Мария Барышева - Говорящие с...
- И долго ты еще намерена тут торчать?! - прошелестела, проходя мимо, враждебная официантка, которую, как уже знала Шталь, звали Любой.
- А я клиент! - сообщила Эша. - А клиент всегда прав!
В этот момент блондинка вновь бросила Катюше резкое слово, руки у той задрожали, отчего поднос с посудой чуть не полетел на пол, и Шталь, не выдержала:
- Женщина, как вам не стыдно!
Блондинка лениво повернула голову и взглянула на ее персону, словно брезгливая домохозяйка на помирающего от дихлофоса таракана.
- Вы ко мне обращаетесь?
- А то к кому?! В общественном заведении громко матом ругаетесь, а тут дети!
Та машинально огляделась и вновь уткнулась взглядом в Шталь.
- Что-то не вижу я тут детей.
- Я деть, - пояснила Эша. - И у меня, как у многих детей, есть папа. Он говорит, что взрослые не должны ругаться матом при детях. Один дядя недавно ругался при мне матом, так папины сотрудники лишили его сознания и унесли в неизвестном направлении. У меня очень строгий папа.
Красивое лицо блондинки стало немного диагональным, а глаза очень задумчивыми - очевидно, она пыталась решить, то ли Шталь перепила, то ли сошла с ума, то ли у нее и в самом деле есть какой-то строгий папа. На горизонте взошел администратор, но сделал это как-то неторопливо.
- Да ты знаешь, кто я? - вопросила блондинка.
- Нет, - честно ответила Шталь. - Я не местная. И папа тоже. Что ему - приедет-уедет. У него дел полно - он недавно себе город купил. А матом ругаться нехорошо.
Блондинка безразлично пожала плечами, очевидно, решив свернуть ситуацию с достоинством и не тратить свой праведный гнев на столь мелкое существо, как Шталь. Величаво поднялась и, холодно сообщив Катюше, что вернется к ужину, выплыла из зала, напоследок подарив Эше взгляд похожий на плевок. Администратор утер лоб и удалился, Катюша принялась собирать тарелки, робко улыбнувшись Эше, а Люба сказала:
- Хм.
Возразить на это что-либо было трудно, и посему Эша вернулась к своему вину. Вскоре Люба подошла к ней и в виде особого знака внимания поменяла пепельницу.
- Может выпьем? - предложила Эша. Официантка посмотрела негодующе - сначала на нее, потом на бутылку.
- С ума сошла, я же на работе! Да и с чего бы?! Я тебя вообще не знаю!
Отнесла пепельницу, вернулась с пустым бокалом и в другом платье, и плюхнулась на стул напротив.
- Давай!
- Ты ж на работе, - напомнила Эша, быстро наполняя бокал.
- А я отпросилась.
На горизонте снова взошел администратор, негодующим взором окинул полный бокал в руке официантки и шокировано произнес:
- Люба! Я думал, ты по делу отпросилась!
- А это что - не дело, по-твоему?! - возмутилась Люба. - И вообще - хоть кто-то как-то за Катьку заступился!
- Это потому что этот кто-то здесь не работает, - пояснил Денис и снова исчез. Эша улыбнулась про себя. Разумеется кто-то как-то заступился не столько из гражданского сострадания, сколько для того, чтобы хоть с кем-то тут наладить контакт. А вы что, господа, думали - Эша Шталь хорошая? Ничего подобного!
Ну и опять же, нехорошо матом ругаться. От этого аппетит может испортиться.
Полупереваренные пельмени ворохнулись в желудке, и Шталь поспешно отправила к ним порцию вина, после чего спросила:
- А тебе ничего не будет? Не уволят?
- Денис не заложит, - уверенно сказала Люба. - Мы живем вместе, и он знает, чего в таком случае может лишиться и чего приобрести.
Эша кивнула, подумав, что, очевидно, лишиться Денис может женской ласки, причем надолго, а приобрести травмы различной степени тяжести. Люба резво и с явным удовольствием глотала вино, но пока не произносила ни слова. Для полного налаживания контакта им потребовалось дойти до середины второй бутылки, после чего Люба сердито-сочувственно принялась оплакивать Катюшины горести.
- Несчастная баба, я тебе говорю... несчастная баба... а эта крыса крашеная никак не отцепится, а Катька терпит - думает, восстановят ее на работе, ей же сына кормить и отца-олуха... еще неделя ей осталась... восстановят, как же!..
Катюшины горести Шталь интересовали мало, и она, изредка поглядывая на Катю, за дальним столиком грустно читавшую какой-то романчик, попыталась перевести разговор на ресторанные странности. Люба, не сразу поняв, что от нее требуется, еще некоторое время цеплялась за несчастную подругу.
- Катя...ля-ля-ля... да, бывает чепуха какая-то... а тебе-то что?
- Удивилась я, однако, очень, - объяснила Эша, после чего сжато рассказала Любе историю с бокалом, которую та и сама знала, а потом, подумав, упомянула о веселой чашке, делающей жидкость соленой, опустив нелюбовь чашки к блондинкам и выдав все за идиотскую шутку неизвестного происхождения.
- Это где такое было? - жадно спросила Люба.
- Ой, далеко отсюда. Я бы даже сказала, в другой стране.
- А-а, - официантка скисла. - Шутки, да... Хотела б я узнать, что это тут за деятель завелся, что так шутит. Понимаешь, я все на клиентов думаю, да только они все разные. Заговор что ли какой-то? Конкуренты работают? Вот действительно непонятно, как они эти свои шутки проворачивают? Денис из-за этих шуток уже столько посуды повыбрасывал - неизвестно, как отписываться потом.
- Он ее выбрасывает? - огорчилась Шталь.
- Да. Только перед этим разбивает обязательно. Лично.
Эша огорчилась еще больше, в то же время насторожившись. Денис-Говорящий разбивает неудачных собеседников? Но разве у Говорящего на это рука поднимется? Правда, Говорящая с насекомыми послала уйму своих собеседников на смерть - и ничего, даже в депрессию не впала. Вернее нет, слегка впала - да и то потому, что Эша ее мороженой рыбиной огрела. А рыбина была килограмма на три. Любой впадет в депрессию.
- Денис, просто, очень реалистичный человек, и его подобные вещи пугают. Я-то не знаю, а он, когда все началось, почти сразу же на посуду начал думать. Мол, с ней что-то не так. И его это бесило жутко.
- Потому что он на самом деле реалистичный, - уточнила Шталь.
- Для него проще, когда того, во что сложно поверить, и не существует вовсе. Я ему говорю - раз так, давай ресторан освятим, а он как разорался - насилу успокоила. У Дениса пунктик насчет религии. У него шесть лет назад брат в Москву укатил, а там к какой-то секте пристроился. Там ему мозги и свернули. Теперь в дурдоме.
- Ужас! - сказала Эша, с тревогой предчувствуя, что сейчас Люба ударится в обсуждение злоключений своего бойфренда и всех его родственников. - А что у вас конкретно было?
- Самая жуть недавно, когда в тарелке суп закипел, - Люба допила бокал. - Просто так, на столе, сам по себе. Я думаю, может кто из поваров прикололся или еще что... Ну, какой-то химии насыпали. Только тарелка-то была Изольды Викторовны, - она скривилась. - Ну, блондинки этой! Муж у ней банкир. Тут такое было! Она-то считает, что это Катюша все устроила - ой, да где Катьке-то?! Тихая по жизни, никогда не огрызается, даже таракана тапком прибить не сможет. Она...
