Владислав Жеребьёв - Я - обычный
— Обещаю, — улыбнулся я, — затушив об подошву ботинка последнюю сигарету, понял, что снова отчаянно хочу курить.
Дождавшись от меня, таким образом, согласия на первое сознательное убийство, Леха перевернулся на другой бок и отключился, провалившись в беспокойное забытье. Марк, как будто чувствуя мое состояние, не уходил от двери, очевидно держа наготове автомат, но так и не сделал попытку войти в кабинет, а я все сидел и ждал, машинально гладя пальцами отполированное цевье своего смертоносного приятеля. Секунды складывались в минут, минуты в часы, а солнце за окном медленно заваливалось на запад, отсчитывая последние мгновения светового дня, как вдруг что-то произошло. Воздух вдруг стал пронзительно звенящим, почти осязаемым. Складывалось впечатление, что ты протянешь руку и схватишь за невидимые воздушные потоки, рванешь, намотаешь их на кулак.
Тело на диване вздрогнуло и медленно начало садиться.
— Легче стало, — улыбнулся я и тут же осекся, встретившись глазами с пустым, голодным взглядом бывшего товарища, а теперь неестественной мерзости жаждущей только моей плоти.
Чертыхнувшись, я вскинул к плечу приклад и плавно надавил на спусковой крючок. Все правильно сделал, как в армии учили.
* * * *На следующий день мы не нашли ни одного живого канала. Белесая рябь, шорох и треск в динамиках, как я не старался, не давала ни какой вразумительной картинки.
— Передатчик на телебашне накрылся, — кивнул Марк, разливая кофе по кружкам. — Бывает же у них такое, только раньше было кому чинить, а сейчас все на самотеке.
— Что там у нас осталось? — Поинтересовался я.
— Сотовая связь, да Интернет. — Поколебавшись, поделился охранник. — Стационарные телефоны вечером вырубились. В трубке не то, что гудков, тишины и то нет, как не парадоксально это звучит. Прислоняешь её к уху, как пластмассовую лопатку.
— А что в Интернете пишут?
— Ирландии говорят больше нет.
— Жалко, — я отхлебнул кофе и поморщился. — Знатное у них пиво было. Скучно теперь будет без Гиннеса. Что с Англией?
— Та же ситуация. Чудеса впрочем, начались и в северных районах. Активность перенеслась на Канаду, а та думала, что легко отделалась. Фьорды зачумлены, как впрочем, и большая часть Скандинавии, из Сибири тоже вестей с гулькин хвост. Пала цивилизация, со всеми своими внутренними войсками, вооруженными силами, минометами и ракетоносцами.
Одним глотком допив обжигающий напиток, я накинул на плечи пиджак и вышел из комнаты, обронив,
— Я на крышу. Постою, подумаю. Может, вертолет увижу.
— Оружие возьми, — донеслось до меня в тот момент, когда я открывал лестницу на черный ход, но я лишь отмахнулся. Преодолев единственный лестничный пролет, отделяющий жилые помещения от чердака, я взобрался наверх и отпер обветшалую деревянную дверцу. Ворвавшийся в помещение пронзительный холодный ветер заставил поежиться и еще плотнее запахнуться в пиджак, но желания выйти не отбил, и я с готовностью шагнул под серое, затянутое грозовыми тучами небо. Ветер безумствовал, дико завывая в ушах и стараясь подтащить меня к краю жестяного ската, за которым, только шагни, начинался бесконечный и в то же время скоротечный полет, но ничего кроме усмешки он у меня не вызвал. Широко расставив ноги и подняв воротник, я обхватил себя руками и, силясь различить хоть малейшие признаки спасательной вертушки, стоял, подставив лицо свирепствующей стихии. Подойдя к краю крыши я ухватился обеими руками за перила и перегнувшись посмотрел вниз. С высоты пятнадцатого этажа происходящее внизу казалось еще менее реальным и вычурным, чем было на самом деле. Внезапно, то что я усмотрел внизу, как молния пронзило мое сознание и, расхохотавшись, я понесся вниз, перепрыгивая через три ступеньки.
На шум из приемной появился Марк, держащий в руках початую бутылку виски.
— Что стряслось-то?! — Недоуменно пялясь на счастливого меня, выплясывающего по коридору причудливый и ломаный танец, поинтересовался охранник.
— Ай да молодец, Константин, — выкрикивал я, выделывая коленца, — ай да молодец.
— Успокойся, — опершись о стену, Марк терпеливо дождался окончания моего танцевального припадка и вновь поинтересовался причинами моего бурного веселья.
— Придумал, — я рухнул на пол и попытался отдышаться.
— Что придумал?
— Как выбраться придумал. Придется постараться, но шанс самый настоящий. Ты в автомобилях разбираешься?
— Смотря в каких. — Осторожно поделился охранник. — Если там немец или швед, какой, так там сам черт ногу сломит, а ежели наш, то и разбираться нечего.
— Завести без ключа сможешь?
— Наверное, смогу, там два провода закоротить, только ты эту затею брось. В подземный гараж соваться, проще в петлю, а на улицу нам выбраться не дадут.
— К черту гараж, к черту улицу. — Я вновь принялся отплясывать свой чудной танец, а затем схватил ничего не понимающего охранника и поволок его за собой на крышу.
— С ума что ли сбрендил, Костик? — ворчал тот, но я все тянул и тянул, пока наконец наши ботинки не застучали о жестяную поверхность.
Подбежав к краю крыши, я крайне опасно перегнулся через перила и ткнул пальцем вниз.
— Смотри.
— Что я там не видел — Марк боязливо поежился и мелкими шажками приблизился к перилам, осторожно заглянув за край.
— Что видишь?
— Улицу вижу, — пожал плечами охранник. — Бешеных опять же вижу. Меньше их стало, но от этого не легче.
— Внимательней смотри, — закивал я головой.
— Ну, ГАЗ вижу, под окнами…
— Под чьими?
— Ясно дело, бизнес-центра.
— Дурья твоя голова, — я хохотнул и, оттолкнувшись от перил, снова начал выбивать чечетку.
— Да ты объясни толком, чего воду мутить, — обиделся Марк.
— Легко. — Сделав завершающее па, я встал, гордо подбоченясь. — Под окнами стоит ГАЗ, кузов затянут брезентом. Отсюда до него, естественно, не достать, но вот из окон ресторана сигануть вниз легче легкого. Можно даже не прыгать, а связать веревку из портьер. Опустим на крышу тюк с харчем, автоматы, потом быстро переберемся в кабину, заведем движок и только нас тут и видели. Прости, прощай родимый город.
Закусив губу, Марк с минуту пристально смотрел на меня, пытаясь определить не повредился ли я умом.
— В твоем плане есть несколько существенных недостатков.
— Каких?
— Кабина может быть заперта.
— Чушь, скорее всего машина брошена и даже если ты прав, то высадить стекло в двери, секундное дело.
— Скорее всего, нет ключа зажигания.
— Ты говорил, что можешь завести машину без ключа.
— Ну, говорил, — в голосе Марка впервые появилось сомнение. — Но если в баке нет бензина?
