Вики Петтерсон - Аромат теней
Я поняла, что она имела в виду, когда минуту спустя Оливия открыла дверь и впустила человекообразную обезьяну шести с половиной футов ростом, одетую в кожу. Мне показалось, что он скорее похож на большого бульдога, включая глаза на выкате и обвислые щеки, и, конечно, она была права: он весь зарос волосами. Я осознала, почему Оливия пришла в ужас при мысли о смешении хромосом с этим физиологическим мутантом.
— Джо, это Батч.
— Да, я, — произнесла я, неуверенно кивнув гиганту. Луна, очевидно, испытывала то же самое. Она бросила взгляд на Батча и спрыгнула с моих рук, как прыгун в воду с олимпийской вышки.
— Черт!
Комок шерсти, стуча когтями по мраморному полу, пронесся по комнате и исчез в ванной. Моментально следы когтей у меня на руках покраснели и заполнились кровью. Обязательно останутся шрамы.
— Черт, — повторила я.
— Что с тобой? — Оливия поспешила ко мне, оставив Батча в фойе.
— Он меня никогда не любил, — заявил Батч, закрывая за собой дверь.
— Она, — поправила Оливия, когда Батч присоединился к нам в гостиной. — Она тебя никогда не любила. Может, и любила бы, если бы ты не наступил ей на хвост. Дважды.
Батч только пожал плечами. Большой злой бульдог.
— Вы вдвоем оставайтесь здесь, — велела она, поймав мой взгляд. Это значит, что она не хочет, чтобы он пошел за ней в спальню. — Я соберу твои вещи и найду что-нибудь, чтобы промыть царапины Джо.
Она исчезла, оставив меня с человеком в кожаном. Он практически носил на себе целую корову — и когда направился ко мне, я почти ожидала услышать мычание.
— Хочешь, я посмотрю? — Он протянул руку.
Я колебалась без причины, хотя причина мне и не нужна. Я не знаю Батча, но есть в нем какая-то скрытая энергия, что-то такое, что мне не нравится. Нож все еще лежит на кофейном подносе, достаточно близко, чтобы его видеть, но на таком расстоянии он полезен, как нож для масла. Но у меня есть нож в сапоге, и я достаточно уверенно предоставила руку для осмотра. Если в Батче есть что-то опасное, не хочу, чтобы он находился рядом с Оливией, и лучше мне об этом узнать поскорей.
Он осторожно взял мое запястье, глядя на царапины почти с клиническим интересом, мясистое лицо было озабочено. Я слегка расслабилась. Но он поднял мою руку и вдохнул запах раны расширенными ноздрями. Тогда-то я и увидела.
Подушечки его пальцев были странно гладкими, почти сверкающими, и без всяких линий. Без отпечатков. Я заставила свою руку не напрягаться и снова взглянула ему в лицо.
Снаружи сверкнула молния, осветила комнату и его костлявое лицо и пустые глаза: мне улыбался скелет с зубами в форме кинжалов. Он сжал мою руку чуть сильней этими своими лишенными отпечатков пальцами, и этого было достаточно, чтобы я захотела побыстрей убрать ее.
В небе загремел гром, Батч криво улыбнулся.
— Знаешь, который час? Я не посмотрела на часы.
— Да. Время тебе отпустить мою руку.
Пальцы его сжались сильней; еще мгновение, и я бы их сломала, но он неожиданно выпустил мою руку и отступил. Я была напряжена, готова к схватке, и это вывело меня из равновесия. Он просто отошел, как будто никогда не принюхивался к моей коже и не было в его пустых глазах этого выражения откровенного голода. Взяв нож с кофейного столика, я сунула его за пояс брюк, потом достала из сумки куботан. И пошла за ним в спальню Оливии.
— Оливия, — произнесла я своим самым спокойным, самым смертоносным тоном, — встань за мной.
Две пары глаз смотрели на меня, но только в одной было удивление. Батч выглядел забавляющимся. Я подошла к сестре.
— Интересно. Аякс оказался прав. — Батч удивленно покачал головой. — Это с самого начала была ты. Спрятанная на самом виду. Дочь Ксавье, не меньше.
Что бы это значило?
— Я не дочь Ксавье. Он рассмеялся.
— Те, кто тебя прятал, знали, что делают.
— Прошу прощения. Что здесь происходит? Я что-то пропустила?
— Я думал, это она. — Батч кивком указал на Оливию. — Так я оказался ближе всего к тебе, но когда проник в нее… Мне почудилось, что я теряю всякое обоняние.
И достал из-за спины кривой ятаган. Надо отдать должное этим парням: кем бы они ни были, оружием они пользуются уникальным.
— Bay! — выдохнула Оливия. Мне казалось, что я совсем перестала дышать. — Слыхала я об опасном сексе, но это уж слишком!
— Мы охотились за тобой. — Батч не обращал внимания на Оливию. — Ты отпечаталась на коже сестры, печать твоего запаха повсюду. Но я не могу понять, — продолжал он, глядя на часы и похлопывая лезвием по руке, словно в ожидании, — как ты меня узнала. Ты не должна иметь доступа к твоему шестому чувству еще… тридцать секунд.
Полночь. Как сказал тот бездомный бродяга. Постарайся уцелеть.
— Печать запаха? — повторила я, тоже глядя на часы. — Несколько по-девичьи, тебе не кажется?
— Ну, в глубине души я очень мягок. — Он сверкнул зубами-кинжалами. — Скажи мне, Джоанна, чувствовала ты в последнее время запахи? Интересные запахи. Зловоние, приносимое ветром?
Я с трудом глотнула.
— Тебе рассказал Аякс?
— Все это знают. Тебе двадцать пять, верно? В этом возрасте начинается метаморфоза.
— Прошу прощения, — сказала Оливия, — вы что, знакомы друг с другом?
Батч улыбнулся и шагнул вперед.
— Не так близко, как познакомимся.
— Хватит, Батч. Еще шаг, и этот кинжал пробьет твой зад. Мы оба посмотрели на ее руку. Я нахмурилась, узнав ее любимые туфли-лодочки. Должно быть, ей в голову пришла та же мысль. Она уронила туфель и подняла другой.
— Этот кинжал пробьет твой зад.
Я вздохнула. Боже благослови ее за старания. Батч снова взглянул на меня.
— Подготовься, невинная. Твой первый настоящий вдох станет последним.
У меня было лишь отдаленное представление о том, что он говорит, основанное на событиях последних двадцати четырех часов, но я узнаю настоящую угрозу, когда сталкиваюсь с ней.
Десять, девять, восемь… секунды бежали, приближая полночь. Снаружи, словно хлыст над головой, треснул гром, и по стеклам застучал дождь с мокрым снегом и градом. Ветер гудел, свистел в стенах, и все здание задрожало, как в параличе. Одни безделушки Оливии зазвенели, другие разбились; сердцевина здания начала раскачиваться на основании. С грохотом взрыва наступила полночь.
— Оливия, назад!
Мне пришлось кричать: по спальне пронесся ураган. Мне казалось, что я на самой вершине торнадо и меня вот-вот втянет внутрь. Стеклянная стена заскрипела, и от этого звука — словно ногтями царапают по доске — у меня мурашки побежали по спине. Я сопротивлялась стремлению зажать уши и вместо этого схватила нож, который был у меня за спиной. Батч напрягся и поднял свой ятаган. Оливия за моей спиной закричала, молния разорвала небо над нами, и я краем глаза уловила какое-то движение.
