Джозеф Дилейни - Армия Тьмы (ЛП)
Опасность возрастала в каждый момент, так что я не тратя времени направил меч в голову Ленкльюза. Звездный меч был тяжелым и громоздким, я не уверил в успех удара. Несмотря на его размер, он легко отступил назад и с легкостью уклонился от удара, схватив со стены огромный боевой топор. он сжался, обхватив его двумя руками, ожидая моей атаки.
Когда я приблизился к нему, он выпрямился во весь рост, высоко занес топор и направил его по дуге на меня. Если бы удар удался, он разрубил бы меня надвое. Я едва успел уклонится в сторону, прежде чем удар достиг меня.
Я рванулся вперед, пока маг снова заносил топор, надеясь воткнуть Звездный меч в его плечо, вместо где шея и доспехи соединялись. Удар пришелся по металлу, но я не нашел уязвимой точки. Мы снова закружились в схватке. Уже после одной атаки, я тяжело дышал и мои ноги подкашивались.
Грималкин стояла на коленях, она оперлась руками о пол и склонила голову. Небольшая лужица крови и слюни образовалась на полу напротив ее рта. Магия мага сделала ее беспомощной.
Я знал, что нужно закончить это быстро, пока я не выдохся. Я был сосредоточен на противнике, обдумывая свой следующий шаг, когда ощутил внезапную боль в нижней части моей голени. Я посмотрел вниз и увидел, что скельт вонзил в меня свою костяную трубку. В момент когда я отвлекся, маг атаковал. Он горизонтально взмахнул топором и я едва успел блокировать его мощный удар.
Звездный клинок вырвало у меня из рук и он со стуком упал на землю.
Я быстро нагнулся, чтобы схватить его, но быль слишком поздно; у меня не было шансов.
Маг улыбнулся, и вдруг я понял, что не могу дышать. К моему горлу подступала желчь. Я задыхался, давился.
В следующее мгновение я понимал лишь то, что магия Ленкльюза погрузила меня в темноту.
Глава 14. Пленник Кобалос
Томас Уорд
Я проснулся с ужасной болью в голове; когда я сел, мир закрутился вокруг меня. Я почувствовал тошноту и с трудом сдержал рвоту.
Через несколько мгновений тошнота прошла и я осмотрел маленькое помещение в котором находился. Окон там не было, но на ржавый шип на стене слева от меня была наколота свеча; мерцание ее света раскрыло для меня мрачный интерьер камеры. Пол был выложен плитами, он весь был забрызган кровью. Многие кровавые пятна были старыми, но некоторые выглядели свежими. Здесь люди или умирали, или их пытали.
В углу лежала куча грязной соломы - моя кровать - а в полу была дыра. Я поднялся на ноги и подошел к ней. Я тут же отпрянул; оттуда разило мочой и экскрементами. Я понял для чего эта дыра - и понимал, что мне придется ею воспользоваться.
Затем я заметил кувшин у дверей. В нем была вода. У меня пересохло во рту, но стоило ли рисковать? Вдруг вода отравлена?
Но зачем им отравлять мою воду, если они могли убить меня мечом в удобное для них время?
Я застонал, когда вспомнил как меня легко победили. Как легко маг разоружил меня! Мне стало стыдно. Я должен был удержать меч. Подарок Грималкин, должен был дать мне шанс, и я подвел ее. Все тренировки были напрасными.
Но затем мои мысли пошли в другом направлении и я рассердился. При моей слабости, я должен был выбрать другую позицию. Я предупреждал Грималкин, но она не послушала меня, она похитила Дженни и заставила меня подчинится своим желаниям.
Я подошел к деревянной двери, чтобы осмотреть ее. Она выглядела прочной, нижняя ее половина была покрыта сталью. Щелей не было - ни шанса увидеть что за камерой; даже замочной скважины не было. У меня был ключ, который сделал Эндрю, брат моего погибшего учителя Джона Грегори. Эндрю был слесарем и этот ключ помог мне сбежать из подземелья и других мест заточения. Но здесь он мне бы не помог. Без сомнения, дверь была надежно укреплена с другой стороны.
Я понюхал воду, прежде чем сделать глоток. Она была теплой, но приятной на вкус. Все в той башне было теплым. Должно быть под ней был какой-то источник тепла. Я задумался над тем, мог ли это быть горячий источник? Затем я вспомнил расщелину Фиттзанда и вырывающийся пар из под земли. Может быть замок тоже располагался на подобной зоне нестабильной вулканической активности?
Движимый жаждой я жадно начал пить из кувшина. Через несколько секунд мне стало плохо и я был вынужден остановится. Поэтому я поставил кувшин на пол и начал расхаживать взад и вперед, пытаясь думать.
Маг Кобалос устроил для нас ловушку, а мы бросились в нее, как ягнята на бойню. Он принял образ Лукраста и полностью одурачил меня. Мое ощущение о тьме рядом со мной подвело меня. Маги Кобалос были исключительно сильны со своей темной магией. Что было еще тревожнее, так это то, что он с легкостью провел Грималкин, и так быстро одолел ее своей магией.
В своем отчаянном желании раскрыть секреты магии Кобалос, она была безрассудной. Дженни сказала нам что в куладе есть много вражеских воинов, но мы решили атаковать, взяв с собой двенадцать человек. И мы не знали наверняка, уехал маг в Валкарки или нет.
Вдруг я понял, что если Ленкльюз принял образ Лукраста, он должно быть знает его. Значит он уже встречался с ним - или может быть, даже уничтожил? Не сказать, чтобы я пылал сильной любовью к Лукрасту, но если маг Кобалос так просто уничтожил его, то наши шансы на выживание очень малы.
Вдалеке я услышал крик. Он принадлежал женщине. Возможно это была одна из человеческих рабынь, которых Кобалос называют пурраи? Я знал, что они жестоко обращаются с ними. Или этот крик вырвался из горла Грималкин?
Я лишь однажды слышал как она кричит от боли - тогда я помогал ей чинить ее сломанную ногу. Чтобы восстановить свою былую подвижность, она использовала магию и серебренный штырь, чтобы соединить вместе сломанные кости. Когда я забивал серебренный штырь, она ужасно кричала от боли. Серебро причинят ведьмам сильную боль - она должна терпеть ее всю свою жизнь; такова цена того, что она сможет и дальше оставаться ведьмой-убийцей.
Однако, я не думал что она станет кричать даже при пытках. Какую ужасную вещь нужно с ней сделать, чтобы с ее губ сорвался подобный крик?
Нет! Нет! Сказал я себе. Этого не может быть. Этот крик принадлежит не Грималкин.
Я тревожно расхаживал туда-сюда по своей камере, останавливаясь лишь для того, чтобы сделать еще один глоток воды из кувшина.
Я всегда хорошо определял время; даже если я проснулся посреди ночи, я обычно мог сказать какой час в тот момент. Но тогда мне казалось, что все мои органы чувств и все способности потупились.
Я не мог сказать, сколько времени прошло с того момента как маг погрузил меня в темноту и моментом, когда я пришел в себя в этом камере.
