Александр Рыбалка - Убить мессию
Монахи также заняли свои места согласно штатному расписанию, достали листы с молитвами и принялись взывать к ангелу Михаэлю. Одному из семи великих ангелов, обитающих в высшем из духовных миров, где может существовать еще кто-нибудь, кроме самого Бога.
…Молитва тянулась уже явно больше часа. Но взывающие к ангелу уже знали, что только ОЧЕНЬ упорный труд на этой ниве может быть вознагражден. Чтение бесконечно повторялось по кругу, только однажды Кероп в промежутке между двумя раундами спросил у Давида:
– До скольки мы здесь будем? Учти, утром начнут приходить туристы.
– Пока не прогорят свечи, – Давид уже еле держался на ногах, но тем не менее отчетливо (хотя и чуть осипшим голосом) произносил слова призыва к архангелу Михаилу.
В непроглядной темноте за небольшими арочными окнами начал появляться какой-то серый просвет, как будто в хорошую тушь ради экономии добавили обыкновенной водопроводной воды. Каббалист уже было подумал, что церемонию придется свернуть, и отправиться домой несолоно хлебавши, как вдруг прямо с потолка хлынуло пламя, просочившись откуда-то сверху. Все присели, чуть ли не бросившись на землю от страха, но огонь равномерно, толстым слоем растекся по потолку (тут уже стало видно, что это не грубый огонь – пожиратель материи, а духовное пламя). В центре потолка сформировалась огромная огненная капля, которая все увеличивалась, подобно сталактиту, пока не достигла пола, образовав огненный столб, на который невозможно было смотреть без боли в глазах.
– Я разрешаю вам говорить, – донеслось из столба.
– А ты кто? – спросил недоверчивый Давид. Может, и не совсем красиво было так обращаться к ангелу, но они уже были научены горьким опытом общения с демоном, умеющим принимать любое обличье.
– А кого вы вызывали? – поинтересовался прибывший. Видно, с чувством юмора у него было все в порядке.
– Архангела Михаила! – крикнул отец Николай.
– Вот это я и есть.
Огненный столб начал пульсировать, и постепенно принял некое подобие человеческой фигуры – очевидно, для того, чтобы с ним было легче разговаривать.
– Мы вызвали тебя сюда для того… – начал Давид, но ангел перебил его:
– Знаю, знаю. В высших мирах очень обеспокоены тем, что происходит. К сожалению, далеко не каждый может вам помочь.
– А ты?
– Победить царя-злодея Армилоса (вы его именуете демоном Андрасом) я не могу. Не могу даже оказать вам в этом большой помощи. Это дело между Богом и людьми. Поэтому единственный, кто мог бы вам существенно помочь – это Князь Божественного Лика, ангел Метатрон, предстоящий перед Всевышним. И еще – постарайтесь спасти «йехиду», душу Машиаха. Если она окажется у Андраса, все погибло. Для этого узнайте, где находится «Птичье Гнездо» – вы ведь знаете, что душа Машиаха до назначенного времени хранится там.
– Мы думали, что «Птичье гнездо» находится в раю? – дивился Давид.
– А где находится рай? – вопросом на вопрос, как и полагается еврею, ответил ангел-покровитель еврейского народа.
Вопрос, заданный ангелом, в преподавательских кругах обычно называется «наводящим». В том смысле, что он должен наводить на какую-то мысль.
Однако «спасители мира» были уже не в силах что-либо соображать. Греческие монахи просту указали пальцем в небо – дескать, рай находится на небесах, Кероп благоразумно развел руками – он понял, что архангел Михаэль задает этот вопрос не просто так, а Давид просто затряс головой – он был в положении, именуемом у боксеров «грогги» (то есть когда противник по рингу передвигаться еще может, но воспринимать окружающую действительность не в состоянии).
– Если вы узнаете, где находится рай, то сможете спасти Машиаха, – сказал архангел, поняв, как хороший преподаватель, что ответа ему не дождаться. – И еще – вам может ангел Метатрон. С коллелем.
Пламя неожиданно рвануло к потолку (как будто пустили обратным ходом ускоренную сьемку о росте огненного сталактита), растеклось под крышей, ярко осветив нарисованные на полу круги с каббалистическими фигурами, и исчезло.
Архангел Михаэль вернулся к своим привычным занятиям.
– Вы что-то поняли? – спросил Кероп.
– Я – да, – ответил ему Давид, – хотя не думаю, чтобы нам это сильно помогло. Все советы какие-то… непрактические.
– А что значит – ангел Метатрон с коллелем? – спросил отец Николай (он как раз намочил свой огромный носовой платок и принялся вытирать меловые чертежи с пола). – Коллелем, насколько мне известно, называется у иудеев религиозное учебное заведение для взрослых – нечто типа нашей духовной академии.
– С каким коллелем? – задумался вслух Давид. – Может быть, ангел Михаэль имел в виду «Метивта шель Мала» – духовную академию, заседающую в высших мирах, в раю, где праведники разбирают вопросы скрытой части Торы?
– Я так не думаю, – по лицу Керопа было видно, что сейчас ему пришла в голову какая-то остроумная мысль. Вряд ли архангел имел в виду, что мы должны вызвать в наш материальный мир миллионы праведников, которые скопились в раю за тысячи лет. К тому же ты сам говорил, что вызывание духов умерших запрещено Торой. Но ведь есть еще одно значение слова «коллель»!
– Точно! – Давид потер рукой лицо. – Извини, мне сейчас трудно соображать.
Заметив, что греческие монахи недоуменно уставились на него, каббалист пояснил:
– Вы, конечно, знаете, что каждой букве древнееврейского алфавита ставится в соответствие определенное число. Когда мы складываем эти числа, то получаем сумму – «гематрию» слова. Однако к гематрии (результату простого сложения) можно прибавить так называемый «коллель» – единицу (так как само слово представляет собой счетную единицу).
– Почему же мы не воспользовались этим правилом раньше, а зачем-то вызывали архангела Рафаила на армянском языке? – грозно спросил отец Никанор, на что Кероп невозмутимо ответил:
– Потому что этот архангел любит армянский коньяк.
– Вовсе нет, – поспешил успокоить Давид готового вспылить монаха. – Потому, что добавление «коллеля» символизирует нерасторжимую связь Всевышнего с этим словом. Это легко сказать – но как осуществить такое на практике?
Попытка пятая
– У меня такое ощущение, что мы постоянно движемся от одного тупика к другому, – наконец сказал отец Никанор. – Возможно, так уже происходило четыре раза, и каждый раз мир бывал разрушен, и все начиналось сызнова.
– Евреи привыкли выдвигать претензии Богу, но в данном случае я не могу не присоединиться к их голосу, – заметил Кероп. – В той игре, которую вынуждены играть мы, явный перевес на стороне нашего противника. Уж если сравнивать это с шахматами, то я бы сказал, что мы играем вслепую, при этом противник может менять правила игры, как ему заблагорассудится.
