Филипп Мартынов - Мапингуари – демон сельвы
Глеб ткнул в меня пальцем:
– Ты прекрасно знаешь, что я боюсь высоты!
Глеб даже на чертовом колесе не любил кататься. Помню, как я ходил с ним в парк развлечений. Приходилось кататься на аттракционах самостоятельно, поскольку старший брат при виде какой-нибудь особо высокой штуки бледнел, потел и начинал мелко дрожать. Он и сейчас-то стоял дальше всех от края и старался не смотреть на укрытый предрассветной дымкой обрыв.
Перуанцы уже настойчиво просили следовать за ними вон к тому краю обрыва, где осторожно, держась за выступы, можно начать спуск. Под ногами, стало быть, высеченные в скале ступеньки. Главное, не поскользнуться. А так не опасно…
– Ты справишься? – спросил я.
На лбу Глеба проступила испарина. Щеки побледнели.
– Блин, да у меня уже ноги трясутся, – просипел он. – Вы с ума сошли, что ли? Предупреждать надо. Хотя бы ночью повели, чтоб я ничего не видел. А тут?..
Солнце поднималось все выше, и все величественней открывался обзор, все шире и глубже казалась расщелина между двух скал.
– Давай мы тебе глаза завяжем, – предложил весело Дик. – Даже если сорвешься, ничего не увидишь! – он хохотнул было, но, увидев взгляд Глеба, сделал серьезное лицо. – Это шутка, дружище. Я предлагаю идти между мною и Филом, держа нас за руки. Главное, не смотри вниз и по сторонам.
– Или все же лучше завязать глаза, – пробормотал Глеб, сглотнув.
Перуанцы за нашими спинами нетерпеливо о чем-то переговаривались.
Аня подошла к ним и махнула рукой, мол, я иду первой. Следом пошла Настя.
– Видишь, девушки уже идут! – оживился Дик. – Пошли, не бойся.
– Я, если что, буду идти впереди и подхвачу кого надо! – вмешался Леопольд.
При виде щуплого ученого с растрепанными волосами сложно было представить, что он кого-то сможет подхватить. Это разрядило обстановку. Глеб улыбнулся, потер вспотевшие ладони и пробормотал:
– Так вас да растак! Чертовы искатели приключений! Ведите!
И мы пошли.
Неподалеку действительно оказались ступеньки, выдолбленные в скале. Они тянулись вниз почти отвесно, и, чтобы не соскользнуть и не улететь в туманную бездну, приходилось цепко хвататься руками за скальные выступы, торчащие вдоль лестницы, наподобие перил.
Все это походило на какой-то фильм. Мы спускались вниз по скале, а с другой стороны, в десятке метров, высилась другая отвесная скала – и надо ведь будет еще забираться по ней наверх! А между нами золотистая дымка, птицы летают и шум воды, эхом разносящийся в разные стороны!
Через несколько минут внизу вынырнул из серости небольшой навесной мостик. Он был полностью веревочный, даже без деревянных ступенек. Двигаться придется по крепким узелкам, закрепленным горизонтально к своеобразным веревочным же перилам. Ветер трепал этот мостик, болтал его из стороны в сторону. Конструкция казалась хрупкой и ненадежной.
Но был ли у нас сейчас выбор?
– О господи! – прошептал из-за спины Глеб и с такой силой сжал мое запястье, что перед глазами запрыгали пятнышки.
– Не смотри вниз, тебе же сказали! – прошипел я.
– Вы видите этот мост? Это же хрень какая-то, а не мост! Мечта самоубийцы! С него только в бездну прыгать.
– Его и называют Мостом самоубийц, – бросил через плечо Леопольд. – Наши знакомые только что сказали. Ни в коем случае не отпускайте рук и не смотрите вниз.
Конечно, едва мы оказались на скалистом выступе перед мостом, я тут же посмотрел вниз. Это закон противоречия: нельзя перестать думать о корове, если тебе велели о ней не думать. Но лучше бы я не знал этого закона! С выступа открывался прекрасный вид на узкую горную речушку далеко внизу, вьющуюся между огромного количества скалистых пик. Будто там нас поджидал каменный монстр с открытой пастью, усеянной сотней мелких острых зубов!
– Чудесное зрелище, – процедил сквозь зубы Дик.
Аня же с восторгом фотографировала все на телефон. Дитя современности, что поделать. Даже из самых невероятных ситуаций извлечет выгоду.
Один из перуанцев принялся показывать, как идти по мосту. Грубо говоря, следовало крепко держаться, не торопиться, смотреть, куда ставишь ногу, и казаться самому себе маленьким съежившимся существом, чтобы тебя не сдуло ветром.
– Кто первый? – перевела Настя. – Сначала пойдут они сами, а следом по цепочке все остальные.
– Если я смогу вернуть контроль своим ногам, то, возможно, у меня все получится, – просипел изрядно вспотевший Глеб.
– Глеб, братишка, не заставляй меня отправлять тебя пинками в путь. Будь авторитетом!
– Я своими мозгами зарабатываю авторитет, а не путешествием над пропастью по веревочному мосту! – парировал Глеб.
– Тогда прокачай уровень, как говорится. Поплюй на ладони – и в путь!
– Сразу после Фила! – Глеб с мольбой посмотрел на меня. – Если он свалится, не страшно. У него ни семьи, ни детей.
– Ну, удружил!
– У него есть девушка, – заметила Настя. – Так что попрошу!
– Уважаемые! – вмешался Леопольд. – Кого не жалко, так это меня. Я жизнь прожил, могу и первым отправиться, если есть такая необходимость!
– У вас же Роза! – снова заметила Настя. – И потом, Дик же нас позвал. Вот пусть первым и идет.
Все это походило на детский сад, где малыши спорили, кому первому прыгать через открытый канализационный люк. Перуанцы уже посмеивались.
– Смотрите! – сказал внезапно Глеб.
Мы повернулись к мосту и обнаружили Анну Вэствейч собственной персоной. Она ничего не понимала в нашей беседе, а потому без задней мысли отправилась на мост самостоятельно. Крепко хватаясь ручками за веревочные перила, она перебирала ножками, боролась с ветром и упорно двигалась вперед. Шажок – втянула голову в плечи – еще один шажок – перехватилась крепче руками!
Перед ней шел перуанец, которому, судя по всему, идти было так же легко, как если бы он шел по обычному нормальному мосту.
– Это моя девушка! – сверкнул улыбкой Дик. – И пусть вам всем теперь будет стыдно!
Он бросился к мосту, следом за вторым перуанцем, вцепился могучими руками в перила и отправился в путь, через туманную бездну.
– Мне не стыдно, – вполголоса заметил Глеб, – но я уважаю смелые поступки!
– Тогда пойдем?
– После вас, – кивнул Глеб.
Делать нечего, я отправился к мосту.
Первые шаги – самые страшные. Натянутые толстые веревки дрожали под руками. Канатный пол ходил ходуном. Завывал ветер. Уши заложило стремительно. На глазах навернулись слезы. Даже если бы я захотел посмотреть вниз, то наверняка ничего бы там не разглядел. Тут бы не оступиться…
