Галина Гордиенко - Большая книга ужасов 33
Дина побледнела. Ленка брезгливо скривилась. Гришка демонстративно облизнулся, будто всю жизнь только и мечтал о змеином мясе.
Карандаш поднял руку, требуя внимания, и строго сказал:
— Это бы еще мелочи…
— Ничего себе — мелочи! — хихикнула Лена.
— Мелочи, — сурово повторил Карандаш. — Но эти подонки людей убивали! Большей частью детей. Кровь пили, ритуал у них такой, видите ли. На их совести почти триста человеческих жизней!
Он окинул взглядом потрясенные лица семиклассников и угрюмо продолжил:
— Большинство жертвоприношений приходилось на христианские праздники. На Рождество Христово, например, или на Пасху. Этим сектанты как бы перечеркивали все, сделанное Христом, и поддерживали в людях злое начало.
Лена открыла было рот, но вопрос задать не успела — Гришка пребольно ткнул ее локтем в бок.
Карандаш закончил:
— Вот их и взяли. Практически всех. С поличным. Во время проведения очередного обряда. Да еще и часть этого ритуала на видеокамеру сняли. Кто-то из полиции в банду внедрился и расстарался. А вот вожака упустили. Молодую женщину. Она как сквозь землю провалилась! На пленке она есть, все входы и выходы из пещеры полицией были перекрыты, а найти ее так и не сумели. — Карандаш горестно усмехнулся: — Главное, никто из секты не смог толком сказать — кто она такая. Все искренне верили: она — выходец оттуда. Представитель темных сил на Земле!
— И что? — Первой прервала затянувшееся молчание нетерпеливая Ленка. — При чем тут Сережкина мачеха?
— Понимаешь, деточка, — глухо сказал Карандаш, — я ведь художник. И память на лица у меня особенная… — Он прямо посмотрел в лицо побледневшему вдруг Сергею. — Фотографию женщины, возглавлявшую секту в Германии, несколько раз по телевидению показывали. Крупным планом. Она же в розыске. Глаза у нее… такие и захочешь — не забудешь!
Старый художник бросил нервный взгляд на портрет, по-прежнему лежавший перед ним на столе, и явно через силу выдавил:
— На Сережином наброске — такие же глаза. Абсолютно! И выражение лица — то же самое.
Пораженные ребята переглянулись. Лена изумленно воскликнула:
— Вы считаете, что это — она?!
Гришка как-то невнятно высказался. Дина сморгнула нечаянную слезинку и теснее прижалась к подруге. Ильин опустил голову.
Карандаш отрывисто произнес:
— Не знаю. Помню еще одну деталь: по словам сообщников, эта женщина — полиглот. Они не смогли сказать — есть ли какие-то иностранные языки, которых бы она не знала.
Сергей шумно сглотнул и прошептал:
— Я о языках спрашивал. Она их много знает. Я даже не запомнил — какие именно… и сколько…
В мастерской повисла напряженная тишина. Наконец Гришка не выдержал. Вскочил и в полный голос выкрикнул:
— К черту! Неужели вы, Иван Петрович, верите во всю эту чертовщину?!
— При чем тут чертовщина? — приподнял брови учитель.
Семиклассники взволнованно смотрели на него. Покрасневший от злости Лапшин машинально сжимал и разжимал кулаки.
Гришка не мог и мысли допустить, что это правда. Одно дело — считать происходящее своеобразной игрой, некой «страшилкой» в реале, что делает жизнь интереснее и горячит кровь, но… поверить, что и в самом деле на Земле существуют ведьмы, колдуны или нечистая сила… Ни за что!!!
Старый художник успокаивающе сказал:
— Не кричи на всю школу, Григорий, это еще не конец света. На эту историю можно посмотреть двояко…
— Это как?!
Карандаш хмыкнул:
— Ну, давай, например, взглянем на все это с точки зрения материалиста.
— Именно так я и хотел бы поступить, — угрюмо ухмыльнулся Гришка. Он шумно упал на стул и неохотно выдохнул: — Только не выходит. Если у вас получится, я буду счастлив. Так что поторопитесь, пока я еще не свихнулся!
Лена засмеялась, но друзья на нее дружно зашикали. Старый художник ободряюще подмигнул ей.
— Ну что ж, давайте попытаемся разложить все по полочкам, отбросив в сторону излишнее воображение. Тогда ваша история будет выглядеть так: никакой черной магии, никаких сил Тьмы, перед нами — обычная преступница. Может быть, с изломанной психикой. Нормальный человек, сами понимаете, человеческую кровь пить не будет. — Карандаш поднял палец. — Итак, решено: Эльвира — уголовница! Только учтите: она очень хитра и опасна. Не забывайте, ее ищет Интерпол.
— Уже лучше, — похвалил Гришка.
Он снова вскочил. Побегал кругами по мастерской и вернулся к друзьям. Сунул руки в карманы джинсов и недовольно помотал головой:
— Не сходится! А как же ее таинственное исчезновение из пещеры?
Дина разочарованно вздохнула.
Карандаш с легкой усмешкой возразил:
— Ну, этому можно объяснений найти сколько угодно! Во-первых, неизвестные полиции и рядовым членам банды потайные ходы. Во-вторых, возможность просто исчезнуть, заморочив кому-нибудь из охранников голову. — Он потер лоб. — Забыл упомянуть: эта дама — талантливый гипнотизер. Она в Германии практиковала как психолог. И часть сектантов — кстати, особенно ей преданных! — она набрала именно из своих пациентов.
— Лады, — хмыкнул Гришка. — Пусть так. Но как вы объясните странные способности Сереги?! Их же у него раньше не было!
— Дорогой мой мальчик, не забывай: Сергей — художник от Бога. Как все по-настоящему талантливые люди, он легко внушаем. И впечатлителен. Да и фантазией наделен — в полной мере.
— А эти… как их там… ауры? — возмущенно перебил учителя Гришка. — А Светкин портрет?!
— Ауры видят многие, — отрезал Карандаш. — Сегодня уже ни для кого не секрет — живой мозг посылает излучения постоянно. Просто одни могут видеть это излучение, другие — нет.
Семиклассники озадаченно помолчали. Дина еле слышно прошептала:
— А почему он их раньше не в-видел?
Карандаш пожал плечами.
— Кто знает? Может, на него так повлияла эмоциональная встряска. Как я понял, Сережа всегда боялся своей будущей мачехи. Всегда ощущал в ней… э-э… нечто зловещее. Отсюда и острые боли в сердце, и непонятные падения на лестнице, и странная слабость в ногах…
Сергей судорожно вздохнул. Дина сочувственно сжала его пальцы. Ленка покосилась на них и язвительно ухмыльнулась.
Старый художник внимательно посмотрел на ребят и твердо сказал:
— Повторяю еще раз: он — художник, а значит, психолог, и тонко чувствует после других людей.
— Хорошенькая встряска! — сварливо буркнул Гришка и обернулся к приятелю: — Ну, что ты молчишь?
— А что я должен сказать? — хмуро отозвался Сергей. — Хорошо, если Иван Петрович прав. Я, чтоб ты знал, не возражаю и против встряски. Все лучше, чем представитель тьмы!
