Николас Конде - Щупальца веры
— В основном травы, — ответила она.
— Что это за травы? — настаивал он. — У всего, что там продается, такие дикие названия.
Она рассмеялась.
— Некоторые из них весьма странные, не правда ли? Но это очень эффективные средства народной медицины. Одна из тех вещей, которые я покупаю, например, «Трава святого Иоанна». Это растертый в порошок корень, и он является самым эффективным средством из всех, которыми я лечила свою сенную лихорадку, — очищает набухшую слизистую носа при насморке. К тому же я покупаю там более привычные вещи. Вроде настоя ромашки, который прекрасно помогает от расстройства желудка. Кроме того, там продаются некоторые замечательные душистые вещества или масла для ванн…
Кэл прервал ее:
— Там также есть религиозные статуэтки и бусы, и метелки из перьев. Это такое странное сочетание товаров, что мне непонятно, что общего между всем этим. — Он замолчал, не зная, как дальше продолжать эту тему. — Один человек сказал мне, что это связано с… ну, с чем-то вроде религиозного культа, который называется «Сантерия». Вам что-нибудь известно про это?
Она снова посмотрела на него изучающе, на этот раз еще пристальней.
— А почему вы об этом спрашиваете? — сказала она.
— Потому что меня это интересует профессионально. А также, — признался он, — потому что меня немного беспокоит это место.
— О… — выдохнула она и встряхнула головой, как бы отметая древнее заблуждение — Допускаю, что это может показаться — как вы сказали? — подозрительным, особенно тому, кто не знаком с обычаями, лежащими в основе всего этого, но бояться тут совершенно нечего. Все, что продается в botánica, предназначено, для помощи людям, духовно или физически. Сантерия — это старинная традиция этих людей, особый способ подхода к их проблемам. Вот и все, что можно об этом сказать.
Наверное, было бы разумнее оставить эту тему. Виктория Хэлоуэлл призналась в том, что испаноязычная культура близка ей и восхищает ее. Она может оскорбиться, если он застрянет на опасениях и выискивании негативных аспектов этой культуры, может подумать, что он человек ограниченный и нетерпимый.
— Наверное, я беспокоюсь из-за ерунды, — сказал он. — Вероятно, мне не следовало бы так подозрительно к этому относиться, но мой сын, кажется, в восторге от этой лавки. Положение, в котором я оказался… Я имею в виду, что теперь я остался один с ним и полностью за него отвечаю… ну, и я чувствую дополнительную…
Он умолк, не вполне уверенный, что сказать дальше. Вину? Тревогу?
Тори Хэлоуэлл тихо сказала:
— Я понимаю.
И Кэл почувствовал, что она и в самом деле все поняла.
То ли снаружи стемнело, то ли солнце зашло за здания по ту сторону сада, но в комнате воцарился полумрак. И в этом полумраке Кэла, глядевшего на женщину, сидевшую напротив него, охватило странное ощущение: ему показалось, что это Лори сидит там. Они однажды сидели так вместе, отдыхали и пили вино, она в джинсах и в одной из его старых рубашек, как раз после Того, как они выкрасили детскую для Криса.
Затем видение побледнело и исчезло. Он ясно видел, что перед ним Тори Хэлоуэлл.
Что с ним происходит? Была ли это просто физическая тяга, потребность в облегчении? Как выразилась Рики, он не может всю оставшуюся жизнь трахать призрак. Ему нужна женщина, любая женщина, лишь бы она была из плоти и крови.
Она снова подняла бокал, осушила его и несколько секунд сидела, сжимая пустой бокал в ладонях. Хочет ли она, чтобы он предложил ей еще вина?
Он не мог этого сделать. Ему вдруг стало неловко при мысли о возможности физической близости. Ему хотелось, чтобы она ушла. Лори все еще была слишком живой для него. Другая женщина — это было бы изменой. У него было странное чувство, что дух Лори был сейчас здесь — как свидетель. И еще более нелепая мысль, что у духа было сердце, которое могло разбиться. Он уже был готов попросить Тори уйти, когда она отставила бокал и встала со стула.
— Ну, мне пора по своим делам. Большое спасибо за вино.
Он встал вместе с ней.
— Мне было очень приятно угостить вас. И снова благодарю, что вы так позаботились о моем удобстве. — Он показал на свежевыкрашенные стены.
— Если я еще чем-то могу вам помочь, — сказала она, когда он провожал ее до двери, — пожалуйста, позвоните мне. — Она оглянулась на него, уже выйдя за дверь. — И не надо так тревожиться, — добавила она. — Я уверена, что с вами и с вашим сыном все будет в порядке.
Он почувствовал приступ раздражения, когда она ушла. Еще одна упущенная возможность. Он потратил время, проведенное с ней, копаясь в дурацких страхах, вместо того, чтобы попытаться получше узнать ее.
Но для него еще не наступило время узнать ее получше. Он вернулся в гостиную и собрал пустые бокалы и бутылку. Немного шампанского еще оставалось, слишком мало, чтобы имело смысл оставлять его. Ему не хотелось выливать его в раковину, и он слил остатки в один из бокалов.
Это был ее бокал, понял он, отхлебнув из него. Он будто источал ее запах; смесь краски с кончиков пальцев и аромат какого-то душистого вещества, может быть, ее губной помады или одной из тех эссенций, которые, по ее словам, она покупала в botánica. Ему понравился этот запах, и он немного подержал бокал у своих губ уже после того, как тот опустел.
Глава 10
После обеда Кэл увлек Криса игрой в «монополию». Они играли на полу в гостиной, заражая друг друга иллюзией быстрого обогащения. После того как квартира была заново покрашена, и вся мебель стояла на своих местах, они почувствовали себя снова дома. Кэл наслаждался игрой и действительно старался выиграть, но каждый бросок игральной кости лишь увеличивал принадлежащую Крису долю денег и отелей.
— Все это без толку, — наконец сдался Кэл, просматривая свою стопку карточек заложенной собственности. — Я просто стегаю сдохшую лошадь.
— Что, папочка? — Крис бросил на него испуганный взгляд.
Что встревожило мальчика? Упоминание о смерти? Мне следует быть осторожней. Невозможно угадать, что вызовет еще один кошмар.
— Это просто такое фигуральное выражение, Орех. Оно значит, что у меня нет никакой надежды выиграть, когда тебе сегодня так везет. Ты чемпион.
В качестве наказания за проигрыш Кэл согласился убрать на полу. Когда через несколько минут он отправился вслед за Крисом в спальню помочь мальчику надеть пижаму и уложить его в постель, он был удивлен и расстроен открывшейся его глазами сценой. Крис сидел посередине комнаты на ковре, скрестив ноги, лицом к окну. На подоконнике горела семицветная свеча.
Кэл подскочил к окну, задул свечу и с досадой обернулся к сыну.
