Гордон Макгил - Омен. Армагеддон 2000
Отвечая на все ее вопросы, Финн старался сохранить бесстрастность и не пялиться на красотку — он то и дело бросал взгляд в иллюминатор и посасывал свой мартини с таким видом, будто всю свою жизнь только этим и занимался.
— А вам нравится летать?
— Нет, — покачал головой Финн, — я, видимо, из той породы людей, которая до конца своих дней не в состоянии понять, что подобная махина из металла может не только взлететь, но и просто оторваться от земли.
— Ха, а я тоже из этой породы, — улыбнулась Дениз.
— Да и потом, — продолжал Финн, — для чего надо непременно убирать шасси?
— Ах, до чего же милое заблуждение, — нежно пожурила его стюардесса, — но ведь с выпущенными шасси самолет просто не может лететь.
— Ну, а если шасси застрянут? — не унимался Финн. Девушка рассмеялась и, взяв его за руку, увлекла за собой в глубь подсобки. Они оказались у крошечного лифта.
— Шасси всегда срабатывают, я вам сейчас продемонстрирую. Нам надо только спуститься на самый нижний этаж. Вот сюда, — девушка шагнула вперед, и Финн охотно последовал за ней, не выпуская из рук бокала. Он вдруг вспомнил героев комиксов, которые всегда щипали себя за нос или за ухо, дабы убедиться, что происходящее им не снится.
Девушка ловко пробиралась между кухонных электрических плит и сервировочных столиков. Финн, однако, тут же умудрился застрять между ними. Девушка, смеясь, подтолкнула его к тяжелой двери. Отхлебнув еще один глоток, Финн внезапно почувствовал, как участился его пульс. Девушка была совсем рядом, и Финн ощущал удары собственного сердца.
— Шасси вон там, в центральном люке. — Дениз взглянула вверх, на лампочку, мерцавшую красноватым светом. — Когда загорится зеленый свет, мы сможет войти туда.
— И сколько мы там пробудем? — пробормотал Финн, надеясь в душе, что это мгновение обернется вечностью.
— Вот, уже можно, — объявила Дениз и толкнула дверь. Ученый последовал за ней в центральный люк и тут же вздрогнул от резкой смены температур. Одним махом он осушил свой бокал и вслед за стюардессой приблизился к гигантскому стальному контейнеру, занимавшему почти весь этот отсек.
— Поднимитесь сюда, — обратилась к нему девушка, взбираясь по лесенке на поверхность этого сооружения. Финн поднялся следом за ней и примостился наверху.
— Вот это и есть шасси, — объяснила стюардесса, отодвигая массивную задвижку, — видите?
Ученый просунул голову в образовавшееся отверстие и прямо в нескольких дюймах от своего лица увидел огромные колеса.
— Их шестнадцать штук, — сообщила девушка. — По четыре колеса на каждом из четырех шасси. Пять футов высотой.
Финн хмыкнул, едва ли понимая то, что объясняла ему девушка. Сведения обо всех этих гидравлических сооружениях и о том, что происходит, если автоматика не срабатывает, никак не укладывались в его голове. Оказывается, если автоматика выйдет из строя, шасси все-таки выдвинутся.
— По закону гравитации, понимаете?
— Да, конечно. — Финн решил было, что девушка шутит, когда она предложила ему посмотреть на шасси. Она же, казалось, на полном серьезе решила посвятить ученого в тайны этих чертовых колес — Сейчас, одну минутку, — девушка встала на колени. Финн услышал шипение, когда люк в самолетном днище слегка подался. Порыв сильного ветра задрал его рубашку.
У Финна перехватило дыхание.
— Вот видите, колесики выдвигаются, так что вам не следовало беспокоиться. — В этом оглушительном реве моторов и свисте ветра ученый с трудом различал, что ему кричит стюардесса. Взглянув на шасси, он разглядел далеко внизу, на окраине Нью-Йорка, крошечные домишки.
Финн снова вздрогнул от холода. Держась за крышку люка, он начал потихоньку двигаться назад. И вдруг почувствовал на своих плечах ее руки. Ученый улыбнулся. Ну и местечко она выбрала…
И тут же сорвался вниз. Руки его беспомощно повисли в воздухе, он пытался схватиться за перекладины шасси. Ударившись лицом о твердую, как сталь, покрышку колеса, Финн закричал от страшной боли. В этот момент ему заклинило ногу. Вцепившись в огромную шину, ученый с трудом поднял голову. Он увидел, как стюардесса помахала ему рукой и захлопнула крышку люка.
Финн соскальзывал вниз. Пытаясь найти хоть какую-нибудь опору, он нащупал в резине глубокую трещину и тут же почувствовал резкий запах. «Обычное английское дерьмо, — промелькнула в его голове безумная мысль, — в которое шасси вляпалось на взлете».
Финн попытался подтянуться, но так и не смог высвободить из ловушки ногу. А тело, расплющенное огромным воздушным давлением по поверхности шасси, словно приклеилось к ним. И все-таки ученому удалось оторвать руки и приподнять их несколько выше В лицо ему тут же ударили ошметки засохшей грязи, засорив глаза, из которых не переставая текли слезы.
Внизу замелькали строения аэропорта Кеннеди. Там его ждет жена Она специально прилетела сюда, чтобы встретить мужа. Наверное, она стоит сейчас на смотровой площадке и наблюдает, как приземляются самолеты, выискивая глазами его машину.
Лицо Финна было плотно прижато к резине. Внезапно он вспомнил слова Дениз: иногда самолет с такой силой ударяется о посадочную полосу, что от шасси отлетают кусочки резины. Теперь он уже ясно различал перед собой посадочную полосу.
Из последних сил Финн оторвал от шины голову, приподнял ее и испустил душераздирающий вопль.
Прямо под крылом «Боинга» возле иллюминатора сидел маленький мальчик. Он вцепился в руку матери и тихонько плакал. К ним подошла стюардесса и поинтересовалась, в чем дело.
— Он первый раз летит, — объяснила мать.
— Вот опять, опять, — не унимался малыш, обращаясь к стюардессе, как бы ища у той поддержки.
— Он утверждает, что слышит крики, — извиняющимся голосом продолжала его мать, — а я ему возразила, что это всего-навсего свист ветра.
— Ну, конечно, — согласилась стюардесса, поглаживая малыша по руке. — Мы снижаемся со скоростью двухсот миль в час. Это просто сильный ветер.
Малыш прижался ухом к иллюминатору. Закрыв глаза и пальчиками заткнув уши, он словно ожидал, когда же прекратится этот ужасный крик. Затем он почувствовал толчок. Шасси заскрежетали, ударившись о бетонную полосу. Рев моторов начал затихать. Еще один плавный толчок, и самолет застыл Малыш не открывал глаз до полной остановки самолета. Наконец, выглянув в иллюминатор, он увидел под крылом механика.
Тот в полном оцепенении уставился на прилипшее к шасси кровавое месиво, бывшее когда-то Майклом Финном.
— Ну вот, теперь крики прекратились, — счастливо улыбаясь, сообщил матери малыш.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
