Гордон Макгил - Омен. Последняя битва.
Навстречу ей полз терьер, глаза его сверкали. Лисица стремительно прыгнула на него, вцепилась в собачью морду и затрясла ею. В какой-то момент она выпустила голову терьера, нацелившись ему в глотку. Подобрав под себя задние лапы, лисица завалилась на бок, мгновенно проскользнула под собакой и прижалась к стене норы. Лязгая зубами, терьер пытался выхватить клок лисьей шерсти, но его противница оказалась проворней, она моментально подрыла лапами землю и молниеносно рванулась вперед, к свету.
И тут она мордой врезалась в какой-то предмет. Охваченная паникой, лисица пыталась развернуться, но не могла сдвинутться с места. Путь к отступлению был отрезан, ей некуда было деваться – ни вперед, ни назад.
Симеон действовал быстро. Как только лисица оказалась в клетке, он захлопнул крышку. Монах крепко держал клетку, не обращая внимания на вылезшего из норы терьера. Тот был весь заляпан грязью, с морды капала кровь, и он выл от боли и возмущения.
Антонио, верхом на серой кобыле, наклонился, перехватил из рук Симеона клетку и торжествующе поднял кверху кулак.
Часом пзже возле замка Мэнор вот-вот должна была начаться охота. Участники уже допивали глинтвейн и возвращали грумам кружки. В утреннем тумане клубилось дыхание гончих и лошадей. Собаки нетерпеливо перебирали лапами, то и дело наталкиваясь друг на друга. Топча копытами землю,лошади были готовы сорваться с места в карьер. Кейт расправляла на Питере курточку. «До чего же он красив, – подумалось ей, – в этих бриджах, сапожках и охотничьей куртке». Однако Кейт чувствовала, что сына раздражает ее внимание. Мужчины, отправляющиеся на охоту не нуждаются в том, чтобы рядом суетились какие-то женщины, пусть даже их матери. Кейт отошла от сына, и тот быстро смешался с остальными участниками. Женщина с трудом сдерживала волнение. Пронзительное ржание заставило ее резко обернуться. В дверях показался Дэмьен и направился к великолепному антрацитовому жеребцу. Конь бешено повел глазами и, обнажив зубы, отпрянул. Волнение жеребца передалось и другим скакунам. Один из них несколько раз норовисто лягнулся, чуть было не сбросив седока, другие же, яростно раздувая ноздри, зафыркали и захропели.
Вокруг черного жеребца засуетились люди. Странно, поражались они, что случилось с лошадьми? Обычно они были такими покладистыми. Однако и минуты не прошло, как грум успокоил антрацитового жеребца. Дэмьен сунул в стремя ногу и вскочил в седло. Несмотря на охотничью одежду, он вдруг напомнил Кейт кого-то из героев вестернов. Видимо, из-за манеры сидеть в седле. Да, американцы по-другому скачут на лошадях, и она отдала должное мастерству Дэмьена. Кучка репортеров толкалась возле Торна, и Кейт улыбнулась. А неплохо будут смотреться в газетах снимочки: американский посол, решивший поразвлечься на охоте.
Питеру достался пони. Мальчик умело вскочил в седло и улыбнулся матери, когда та направилась в его сторону.
– Держись сзади, возле Сьюзен, – напутствовала сына Кейт, кивая молодой женщине на небольшой лошадке. – И не выпендривайся перед Дэмьеном.
– Не буду, – заверил ее Питер с ангельской улыбочкой на губах. Кейт слишком хорошо знала эту улыбку. Он с кротким смирением соглашался со всем, чтобы мать ни говорила, а сам, разумеется, делал все наоборот.
– И не заводись понапрасну, – Кейт наклонилась, лаская пони, – тебе еще только предстоит крещение кровью.
– Что означает «крещение кровью»? – продолжая наивно улыбаться, спросил Питер, и глаза его округлились.
– Ты прекрасно знаешь, что это означает, – покачала головой Кейт.
– Честно, нет.
– Это старая охотничья традиция, – вмешалась в разговор Сьюзен.
– Ты сейчас впервые на охоте, – терпеливо объясняла Кейт. – Когда убьют лисицу, ее кровью вымажут тебе щеки. – Она улыбнулась. – Удовлетворен?
Питер кивнул, скорчил ей рожицу и обернулся на звук охотничьего рога. – Будь осторожен! – крикнула Кейт.
Сын с любопытством взглянул на нее. – Почему ты всегда дрожишь надо мной? – Потому, что тебя очень люблю. Ты – единственное, что у меня осталось.
И вот они умчались – всадники на лошадях и целая стая гончих. Когда они достигли подножия холма, Дэмьен догнал передних всадников, непринужденно болтавших о том, как убить лису.
– Да, уж давно такого не случалось, – присвистнул главный егерь, – эти чертовы лисы стали такими хитрыми.
На вершине холма Дэмьен оглянулся, пересчитывая наездников. Всего двадцать пять человек, считая Сьюзен и Питера. Мальчик помахал ему, Дэмьен отсалютовал в ответ, а затем взглянул на главного егеря, который указывал на подлесок внизу, в четверти мили от места, где они сейчас находились. Старик принюхивался к чему-то, как те гончие, которых он только что направил вниз с холма. Собаки помчались что есть духу, пригнув к земле морды. Они слились в единое целое, испытывая безудержную радость от того, что вырвались, наконец, за пределы своей собачьей конуры.
Пока собаки прочесывали подлесок, всадники – кто терпеливо, кто от возбуждения привстав в стременах – ждали, готовые в любой момент рвануться вслед за собаками. Наконец тишина была прервана. Гончие залаяли. Главный егерь протрубил в рог и поскакал вниз.
Дэмьен последоавл за ним. Остальные всадники помчались вдогонку. Переведя лошадей в галоп, они скоро достигли подлеска и, приблизившись к густой поросли, перешли на шаг.
Дэмьен, завороженный охотой, услышал вдруг сзади крик и звук падения. Он резко обернулся и увидел распростертое на земле неподвижное тело. Дэмьен с беспокойством переводил взгляд с одного наездника на другого, выискивая глазами Питера. Наконец кусты раздвинулись. Заметив мальчика верхом на пони, он улыбнулся.
Дэмьен первым выследил лисицу. Глаза его сузились, ноздри раздулись от возбуждения. Из горла вырвался сдавленный хрип, и Торн замер на месте, поджидая главного егеря. Мгновение спустя старый егерь издал воинственный клич и припустилсвою лошадь сквозь кусты в сторону гончих и огненно-рыжего зверька, мчащегося впереди через поле.
Дэмьен прижался к лошади и пустился в погоню. Он без труда опередил всех, возглавив кавалькаду. Еще несколько секунд и он догнал свору гончих и, распластавшись на своем черном жеребце, очень скоро оставил ее далеко позади.
Охотники восхищенно и с удивлением наблюдали как мастерски управляет Дэмьен жеребцом. Никогда еще не доводилось им видеть, чтобы лошадь этой породы неслась так быстро…
Брат Антонио в бинокль разглядывал сцену погони и, довольный происходящим, улыбался. Все шло по плану.
Он повернулся к серой кобыле, вскочил в седло и поправил на спине ружье, постоянно бившееся о клетку, привязанную к передней луке седла. Лисица внутри клетки огрызнулась и бросилась было на него, но монах не обратил на нее внимания. Он проскакал по лесу добрую сотню ярдов и очутился, наконец, в намеченном местечке. Антонио спешился, отвел лошадь подальше в кусты и привязал ее. Потом отстегнул ружье и поднял его к плечу.
