Галина Вайпер - Синяя звезда
– Попадешь, – он потащил меня за собой, – когда настанет твое время. Не торопи события.
Сила влечения постепенно ослабевала, я начинала ощущать себя собой, а не несущимся к цели ободранным клочком сознания, одной устремленной в манящую неизвестность мыслью. Опустошенность наполнила душу, я покорно волоклась за Расмусом следом на буксире его крепкой, намертво вцепившейся в меня руки. Уже не было сил лететь, я плавно падала вниз, парила в невесомости.
– Я устала, – пожаловалась я Расмусу.
– Неудивительно, – с неожиданными теплом и сочувствием отозвался он. – Бухнуть все свои силы на стремление в никуда. На это никакой энергии не хватит.
Он подтянул меня к себе, поднырнул под мою руку, которая легла на его шею, и так, обнимая его, опираясь на его спину, я спускалась вниз. Синева атмосферы внизу показалась мне теплой, мы нырнули в нее, как в воду. Воздух становился все плотнее, слегка сопротивляясь нашему движению вниз. Я не чувствовала в себе сил пошевелить даже пальцем, только разглядывала землю внизу, из последних сил удерживая глаза открытыми.
Под нами волновалось море, и сияние его волн, завораживая своим мерным ритмом, успокаивало и согревало замерзшую душу. На берегу плавно вырастали из песка дюны, между которыми стоял корабль Расмуса. Рядом с ним уже можно было разглядеть человека, который, подняв лицо к небу, смотрел на нас.
Осторожно опустившись на землю, Расмус помог мне дойти до корабля. Рядом с трапом меня подхватил с другой стороны седоусый Герберт, который недовольно фыркнул на капитана:
– Совсем загонял бедняжку…
– Цыц! – страшным голосом рыкнул Расмус. – Умолкни! Не твое дело!
– Сам знаю, – вздохнул механик, помогая преодолеть моим непослушным ногам непреодолимую поверхность пандуса. – Все равно жалко…
– Все наши дела здесь закончены, – рассеянно сказал Расмус. – Можно лететь.
– Наконец-то! – Герберт очевидно обрадовался. – Так я побежал разогреваться?
– Беги, – Расмус подхватил на руки тряпичную куклу, в которую я превратилась.
В каюте со знакомыми голыми серыми стенами он осторожно уложил меня на постель, задумчиво посмотрел на меня и спросил:
– Тебе чего-нибудь хочется? Может, чаю? А?
Честно говоря, мне хотелось только одного – чтобы он оставил меня в покое с моим горем, потому что глухие стены, отделившие меня от окружающего живого мира, остро напоминали о моей недавней утрате. Я мотнула головой, Расмус грустно вздохнул, озабоченно поднял вверх брови и внезапно улыбнулся чудесной улыбкой, осветившей его некрасивое лицо. Он вытянул вперед обе руки, повернулся вокруг своей оси, улыбнулся еще раз на прощание и исчез, растворился в воздухе.
Из пола полезли стебли незнакомых растений, они на глазах вытягивались, покрывались крупными сердцевидными листьями, закрывая голые стены плотным ковром. На нежно-зеленой поверхности возникали, расталкивая листья, продолговатые бутоны со змееподобными головками. Каждая, достигнув определенного размера, внезапно, щелчком раскрывалась в огромный золотистый цветок, размером с изрядную тарелку. Я из последних сил рассмеялась. Такого мне еще не снилось никогда, и этот сон мне нравился. Пожалуй, впервые я не хотела просыпаться, мне было уютно и комфортно, так хорошо, как никогда в жизни… Я закрыла глаза и растворилась в нежной глубине сладкого сна.
* * *Невыносимый свет фар встречной машины заставил глаза болезненно зажмуриться. Я зарычала:
– Ч-черт, он что, дальний свет не мог убрать, скотина! Роман рассмеялся:
– Н-напрасно вы сердитесь, Оля, это вам спросонья показалось. Д-дальний свет этот дядя переключил уже давно, как вполне п-приличный человек. Вы, однако, п-порядочная соня, вот уж не думал. К-как вы работать-то собираетесь?
Я вздохнула, вытащила сигарету и задумчиво ответила:
– Сколько помню, никогда не высыпалась. Но такого, что творится сейчас, не припоминаю. Поэтому даже не буду оправдываться, думайте, что хотите, как-нибудь переживу. Соня так соня. А насчет работы вы не беспокойтесь, я же…
– П-помню, лошадь, – ехидно фыркнул Роман.
– Чтоб вас, – рассмеялась я. – Кстати, вы собирались подумать про мужчин и женщин, помните?
– П-помню, конечно, т-тема-то животрепещущая. – Роман улыбнулся. – Т-только знаете, я все время, пока вы спали, т-трепался с вашей Шубой. Занятное создание.
Я испугалась. Что эта штука могла ему наболтать про меня? Отдышавшись после неприятного открытия, я осторожно поинтересовалась:
– А можно мне узнать, о чем вы разговаривали? Или это секрет?
На лице Романа появилось загадочно-веселое выражение. Он взглянул на меня:
– Ч-честное слово, меня так и подмывает с-сказать вам, что с-секрет. В отместку…
– За что это вы мне мстить собрались? – я была заинтригована.
– З-за то, ч-что вы меня регулярно бросаете одного, уходя в об-бъятия Морфея. Я-то, д-дурак, надеялся, что мы с вами б-будем всю д-дорогу в-вести изысканные беседы, б-буду б-блистать п-перлами своего красноречия, а вы в-внимать мне, открыв рот.
– Размечтался, – раздался густой бас с заднего сиденья.
Роман врезал по тормозам. От души почувствовав, что у меня есть ребра, я укоризненно посмотрела на него.
– Я думала у вас более крепкие нервы. Подумаешь, кобель заговорил, тоже мне, чудо.
– Действительно, – мрачно отозвался Форд. – Лучше бы пожрать дал, а то целый день одни куски.
– В-вот уж н-не д-думал, ч-ч-что т-ты т-такой г-г-грубый, – с трудом выговорил Роман.
– Куда уж нам, – парировал тот. – Мы университетов не кончали.
– Оля, – Роман сердито посмотрел на меня. – М-можно в-вас п-попросить з-заткнуть уши, я ему с-сейчас скажу в-все, что о нем д-думаю!
Меня разбирал неудержимый смех, стоило только представить себе картину выяснения отношений между собакой и ее хозяином. Отсмеявшись, я предложила:
– Может, не надо, Рома? Может, нам и вправду стоит чего-нибудь сжевать? По вашей версии, сытый желудок действует умиротворяюще на все живые существа.
– Хорошая мысль, – важно согласился со мной Форд.
– Н-ну, л-ладно. А т-ты б-будешь себя п-прилично вести или с-снова б-будешь канючить, к-как в-всегда? – Роман с подозрением уставился на пса.
– С собакой надо заниматься, чтобы она себя прилично вела, – Форд отвел глаза в сторону. – Ты себя никогда не утруждал занятиями со мной. А теперь предъявляешь мне претензии.
Роман встрепенулся, собираясь с силами, чтобы достойно ответить, но сник, виновато посмотрел на меня и тихо заметил:
– П-простите, Оля, н-не д-думал, что п-пригласил в-вас в об-бщество г-грубиянов. К-кто же з-знал, что эльфы т-так п-пагубно в-вляют н-на ок-к-ружающих.
– М-да, – мне снова стало смешно. – Хотела бы я знать, чего теперь можно ожидать от вас. Вы-то тоже должны измениться, хотелось бы знать, как именно? Как эта чертова пыльца действует? Может, исполняет сокровенные желания? Форд, ты хотел научиться разговаривать?
