Дженнифер Макмахон - Люди зимы
На то, чтобы пересечь двор, ей понадобилось немало времени и усилий, поскольку без привычки двигалась она медленно и неуклюже, однако довольно скоро Рути удалось поймать нужный ритм. Убедившись, что навык хождения в снегоступах к ней вернулся, она довольно бодро зашагала через поле по направлению к лесу.
Рути тоже не любила лес; даже летом ей становилось не по себе, стоило ей только приблизиться к молчаливым, настороженным зарослям. Именно в лесу, правда – не здесь, на окраине, а дальше, на склоне холма, – она когда-то нашла отца, скончавшегося от сердечного приступа. И все же Рути чувствовала, что должна осмотреть хотя бы лесную опушку на случай, если на ветвях кустов осталась потерянная матерью варежка или цветная нитка из ее свитера.
От матери Рути знала, когда-то вся область к северу и востоку от фермы представляла собой вспаханные поля, но сейчас бо́льшая их часть заросла молодыми буками, ясенями, кленами и канадской сосной. Год за годом лес понемногу наступал, медленно, но неумолимо приближаясь к дому, грозя поглотить не только разбитые на остатках пахотной земли огороды и сад, но и сам двор. Правда, на бывших полях деревья росли пока не слишком часто, но пройти по переплетенным корнями и заросшим колючей лесной малиной тропкам, было не просто. Помимо корней из земли то тут, то там торчали довольно большие камни. Сейчас их припорошил снег, что делало их вдвойне опасными: наткнувшись на них, Рути рисковала не только сломать снегоступы, но и повредить ногу. Камней в здешней глинистой почве вообще хватало: каждую весну, стоило сойти снегу, как они появлялись в буквальном смысле из-под земли даже у них во дворе – увесистые булыжники, которые приходилось выковыривать ломом, грузить в тачки и либо укладывать на стену, ограждавшую двор с восточной стороны, либо отвозить подальше в лес.
Нет, Рути не любила лес и почти в нем не бывала. Даже в детстве она никогда не приближалась к нему одна – ей казалось, что заросшие деревьями склоны холмов населены ведьмами, троллями и другими сказочными чудовищами, о которых она читала в книжках.
Как ни странно, родители не делали ничего, чтобы рассеять ее страх. Напротив, они нередко рассказывали Рути о рысях и медведях, которые живут в лесу, и пугали страшными вещами, которые могут случиться с непослушной маленькой девочкой, если она забредет в лес одна.
«Меня что, съедят?» – спросила однажды Рути, и мать совершенно серьезно ответила:
«Да, съедят. В лесу водятся вечно голодные твари с огромными зубами, для которых маленькие девочки – лучшее лакомство». – И она осторожно прикусила зубами кончики пальцев дочери.
Этого оказалось достаточно, чтобы Рути расплакалась. Тогда мать крепче прижала ее к себе и, вытирая ей слезы кончиком фартука, сказала:
«Никогда не уходи со двора, и тогда никто тебя не тронет».
Впрочем, однажды Рути все же заблудилась в лесу – правда, тогда она была совсем маленькой, чтобы запомнить подробности, поэтому ей иногда казалось, что это мог быть просто кошмарный сон. Она долго скиталась между стволами деревьев, пока не попала в какое-то темное и холодное место, где обитало нечто ужасное – такое, что она боялась на него смотреть. Еще у нее было ощущение, что она не просто заблудилась, но и потеряла что-то очень важное… Или это что-то было у нее отнято?.. Единственное, в чем она не сомневалась, так это в том, что папа в конце концов ее нашел, взял на руки и отнес домой. Рути до сих пор отчетливо помнила, как ее щека прижималась к грубому сукну его куртки, и как, взглянув назад поверх отцовского плеча, она увидела высокие, черные скалы, которые быстро удалялись, словно бежали прочь.
«Это был всего-навсего дурной сон», – сказал отец, когда они вернулись домой и поднялись в его кабинет, где знакомо пахло старыми книгами, кожей и влажной шерстью. Мать кивнула в знак согласия и принесла Рути чашку травяного чая, от которого исходил аромат меда и луговых цветов. Чай был сладким – большая редкость! – но ей все равно показалось, что он имеет легкий лекарственный привкус.
«Это был просто дурной сон, – повторил отец и погладил дочь по голове. – Теперь ты в безопасности».
Снегоступы почти не проваливались в снег, и Рути легко пересекла небольшое поле за амбаром и свернула на тропу, которая вела через лес к вершине холма. Прежде чем углубиться в заросли, Рути немного постояла на месте, потом набрала в грудь побольше воздуха и сделала шаг вперед – словно в холодную воду прыгнула. В глубине души Рути не переставала удивляться, с какой легкостью ей удалось найти эту узкую тропку, по которой уже много лет никто не ходил. По идее, она давно должна была зарасти ежевикой, малиной и молодыми деревцами, но по какой-то причине тропа оставалась свободной. Казалось, даже кусты по бокам и нависавшие над тропой ветки деревьев были аккуратно подрезаны, вот только кем? Уж конечно, это сделала не Элис, в этом Рути была уверена на все сто.
Шагая между деревьями, она внимательно осматривала заросли с левой и с правой стороны, выглядывая оранжевую куртку матери, следы или еще что-то, что могло бы помочь ей понять, куда направилась Элис. Увы, никаких следов на снегу не было.
Вскоре она добралась до подножия холма и стала подниматься по склону. С каждым шагом тропа все круче уходила вверх, и Рути пошла медленнее. На огромном раскидистом клене тревожно застрекотала белка, где-то далеко простучал дятел, и снова все стихло.
Это просто безумие, рассуждала Рути. Переться в гору – ранним утром, с похмелюги, после каких-нибудь пяти часов сна… Больше всего ей сейчас хотелось повернуть назад. Она даже позволила себе помечтать, как вернется домой и обнаружит, что мать давно вернулась, сварила кофе, испекла булочки с корицей, и сидит за столом в теплой кухне, поджидая свою старшую дочь. В конце концов, Рути, наверное, так бы и поступила, но ей мешала мысль о Фаун, которая, конечно, сразу спросит, нашла ли она маму. Что она ей скажет? Нет, думала Рути, она должна продолжать поиски. Она просто не может вернуться, не осмотрев окрестности, пусть даже для этого придется подняться к самим Чертовым Пальцам.
Минут через десять тропа привела Рути в заброшенный фруктовый сад. Скрюченные, поломанные груши и яблони с перепутанными ветвями еще больше согнулись под тяжестью снеговых шапок, напоминая закутанных в платки жилистых, злых старух. Когда-то деревья были высажены ровными рядами, но теперь дорожки между ними заросли ежевикой и худосочной кленовой порослью. Лет семь назад отец Рути пытался привести сад в порядок: он аккуратно обрезал каждое дерево, опрыскал химикатами от вредителей и болезней, выкорчевал дички и ежевику, и удобрил почву, но груши и яблоки, которые появились на деревьях осенью, были мелкими, твердыми и такими кислыми, что не годились даже в компот. Так повторялось несколько раз, и отец махнул рукой. С тех пор садом никто не занимался, и выросшие в нем плоды гнили на земле, служа пищей для оленей, кабанов и изредка забредавших в холмы медведей.
