Джозеф Ле Фаню - Дом у кладбища
— А? — вопросил Наттер, устрашающе кривя рот и сжимая в карманах кулаки.
— Оскорбление действием, — повторил О'Флаэрти, — то есть рукоприкладство, или же ногоприкладство, или же порка; на худой конец, чтобы не заходить чересчур далеко, можно просто оттаскать за уши или прищемить нос. Между джентльменами принято, сэр, не цапаться как кошки, а чинно и благородно дать понять, что нанесенная обида превысила меру твоего терпения. Это я и беру на себя смелость заявить и надеюсь, что вы заручитесь содействием одного из ваших друзей. Я же, со своей стороны, намерен обратиться к лейтенанту Паддоку, квартирующему в одном со мной доме. Рассчитываю, что он не откажет в любезности своему полковому соратнику, человеку, которого судьба закинула в чужие края, а прежде всего — джентльмену с родословной не хуже, чем у него (почтительный поклон в сторону Паддока и его ответный поклон). Просьба же моя такова: в качестве моего друга встретиться с другом мистера Наттера и обсудить во всех подробностях, каким образом возникшие разногласия могут быть разрешены.
За этим последовал новый поклон. Слово было за Паддоком, и он с достоинством произнес:
— Сэр, по многим причинам мне нелегко принять это поручение, но отвергнуть ваше доверие я все же не решусь.
Склонившись еще раз, О'Флаэрти пожал ему руку, молча торжественно кивнул собранию и исчез, сопровождаемый гулом голосов.
— Мистер Наттер, я… я надеюсь, дело может быть улажено ко всеобщему удовлетворению, — произнес Паддок, напыжившись и вытянувшись, насколько ему позволял рост. — Пока что я… я не вполне понимаю… (какого дьявола эти двое не поделили — вот чего не понимал Паддок), однако ваш друг сможет меня найти… Я жду вашего друга у себя, в случае надобности, вплоть до полуночи.
И Паддок согнулся в поклоне. Далее событиям надлежало развиваться в соответствии со строго определенным ритуалом, и все их участники повели себя сдержанно и сугубо официально. Как я уже сказал, Паддок отвесил Наттеру величаво-церемонный поклон, второй такой же — собравшимся и покинул помещение.
Ошеломленная публика на несколько секунд будто проглотила языки. Судя по всему, дело приняло нешуточный оборот. На двух-трех лицах изобразилась странная, не имеющая ничего общего с весельем улыбка удивления и некоторого испуга. Царила тишина, никто не менял позы, все глаза были обращены на дверь. Затем некоторые из присутствующих обернулись к Чарлзу Наттеру, и чары рассеялись.
Глава VIII
КАК ДОКТОР ТУЛ И КАПИТАН ДЕВРЁ СОВЕРШИЛИ ЛУННОЙ НОЧЬЮ ВЫНУЖДЕННУЮ ПРОГУЛКУ
Почти дюжина голосов загудела подобно потревоженному улью. Молчальник Наттер не произнес ни слова, но, судя по выражению лица, пребывал в бешенстве. Он стоял спиной к камину, широко расставив ноги и засунув руки в карманы, он выпячивал грудь, сопел, распаленный гневом, и, будучи респектабельным джентльменом невзрачного росточка, умудрялся, однако, походить на великана, который, учуяв ирландский дух, вскричал: «Ам-ням-ням! Вот и ужин сам собой пожаловал!»{40}
— Знаете ли, Наттер, никто из корпуса не возьмется представлять ваши интересы, — сказал капитан Клафф. — У Паддока и О'Флаэрти неприятностей будет невпроворот, а если к тому же кто-нибудь вздумает выступить на другой стороне, клянусь Юпитером, он от генерала пощады не дождется.
— Тул, а вы как? — спросил Деврё.
— И речи быть не может, — отозвался тот, хмурясь и мотая головой. — Наттеру известно, что я расположен к нему, как ни к кому другому, но не могу — слишком многим уже отказывал. Кроме того, понадобятся мои профессиональные услуги: Стерк завтра будет весь день на исследованиях в Королевском госпитале. Но, черт возьми, в чем загвоздка? Разве… Да нет же, выбрать есть из кого. Дайте… Дайте минутку подумать.
— Мне не важно, кто это будет, — свирепо, но сдержанно промолвил Наттер, — лишь бы умел зарядить пистолет.
— Том Форсайт, вот кто нам нужен, если он дома, конечно, — сказал кто-то.
— Его нет, — заметил Клафф.
— Ну что ж, — елейным голосом предложил Тул, придвигаясь вплотную к Деврё, — остается попытать счастья у Лофтуса.
— Дэна Лофтуса? — вскричал Деврё.
— Дэна Лофтуса, — раздраженно повторил маленький доктор. — Не забудьте: уже пробило одиннадцать. Я понимаю, что это не совсем то, но ничего лучшего мы не найдем.
— Allons, donc![9]
Деврё согнал с лица остатки ехидства, натянул треуголку и двинулся к выходу; вслед за ним засеменил доктор.
— Из какого захолустья занесло сюда этого О'Флаэрти? — потихоньку спросил Клафф старого майора О'Нейла.
— Из Коннахта, — резко ответил майор, который происходил из тех же краев и, не исключаю, в какой-то мере гордился своим земляком.
— Тул рассказывает, что у него большие родственные связи, — продолжал Клафф. — Может быть, но, клянусь Юпитером, он самый настоящий Тиг{41}, к тому же злющий, как дикая кошка.
— Я так и не понял, с чего он взъелся на мистера Наттера, — заметил майор с легкой усмешкой.
— Я с ним покончу, и город вздохнет спокойно, — выкрикнул Наттер, не поднимая глаз. Он выругался и ожесточенно топнул ногой.
— Если вы, джентльмены, задумали выяснять отношения, то будьте так любезны, не поминайте об этом при мне, — попросил майор, человек сдержанный и себе на уме, — вы ведь знаете, какого генерал мнения о делах подобного рода. Кроме того, мне давно пора в постель. Доброй ночи, джентльмены. — С этими словами майор удалился.
— Клянусь жизнью, если этому коннахтскому головорезу будет позволено в свое удовольствие учинять здесь смертоубийства, то он далеко зайдет! — Клафф в свои сорок восемь не потерял юношеского задора, но схлопотать пулю и ему не улыбалось. — Я вот что скажу: генералу следует вмешаться.
— Нет уж, дайте мне сделать свое дело, — проворчал Наттер.
— Вмешаться и отослать этого молодого джентльмена восвояси, в Коннахт, — договорил Клафф.
— Сперва я отошлю его в другое место. — Наттер намекал на всем известную альтернативу лорда-протектора{42}.
А на улице, под старой обманщицей-луной, к розовому дремлющему окошку Лофтуса приближались раскрасневшийся доктор Тул в большом парике и Цыган Деврё: они искали оруженосца для доброго рыцаря, который изнывал в нетерпеливой жажде битвы посреди передней гостиной «Феникса».
— Он подает еще признаки жизни, — сказал Деврё, устремляясь к двери со свойственной военным бесшабашностью.
— Ш-ш! — шепнул доктор, удерживая его за ремень. — Не шумите, в доме все уже спят. Предоставьте это дело мне.
