Антон Вильгоцкий - Воины Церкви
– Вы видите, что они натворили! – потрясая сжатым кулаком, говорил кандидат в Президенты, стоя на фоне останков того, что еще вчера было величественным вместилищем высокого искусства. – Вчера эти подлые нелюди устроили в столице настоящий Армагеддон! Они пытались убить меня! Они лишили Россию Большого театра, слава которого гремела по всему миру! Они едва не убили Патриарха Русской Православной Церкви и великого актера Сергея Керзубова! Я ни к чему не призываю вас сейчас, не агитирую. Я просто хочу спросить: сколько еще будете вы терпеть этот дьявольский беспредел?!
Эти слова нашли отклик во многих душах.
Голосование проходило в тюремном актовом зале. Зеков запускали туда небольшими группами по нескольку человек. Сначала голосовали обычные арестанты, потом – "козлы", и уже под занавес – "петухи", после которых никто просто не стал бы заходить в кабинки для голосования. Вечером в том же зале должен был состояться праздничный концерт. А другой "концерт", чуть более веселый, был намечен на ночь – блатные договорились с охранниками о передаче в камеры крупной партии спиртного и наркотиков.
Блатные, мужики, одинокие уголовники, не примыкавшие ни к каким группировкам – все голосовали за Райшмановского. Хоть никто и не говорил этого вслух, но многим было интересно – какого же кандидата поддержат меченые перевернутым крестом беспредельщики. Выяснить это помог "петух" Охламошин.
Он, как и положено заключенному его ранга, шел голосовать в компании себе подобных. Среди них затесалось и несколько сатанистов, которые либо были опущены еще до появления в тюрьме мощной группы поддержки, либо пали жертвами каких-то внутренних интриг среди своих же.
– Есть у них там один такой, Лешка Пименов, по кличке Трэш, – рассказывал вечером в камере Охламошин. – Такой беспредельщик, что его даже свои терпеть не стали, ложку с дыркой выдали. Так вот, он, когда в кабинку заходил, оступился и бюллетень свой выронил. А я следом шел. Наклонился, поднял бумажку и подал ему.
– Ну конечно! – хохотнул Глиф. – Вот она, широкая "петушиная" душа! Как же можно было брата своего не выручить? Да и наклоняться вы любите!
Зеки дружно засмеялись грязной шутке пахана. Саня терпеливо дождался, пока сокамерники успокоятся, и продолжил:
– Вы дальше слушайте. Я, пока бюллетень Трэшу отдавал, успел подсмотреть, куда он галочку поставил.
– И куда же? – заинтересовался Глиф.
– Рядом с фамилией Райшмановского, – закончил свой рассказ "петух".
В камере воцарилась гробовая тишина.
– Хм, и впрямь странновато, – почесав в затылке, произнес смотрящий. – Не знаю даже. Сколько еще этому Трэшу под нарами кукарекать, знаешь?
– Шесть лет, – сказал Охламошин.
– Ну, может он исправиться решил? Как дойдет дело до амнистии, скажет: "Все, никакой я не сатанист".
Вскоре в камеру принесли водку и героин, после чего о словах бывшего милиционера быстро забыли. Один лишь Ветер, который пил меньше всех, а к наркотикам и вовсе не прикасался, продолжал размышлять о странном поведении "опущенного" сатаниста. "Дыма без огня не бывает", – думал он. – "Как бы все это чем дурным не закончилось".
Глава 14
Совет
В патриаршей резиденции было в то утро многолюдно, как никогда. По периметру двора дежурила усиленная охрана, а в гостиной, за широким столом сидели члены наскоро собранного совета. Сам Патриарх, иерей Макарий, прочие священники, принимавшие участие во вчерашней обороне Большого театра, и еще несколько высокопоставленных иерархов Русской Православной Церкви. Напротив них расположились люди Ордена: магистр Ярополк Логвинов, его ближайший помощник Олег Баранов по прозвищу Бультерьер, известный литературный критик Аркадий Гольдштейн, и еще несколько человек, которых Церковь еще вчера считала своими злейшими врагами. На столе стояли подносы с пасхальными яствами – куличами и яичками, а также четыре больших кувшина с чистой водой. Маги не соблюдали поста, да и не были обязаны, но, проявив солидарность со своими новообретенными союзниками, тоже предпочли обойтись тем, что предложил хозяин дома.
Но общая атмосфера была достаточно напряженной. Хоть первосвященник и магистр еще вчера все решили промеж собой, прочие участники собрания покамест смотрели друг на друга настороженно. Им еще только предстояло свыкнуться с мыслью, что Церковь и Орден отныне идут рука об руку.
Все молчали. Но, когда это стало уже выглядеть нелепым, тишину нарушил Патриарх.
– Итак… – владыка ненадолго замялся, подбирая нужное слово. Он мог сказать, например, "друзья" или "братья", но понимал – рановато пока записывать людей, сидевших напротив, в любую из этих категорий. Сам-то он понимал теперь, что Орден вовсе не является злокозненной враждебной организацией, но вот остальные священники – они еще даже не начали, а возможно и не хотели этого понимать. В конце концов, Патриарх был вынужден остановиться на архаичном для нынешнего времени слове "товарищи".
– Итак, товарищи, – сказал он, – мы собрались здесь, чтобы обсудить чрезвычайную ситуацию, в которой оказалась наша многострадальная Родина.
Слова "чрезвычайная ситуация", конечно, звучали просто смешно по отношению к тому, что случилось минувшей ночью. Нападение на Большой театр и гибель его прекрасного здания были еще только вершиной айсберга. Владыка сам стал свидетелем тому, во что было невозможно поверить. По московским улицам свободно разгуливали самые настоящие порождения Ада, без всяких двояких смыслов. Настоящие демоны…
– Для тех из вас, кого удивляет присутствие здесь людей, не относящихся к Дому Господню, – будучи предельно мягок в формулировках, Патриарх обращался сейчас в первую очередь к своим приближенным, среди которых только один иерей Макарий успел узнать от него всю правду. – Как вчера выяснилось, эзотерический Орден Ярополка Логвинова вовсе не является той злой силой, которую мы видели в нем так долго.
Священники и монахи удивленно переглянулись, о чем-то перешепнулись между собой.
– Мы здесь никого не допрашиваем и даже не ведем переговоры, – продолжил развивать свою мысль Патриарх. – Мы, можно сказать, уже заключили союз и теперь говорим о том, какими будут наши совместные действия.
Изумление отразилось на лицах церковников. Какой может быть союз с нечестивым колдуном, который, скорее всего, является одним из тех, кто посеял на Руси богомерзкую смуту?!
– Да-да, союз, – жестко пресек возможные кривотолки Патриарх. – Он был заключен высшими иерархами обеих сторон – то есть, мной и магистром Ордена Ярополком Логвиновым.
– Но… в чем же суть дела? – воспользовавшись паузой, вопросил один из воинов Церкви, отец Михаил. – Что заставило вас, владыка, заключить такое соглашение? И зачем?
