот не выпасают, – люди. Тоже легкая добыча…
![Мария Сакрытина - По ту сторону клетки [СИ]](/uploads/posts/books/2810/2810.jpg)
