Эллен Шрайбер - Поцелуй вампира: Вампирвилль
Я взялась за один край бледно-розового ящика, Александр — за другой, но нам не удалось даже оторвать гроб Луны от пола. Мы принялись искать что-нибудь, пригодное в качестве рычага.
— Посмотри сюда. — Я указала на несколько гвоздей, валявшихся рядом с матерчатой котомкой Джаггера.
— Я-то думал, что все предусмотрел, а оказалось, это сделал Джаггер, — огорчился Александр.
— У меня нет с собой никаких инструментов, — сокрушенно вздохнула я.
— Он на это и рассчитывал.
Тут мы услышали шум автомобильного мотора. Как только на дорожке показались огни катафалка, мы с Александром поспешили убраться.
— Слышала я, что прибивали гвоздями крышку, но чтобы весь гроб — никогда, — бросила я на бегу.
11
На следующий вечер я пришла к особняку на встречу с Александром и обнаружила на крыльце броский красный конверт с четкой черной надписью: «Для Рэйвен». Внутри лежал листок красной бумаги, на котором черными буквами было напечатано:
ЖДУ ТЕБЯ В ОКЛИ-ПАРКЕ. С ЛЮБОВЬЮ, АЛЕКСАНДР.
«Как это мило, — подумала я. — Вот так неожиданно, ни с того ни с сего, назначить романтическое свидание в парке! Кто, кроме Александра Стерлинга, может устраивать такие таинственные, чудесные, многозначительные свидания?»
Он зазвал меня на пикник на городском кладбище, организовал готические рок-танцы на площадке для гольфа в загородном клубе, подобрал в заброшенном сарае мою кошечку Кошмарку.
Я представила себе парк, журчание фонтана, пузырящуюся воду, в которую погружены наши с Александром босые ноги, нежно соприкасающиеся губы.
Затем у меня возникло сомнение. А вправду ли эта записка от моего возлюбленного-вампира? К сожалению, после встречи с Джаггером в ресторане меня не оставляли подозрения. Максвелл попадался мне на глаза в Хипарьвилле, появлялся на моем дворе и прятался в бельведере особняка. Он запросто мог бы объявиться и у меня дома.
Как была, в черном кружевном платье по колено, я вскочила на велосипед и со всей мочи погнала в дубовый парк, к качелям. Но ни возле них, ни у фонтана любимого не оказалось. Я слезла и за руль повела велик к скамейкам для пикников.
— Александр? — позвала я.
Но и там ничего, кроме светлячков, видно не было. Я повела свой велосипед дальше, к крытой парковой эстраде, куда родители таскали меня с Билли воскресными вечерами слушать игру городского симфонического оркестра. Помнится, мы попали под грозу. Оркестр наяривал «Звезды и полосы»[15], родители прятались под деревом, а я ловила кайф, сидя на мокрой траве.
Приблизившись к сцене, я увидела расстеленное черное одеяло, отделанное кружевами, а на нем — зажженную свечу в подсвечнике и корзинку для пикника. Я прислонила велосипед к бетонной скамейке, обежала вокруг оркестровой ямы и взобралась на эстраду.
— Александр?
Ответа не последовало.
Я огляделась, но не увидела ничего, кроме пустых сидений и пюпитров; не зная, что делать, присела на одеяло и открыла корзинку для пикника, полагая, что обнаружу там другую записку, с указанием нового места романтического свидания, но корзинка была пуста. Что-то тут было не так. Сверчки смолкли. Я встала и осмотрелась. Александра по-прежнему не было.
Тут прямо напротив меня вдруг нарисовалась Луна в облегающем черном платье с сетчатыми рукавами и в розовых митенках. На ее шее висел светло-розовый амулет.
Я охнула, попятилась, потом совладала с первой растерянностью и спросила:
— Ты-то что здесь делаешь? Я ожидала увидеть Александра.
— Ага, он тоже получил писульку, — злобно усмехнулась она. — «Встретимся на кладбище. Рэйвен».
Я оглядела эстраду и ряды пустых сидений. Джаггер мог появиться откуда угодно.
— Я здесь одна, — заверила Луна, словно прочитав мои мысли.
— Мне нужно идти, — начала я, но она встала передо мной и чуть не наступила мне на ногу своим крепким черным ботинком.
— Александр может подождать. В конце концов, мне пришлось ждать его с самого рождения, и все понапрасну.
— Не имею к этому никакого отношения, — сказала я, имея в виду церемонию «обручения» в Румынии, на которой, как предполагалось, Александр должен был превратить ее в вампира. — Александр тоже. Он никогда не давал такого обещания.
— Нечего его защищать, — буркнула Луна. — Да и вообще, я здесь не для этого.
— А для чего?
— Я хочу, чтобы ты перестала вязаться к Тревору, — потребовала она.
— Не понимаю, что ты гонишь?
— Не прикидывайся дурочкой. Я знаю, что ты была у него вечером, и подслушала ваш разговор. Ты говорила, чтобы он остерегался меня, словно я какая-то ненормальная.
— Он имеет право знать, кто ты на самом деле.
— Я была ненормальной, пока не обратилась. А сейчас я как раз самая нормальная.
— Но ты же совсем не знаешь настоящего Тревора. Уж кто ненормальный, так это он.
— Не припоминаю, чтобы меня интересовало твое мнение.
— Джаггер не больно-то печалится на твой счет, вовсе не заботится о том, чтобы найти тебе настоящего сердечного друга. У него на уме лишь одно — как бы подложить свинью Александру.
— Не смей так говорить о моем брате! Ты ничего не знаешь о нем и обо мне.
— Зато я хорошо знаю Тревора.
Глаза Луны расширились, она сжала руки в перчатках без пальцев в кулаки и уперла их в несуществующие бедра.
— Тревор прав, ты ревнуешь! — прозвучало обвинение. — Он считает, что ты в него влюблена. Я тоже так думаю.
— Значит, ты такая же чокнутая, как и он. Вы друг друга стоите.
— Ты уже заполучила Александра. Я тоже имею право на свой приз.
— Это не состязание. Речь идет о людях, а не о призах.
В ее голубых глазах вспыхнули багровые огни. Она подступила ко мне так близко, что я чуяла запах «Сахарной ваты» — ее блеска для губ:
— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила она мне в лицо.
— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила я ей в лицо.
Если она вздумала бы меня толкнуть, то я толкнула бы ее еще сильнее.
— Я тебя не боюсь, — заявила Луна.
— Я не боюсь никого, — последовал мой ответ.
Ощущение было такое, что еще миг, и мы сцепимся как кошки или, в нашем случае, как летучие мыши.
— Если ты заикнешься Тревору насчет меня, то я расскажу ему насчет тебя, — пригрозила Луна.
— Что именно?
— Что ты тоже вампирша. Что мы обе вампирши!
Она сделала шаг назад, сложила руки на груди и торжествующе взглянула на меня. У меня поначалу от неожиданности просто не было слов.
— Так иди к нему и скажи это, — проговорила я наконец. — Так он тебе и поверил!
