Сара Шепард - Милые обманщицы. Безупречные
Дженна. Эмили напряглась всем телом, даже кончиками пальцев на ногах. Она старалась ничем не выдать себя, а Тоби смотрел на дорогу, словно и не догадываясь о том, что она нервничает.
– И… где ты жил раньше? В Мэне? – спросила Эмили, делая вид, будто ничего не знала об исправительной школе для мальчиков, хотя уже давно раскопала в Интернете ее адрес в Портленде, на Фрайбург-роуд.
– Ага. – Тоби притормозил, пропуская двух малышей на роликах. – В Мэне было круто. Особенно в бригаде спасателей.
– Так… тебе приходилось видеть, как умирают люди?
Тоби снова перехватил ее взгляд в зеркале заднего вида. Эмили никогда не замечала, что глаза у него на самом деле были темно-синими.
– Не-а. Но одна старушка завещала мне свою собаку.
– Собаку? – Эмили не удержалась от смеха.
– Да. Я сопровождал ее в карете «Скорой помощи», а потом навестил в больнице. Мы поговорили о ее собаке, и я сказал, что люблю собак. Когда она умерла, ее адвокат нашел меня.
– И ты… оставил собаку у себя?
– Она сейчас живет у меня дома. Очень славная, но такая же старая, как и хозяйка.
Эмили хихикнула, и в душе ее что-то растаяло. Тоби казался обычным парнем. И приятным в общении. Прежде чем она успела сказать что-то еще, они подъехали к ее дому.
Припарковав машину, Тоби достал из багажника велосипед Эмили. Когда она взялась за руль, их пальцы соприкоснулись и между ними словно проскочила искорка. Тоби задержал на ней взгляд, а Эмили смущенно опустила голову, уставившись на тротуар. Когда-то давно она сделала отпечаток ладони в свежем асфальте. Сейчас этот слепок казался крошечным и даже не верилось, что рука принадлежала ей.
Тоби сел за руль:
– Так что, увидимся завтра?
Эмили вскинула голову.
– З-зачем?
Тоби включил зажигание:
– Встреча Роузвуд – Тейт. Помнишь?
– Ах да, – ответила Эмили. – Конечно.
Когда Тоби отъехал, она почувствовала, как замерло сердце. На какой-то безумный миг ей показалось, что Тоби хотел пригласить ее на свидание. «Не выдумывай», – одернула она себя, поднимаясь по ступенькам крыльца. Это же Тоби. Свидание с ним казалось таким же невероятным, как и то, что Эли была все еще жива. И впервые с тех пор, как Эли исчезла, Эмили смирилась с тем, что ее уже не вернуть.
12. Неплохо иметь при себе запасной комплект одежды
– Cuándo es? – прозвучал на ухо голос. – Который час? Пробил смертный час Спенсер!
Спенсер резко вскочила с подушек. Нависавшая над ней темная знакомая фигура исчезла. Спенсер проснулась в чистой, светлой спальне. На стенах были гравюры Рембрандта и плакат со схематическим изображением мускулатуры человека. На телеэкране Элмо[36] учил малышей произносить время на испанском языке. Электронные часы на телевизоре показывали 6:04, по-видимому, утра: за окном всходило солнце, с улицы тянуло ароматом свежих булочек и яичницы.
Как только Спенсер посмотрела на другую половину постели, все встало на свои места. Рен спал на спине, закинув руку на лицо, с голым торсом. Кореец по отцу и британец по матери, Рен унаследовал идеально золотистый цвет кожи и иссиня-черные волосы. Над губой был заметен шрам, на носу – рассыпаны веснушки, пахло от него дезодорантом «Адидас» и стиральным порошком «Тайд». В лучах утреннего солнца поблескивало широкое серебряное кольцо на правом указательном пальце юноши. Он убрал руку с лица и открыл восхитительные миндалевидные глаза.
– Привет. – Рен медленно обнял Спенсер за талию и притянул к себе.
– Привет, – прошептала она, отстраняясь. В ушах все еще звенел голос из ее сна: «Пробил смертный час Спенсер!»
Голос Тоби.
Рен нахмурился:
– Что случилось?
– Ничего, – тихо произнесла Спенсер. Она прижала пальцы к шее и нащупала учащенный пульс. – Просто… плохой сон.
– Хочешь поделиться?
Спенсер задумалась. Жаль, что нельзя было ничего рассказать. Она покачала головой.
– Ну, тогда иди ко мне.
Долгий поцелуй, помимо острых ощущений, принес облегчение. Все образуется. Она в безопасности.
Спенсер впервые осталась – и ночевала – у парня. Вчера вечером она примчалась в Филадельфию, бросила машину прямо на улице и даже не стала морочиться с парковкой; родители все равно готовы были отобрать у нее автомобиль, так что жалеть было не о чем. Затем Спенсер с Реном упали в постель и уже не вылезали оттуда – разве только чтобы открыть дверь курьеру с едой из китайского ресторана. Позже девушка позвонила домой и сообщила автоответчику, что останется ночевать у подруги по хоккейной команде по имени Кирстен. Она понимала, что глупо было проявлять такую ответственность, на самом деле поступая крайне безответственно, но ничего не могла с собой поделать.
Впервые с тех пор как стали приходить сообщения от «Э», она спала, как младенец. Отчасти потому, что находилась в Филадельфии, а не в Роузвуде, по соседству с Тоби, ну и, конечно же, потому что рядом лежал Рен. Перед сном они целый час говорили об Эли – Спенсер рассказывала об их дружбе, об исчезновении Эли, о том, что они пережили, когда строители нашли ее тело. Рен разрешил ей поставить на автоответчик «Стрекот сверчков», хотя терпеть не мог эту мелодию, как, впрочем, и «Журчащий ручей».
Сейчас Спенсер целовала его еще более страстно, снимая с себя безразмерную футболку Рена, которую приспособила в качестве ночной рубашки. Юноша пробежался пальцами по ее голым ключицам и, приподнявшись, навис над ней.
– Ты хочешь? – спросил он.
– Думаю, да, – прошептала Спенсер.
– Уверена?
– Угу.
Извиваясь, она спустила трусики. Рен стянул через голову футболку. У Спенсер бешено колотилось сердце. Девственница, в любви такая же разборчивая и осторожная, как и во всем остальном, она полагала, что для секса нужен был правильный мужчина.
Но Рен как раз и был таким. Она понимала, что проходила точку невозврата – узнай об этом родители, они навсегда лишили бы ее денежного содержания, а может, и вовсе перестали бы кормить. Поставили бы на ней крест. И не видать ей колледжа. Ну и что? Зато с Реном она чувствовала себя, как в раю.
Через какое-то время – по телевизору следом за «Улицей Сезам» промелькнули серия «Сказок о драконах» и половина мультика «Артур» – Спенсер перевернулась на спину и блаженно уставилась в потолок. Пора было прекращать строить из себя пай-девочку. Она приподнялась на локте и посмотрела на часы.
– Черт, – прошептала она.
