Чайна Мьевиль - Кракен
Госс открыл дверь в холод и в полосу света от уличного фонаря. Сабби вышел. Вслед за ним Госс вытолкнул Билли, и тот повалился на четвереньки. Затем вышел и Госс. Билли поднял руки, ощутил резкий порыв ветра, услышал звон раскалывающегося стекла.
Он пополз прочь. Госс за ним не последовал. Сабби не шевелился. Воздух был неподвижен. Билли ничего не понимал. Ничто, кроме него, не шелохнулось — секунду-другую он ничего не слышал, кроме стука собственного сердца. Потом — новый порыв ветра, и лишь тогда, с большим запозданием, стекло из невесть где разбитого окна ударилось о землю, а Госс пошевелился. Голова его мотнулась в мимолетном недоумении, когда он уставился на пространство, в котором Билли секунду назад был — да сплыл.
Сабби на что-то наткнулся. «Уф», — только и произнес он и отлетел на несколько метров в сторону. В темноте проявились очертания человека, сжимавшего в руке отрезок трубы — импровизированную дубинку. Госс завизжал. Нападавший огрел его своим металлическим оружием, звякнувшим так, словно Госс тоже был из металла. Госс даже не покачнулся и бросился туда, где, помаргивая, лежал поверженный навзничь Сабби.
Человек с трубой схватил Билли. Он был высоким, крупным, но подвижным, с короткой стрижкой, в черной и неопрятной одежде. Тусклый отблеск фонарного света коснулся его.
— Дейн? — выдохнул Билли. — Дейн.
Они бежали по грязной маленькой не-улице, вдоль железнодорожной насыпи, — прочь от ужасной арки. Мимо пронесся поезд, стреляя огнями в небо. Где-то у них за спиной Госс опустился на колени рядом с Сабби.
— Быстрее, — сказал Дейн; что-то бежало по кирпичной стене сбоку от них, что-то такое, чего Билли не мог разглядеть. — У нас две минуты, прежде чем они погонятся за нами. И всего одна, прежде чем их босс поймет, что случилось. У тебя кровь идет. Госс почует.
Прошел еще один поезд. С дальних улиц доносился шум автомобилей. Дейн поторапливал Билли.
— Мне с ними никак не управиться, — говорил он. — Я уделал его только потому, что они ничего такого не ожидали. К тому же там…
Дейн бежал, прокладывая замысловатый маршрут. Наконец они вырвались из кирпичного лабиринта и — единственные люди на улице — оказались возле парка. Дейн отпер автомобиль, стоявший под деревьями, и впихнул в него Билли.
До Билли дошло, что у него окровавлен весь подбородок. Кровь запачкала и рубашку. С ним обращались так грубо, что в какой-то момент разбили губу. Кровь продолжала капать.
— Черт, — пробормотал он. — Прости, я…
— Это один из его дуболомов, — сказал Дейн. — Пристегнись.
Что-то грязное молнией метнулось со стены на другой стороне пустынной дороги, из водосточного желоба прямо в машину. Та самая белка-соглядатай. Она свернулась клубочком под сиденьем. Билли уставился на Дейна.
— Тихо, — сказал Дейн, отъезжая от обочины и быстро набирая скорость. — Если бы не эта белочка-умелочка, я бы тебя не нашел. Она запрыгнула на машину Госса.
Они свернули в освещенное пространство, достигли улицы, где было много покупателей и выпивох в допоздна открытых кафе и увеселительных пассажах. Увидев людей, Билли почувствовал, что готов расплакаться. Он словно пробил брешь в какой-то искривленной поверхности, вырвался в настоящую ночь. Дейн дал ему бумажную салфетку.
— Вытри рот.
— Леон…
— Кровь утри. Лучше, чтобы нас не останавливали.
— Нам надо остановиться, надо пойти в полицию…
«В самом деле? — подумал Билли, еще не закончив фразы. — Ты ведь уже не там».
— Нет, — сказал Дейн, как будто слышал этот монолог. — Не надо, — («Сам же понимаешь, верно?») — Мы просто поедем дальше. Вытри рот. Я помогу тебе выбраться отсюда.
Билли смотрел, как проносится мимо кусок Лондона, чуждый, словно Триполи.
Глава 13
— Черт, так значит, это просто сказка, да? Вот черт, просто отлично. — Бэрон, топоча, расхаживал по квартире Билли, осматривал стены, качал головой, скрещивал на груди руки и снова опускал их. — Именно так все и должно было сработать. Просто великолепно.
Он протопал мимо дактилоскопистов, рассыпавших свой порошок. Коллингсвуд стояла к ним спиной, осматривая дверной проем, но и оттуда чувствовала взрывы негодования.
Мыслей она не улавливала. Насколько ей было известно, этого не мог никто: они изливались из головы каждого индивидуума во множественных, переплетающихся и устремляющихся в разные стороны потоках; слова, которые частично составляли эти потоки, противоречили друг другу и вводили в заблуждение. Однако раздражение было настолько сильным импульсом, что, даже зная о ложности такого перевода, она — как большинство обладавших мало-мальской сноровкой — автоматически переводила его в слова.
кем этот мудель себя считает
козлов на хер, пусть поработают реальные копы
а этой сучке позволено дымить
Она обернулась и обратилась к автору последнего обрывка.
— Нам позволено делать все, что мы считаем нужным, так? — сказала Коллингсвуд и пронаблюдала, как кровь отхлынула от его лица.
Переступая через валявшиеся на полу книги, она последовала за Бэроном и взяла со стола почту.
— Ну-с? — сказал Бэрон. — Есть идеи?
Коллингсвуд его не слушала, сосредоточившись на следах, оставленных Билли. Кончиком пальца она коснулась дверной рамы. Пятна от присутствия Билли читались как сообщения, которые можно видеть через разбитый экран, если хорошенько прищуриться.
что делает эта девчонка
не разберу
она знает, что к чему, не буду возражать
— Что это ты ухмыляешься? — спросил Бэрон. — Нашла что-нибудь?
— Да так, ничего, босс. Знаете что? Нет. Вы меня поймали. Эта штука по-прежнему была на взводе, когда я сюда добралась, понимаете? Вот почему мне пришлось специально вас пропускать. Без приглашения сюда никто не вошел бы, а малыша Билли вы видели — мы ему наговорили столько всего, и он слишком напугался, чтобы впускать незнакомцев.
— Так что же случилось? Вряд ли он просто решил прогуляться.
— Ну. — Она пожала плечами, увидев признаки потасовки. — Кто-то его забрал.
— И этот кто-то не мог сюда войти.
Коллингсвуд кивнула.
— Этот кто-то сюда не входил, — подтвердила она.
Варди обследовал разные личные вещи в спальне. Он присоединился к остальным на кухне.
— Это еще не все, — сказала Коллингсвуд, словно что-то ощупывая руками, рассекая ими воздух. — Сегодня ночью произошло кое-что крупное. Как в тот раз, когда увели кракена. Не знаю, что именно, но что-то там бродит снаружи.
