Люциус Шепард - Мушка
– Тебе следует немедленно покинуть город! – Марина положила ладонь на руку Демпси.
– Возможно, Пинеро не самая серьезная проблема, – сказал Рэнди. – Сара вызвалась помочь вам. Следовательно, она считает, что вы вполне устраиваете Олукуна. Она тоже захочет удержать вас здесь. Полагаю, она следит за всеми вашими поступками.
Отчасти из желания отвлечься, отчасти потому, что черепаха уставилась на него из-за стекла, Демпси побарабанил пальцами по аквариуму.
– Вы сказали «борьба за власть». Что это значит?
– В Бразилии, где кандомбле широко практикуется и церковь официально признана, вуду считается одной из основных религий. Жрецы выступают по телевидению. Проводятся открытые ритуалы. Но в большинстве других стран эти общины стоят особняком. Во-первых, они не пропагандируют свою веру. В известном смысле они до сих пор считают себя тайным обществом. Это пережиток эпохи рабовладения, когда им приходилось совершать свои ритуалы втайне. Вы приходите к ним, если сами пожелаете. Поэтому возможности роста у них ограничены, и если одна община начинает набирать силу, привлекая в свои ряды приверженцев из других общин, в итоге вы получаете борьбу за власть. Полагаю, сейчас культ черного солнца привлекает людей из разных нью-йоркских общин. Сара Пичардо, скорее всего, скажет, что такое происходит потому, что близится пришествие черного светила. – Он улыбнулся. – А кто знает?
Воинственно подняв голову, черепаха поползла в сторону Демпси.
– И что же мне делать? – спросил он.
– В данном случае вам следует слушаться интуиции, детектив. Но похоже, вы оказались в сложном положении. Вы располагаете уликами, но не можете использовать их против Пинеро без вреда для себя. У вас есть веские основания предполагать, что за вами следят. Бежать не имеет смысла. Остается лишь прибегнуть к помощи Сары Пичардо. Она передаст вам свою силу. – Рэнди положил локти на стол. – Не могу вам ничего посоветовать, но, если вы пойдете к Саре, я, пожалуй, составлю вам компанию сегодня вечером и барабан прихвачу.
– Хотите помочь?
– Я сам состою в церкви Лукуми Бабалу. Мой барабан придаст вам дополнительную энергию. Положитесь на меня. Здесь все дело в энергии.
Демпси взглянул на Марину, которая теребила пальцами переплет одной из лежавших на столе книг, а потом снова перевел глаза на Рэнди.
– Мне показалось, ты не веришь в эту чушь.
– Я не говорил ничего подобного.
– Ты сказал, что в это трудно поверить.
– Есть вещи, в которые трудно поверить. Как по-твоему, сколько из людей, верящих в святого Иоанна или святого Патрика, принимают на веру все положения доктрины? Но какая-то сила движет ими. Они читают молитвы, ходят на исповедь. Они хотят верить. Так и со мной.
– Нет, Рэнди. Это просто любопытство, – сказала Марина. – Ты хочешь узнать, что произойдет сегодня вечером.
– Само собой. Такая уж у меня работа. Но я не стал бы ввязываться в эту историю, если бы не относился ко всему на полном серьезе. А это – очень серьезно. Это вуду.
– А у меня это в голове не укладывается, – сказал Демпси.
– Я дам вам совет, – сказал Рэнди. – Вы располагаете достаточным количеством фактов, чтобы прийти к определенным выводам. Но если вы собираетесь вечером в церковь, вам следует подготовиться и успокоиться. Чем спокойнее вы будете, тем полнее в вас воплотится бог.
– Я спокоен.
– Нет еще. – Рэнди взглянул на Марину. – Ты улавливаешь мысль?
– А то! – сказала она.
Рэнди снова резко развернулся к Демпси.
– На вашем месте я бы предоставил прекрасной дочери Йемании привести вас в чувство и успокоить. Отстранитесь от всего происходящего на время. Отрешитесь от мыслей.
– Дочь Йемании?… – Демпси, уже перегруженный информацией, не хотел ничего больше знать.
– Спросите у нее, – сказал Рэнди. – Она слушала мои лекции.
– Сравнительное религиоведение. – Марина опустила голову, нацепила на макушку шерстяную кепку и прихлопнула ее ладонью. – Полный курс.
Демпси тонул в постели, глубоко погружаясь под лоскутное одеяло, путаясь в прохладных простынях, увязая в мягких подушках, глядя затуманенным взглядом на Марину, которая размеренно двигалась над ним, похожая на бирманского идола, тонкая и бледная, со своим широким печальным ртом и тренированными мускулами танцовщицы. Наслаждение нарастало в нем с сонной медлительностью, будто он постепенно погружался в теплую ванну, отрешившись от всех навязчивых мыслей, и наконец утонул, растворился в мягком свечении на неопределенное время. Наконец он вынырнул на поверхность, вернулся к действительности. Марина распростерлась рядом, натянув на голову обоим одеяло, под которым царила теплая уютная тишина, нарушаемая лишь дыханием. Она тесно прильнула к нему, и он почувствовал удары ее сердца. Демпси не смел заговорить, покуда она не пошевелится. Марина издала еле слышный звук, легко двинулась, и он тихо сказал: «Эй!» Она прошептала «ш-ш-ш!» и прижалась к нему крепче. Через несколько секунд она пролепетала:
– Иногда мне не хочется разговаривать.
– Засыпаешь?
– Угу.
Демпси выскользнул из-под одеяла.
– Ты куда? – сонным голосом спросила она.
– В гостиную.
– Тебе хорошо?
– Я чувствую себя потрясающе. – Он натянул брюки. – Должно быть, все дело в прекрасной дочери Йемании.
Марина закрыла глаза.
– Разбуди меня через двадцать минут, ладно?
Демпси поцеловал ее, взял свою рубашку, пошел на кухню, открыл бутылку воды и жадно отпил несколько глотков. В гостиной он присел на диван, застегивая рубашку, и уставился в свинцовое небо за окном. Он до сих пор чувствовал запах Марининой кожи. По улице с пронзительными криками пробежали дети. Демпси подошел к окну, разделенному на неровные острые секции тенью кленовых веток. На углу трое великовозрастных балбесов в поношенных спортивных костюмах играючи наносили друг другу замедленные удары. Когда проезжающий мимо автомобиль сбавлял скорость, самый низенький из парней кривлялся перед водителем, задирал рубашку и потирал живот.
Развлекался вовсю.
Две проститутки в потертых крашеных шубках нетвердо шли по обледенелому тротуару, напоминая попугайчиков, с трудом удерживающих равновесие на жердочке. Парни поманили девиц рукой; проститутки посовещались; потом две группы на мгновение смешались – деньги, товар, деньги, – и проститутки, взяв две дозы, направились в страну грез. Парни на углу по-прежнему месили воздух руками. Все походило на главу романа, который никто никогда не станет читать. Порой отец Демпси пускался в воспоминания о старых добрых временах в Нью-Йорке. Город Удачи. Мэр Джон Как-там-его… Если верить обитателям Манхэттена или Бруклина, Нью-Йорк действительно превращался в Город Удачи, покруче Лас-Вегаса. Возможно, это и есть будущее. Но Демпси считал, что в таком мире еще больше зла, чем в старом. Раньше оно просто скрывалось за дверьми директорских кабинетов и пряталось по углам. Каждый год он проводил отпуск в Гондурасе, в настоящем медвежьем углу. Никому не известном, никому не интересном. И каждый год находил страну все более и более выпотрошенной преступлениями, секс-туризмом, СПИДом, наркотиками, хулиганством. Мы привыкли думать о глобальной угрозе, а зло – рядом, за дверью. Возможно, все дело в республиканцах, а возможно, в воле Божьей. Или так устроен мир. Зло прилично одето, ходит с поднятой головой и раздает визитные карточки на светских приемах. Если не верите, спросите людей, которые живут в Истсайде, Джорджтауне, Форт-Вашингтоне. Детективов и уличных мальчишек. Какое бы зло ни сулило пришествие черного солнца, Демпси считал, что намного хуже, чем сейчас, не будет.
