Светлана Смирнова - Тринадцатый
Не смог удержаться Тринадцатый, что бы не навестить своего отца. Непонятное чувство подсказывало, что именно он обидел мать. Именно из-за него она плакала сейчас лёжа в постели, и не могла уснуть.
Отклонившись от курса, он набавил скорость и влетел в квартиру. Каково же было его изумление, когда он чуть было, не столкнулся с ангелом-хранителем отца прямо в прихожей квартиры.
— Ты кто? — Оторопело спросил Тринадцатый.
— А, ты кто? — Последовал вопрос на заданный вопрос. Вопросы столкнулись, и повисли друг напротив друга.
— Я, душа его сына, который сегодня родился. — Оправдался Тринадцатый.
— А, я, значит, хранитель твоего отца. — Протянул конец мантии навстречу Тринадцатому ангел-хранитель. — Будем знакомы. Хотя знакомство наше скоро закончиться.
— Я понимаю. Но, всё равно приятно. — Они обменялись поглаживанием. — А, зачем ты здесь? Что с отцом? — Вдруг, спохватился Тринадцатый.
— Ничего страшного. Пьян, как старая туча. Вот приходиться охранять, что бы ты сиротой не остался. Устал уже. Весь день на ногах. Да, ещё твой папенька человеческий облик потерял. Теперь стереги его, что бы в гадости не захлебнулся. — Не переставал, жаловался Хранитель.
— А, где он? — Оглядев пустой диван, поинтересовался Тринадцатый.
— В ванной. Отдыхает.
Не спрашивая разрешения, Тринадцатый влетел в ванную комнату. Увиденная картина поразила его: отец семейства лежал прямо в ванной без воды, в одежде.
На ногу ему капала холодная вода. От неудобной позы рот был открыт. Из открытого рта вырывался громкий храп и синюшное облако.
Тринадцатый вернулся в комнату.
— Зачем смотрел? — Пожалел хранитель расстроенного Тринадцатого. — Хотя при жизни, если твой папашка не одумается, ещё ни такого насмотришься.
— Я полетел. Всего. — Только и сумел сказать на прощание Тринадцатый хранителю.
— Ну, бывай. — Донеслось в ответ.
Гроздья Злости сразу же, окутали Тринадцатого, как только он вылетел из квартиры. Злость сопровождала его до первой облачной ступени. Лишь только Тринадцатый влетел в небесный Чертог, гроздья растворились. В небесный Чертог можно попасть, лишь имея благие намерения.
Школа
Тринадцатый быстро позавтракав, полетел в аудиторию. Сегодня ему выпала честь быть дежурным. В обязанности дежурного входила проверка клапанов для подачи небесной благодати ученикам. Так же необходимо было отследить внезапное проникновение не запланированных чувств. Следовало поймать и уничтожить неприемлемые чувства. Проверив клапаны, подключить основное табло на режим питания. С этими заданиями Тринадцатый справился очень быстро. Настал черёд самой трудно исполнимой обязанности — выполнить нарекания Времени.
У Времени, которое успевало выполнять свои обязанности сразу и везде, существовали свои неоспоримые привилегии. Это довольно древнее создание, обладало очень скверным характером.
Оно умело очень медленно ползти, когда его ждали. И, очень быстро бежать, не смотря на старость, когда его догоняли. А, уж, как оно умело ускользать, когда его ловили, так для всех это всегда оставалось загадкой. Очень редко кому удавалось с ним подружиться и не заботиться о нём.
Душам, жившим в небесном измерении, оно было так же не подвластно, как и душам, носившим плоть, — существовавшим на земле.
Время упивалось силой и частенько издевалось над учениками небесной школы.
Лишь только Тринадцатый проверил работу основного табло, как Время начало отдавать ему приказы.
Нимб начистить до блеска. Отыскать убежавшие секунды. Собрать минуты. Отчеканить часы. Работа, — предстояла Тринадцатому, — трудоёмкая и вредная.
Все двадцать четыре часа имели прескверные привычки. К каждому часу приходилось иметь индивидуальный подход.
Чтобы собрать все шестьдесят минут по порядку надо было знать каждую минуту по номеру.
А, к секундам вообще не хотелось дотрагиваться. Вёрткие и скользкие секунды доставляли самые большие неприятности в работе со Временем.
Пока Тринадцатый исполнял приказы, Время ехидно наблюдало за ним, сидя на трибуне Излагателя.
Тринадцатый бережно отчеканил каждый потерянный вчерашний час, и вернул ему необходимость на сегодняшний день. С часами Сна он обращался бережно. С часами Отдыха весело. А, с часами Работы — напряжённо. Отчеканив часы, Тринадцатый ответственно пересчитал все шестьдесят минут. Выстроил их по порядку.
С секундами пришлось позаигравать. Они — то прятались, то исчезали, то забегали вперёд. Тринадцатый усилием воли, прогнал накатившее Раздражение. И, собрал все до единой, шестьдесят озорных секунд. Запечатав их в один чехол, он отдал секунды первой минуте для передачи по эстафете.
Тринадцатый успел подготовить аудиторию до прихода первого ученика-души. Ученика вошедшего первым в аудиторию, ослепил начищенный нимб Времени. Душа — ученик воспользовался моментом, и сделал Времени комплемент. Время приняло комплемент, и удалилось в свои хоромы. Появилось оно лишь, когда настал час лекции.
За дежурство Тринадцатый получил высший балл.
Тринадцатый
На разговоры с Изящной душой, и, встречей с ангелом-хранителем отца, Тринадцатый потерял целый час. Он постарался навёрстать упущенное время. Набирая скорость Тринадцатый, возвращал себе полную душевную форму. В маленьком розовом тельце, там, в приближенном к земле пространстве ему приходилось менять свой размер. Это доставляло неудобство каждый раз, когда он поднимался в Небесный Чертог.
Сегодня особый случай. Поднимаясь всё выше и выше в чертоги Небесной Канцелярии Тринадцатый ощутил, как гроздья Ответственности стали наполнять его мантию. К завершению пути от пузырьков Ответственности на мантии не осталось свободного места. Преодолевая усталость от накопившихся капель Ответственности, он долетел до кабинета Распределения Судьбы. В ту же самую секунду на него налетели гроздья Торжественности. Между кланами Торжественности и Ответственности началась ссора. Тринадцатый попытался скинуть с мантии оба чувства, но у него не хватило сил.
Он тяжести его закачало со стороны в сторону. И, вдруг, гроздья разлетелись сами, очистив мантию. Тринадцатый даже не успел понять, что произошло, как его тут же обнял Страх. Сначала, Страх чёрной дымкой завис над нимбом Тринадцатого. Затем, не спеша опустился на мантию, не оставляя ни пятнышка пустого места. От ледяного объятия Страха, на нимб Тринадцатого слетелась Дрожь, и начала постукивать по нимбу маленькими молоточками. Такую метаморфозу Тринадцатый ощутил первый раз за время своего существования. Он словно остолбенел. Вся лёгкость исчезла, как будто её никогда и не было. На смену лёгкости появилась тяжесть, сковывающая раскалёнными обручами всё его существо. Тринадцатый начал безумно ворочать нимбом.
