Дмитрий Хворост - История третья. Воин
— Что за *** только что случилась!? — наконец обрела дар речи Тия и, само собой, не преминула сопроводить свой вопрос парочкой нецензурных слов.
— Я думаю… Кристиан, — я сам не заметил, как назвал своего «соперника» по имени, хотя обычно мы обращались друг к другу исключительно по прозвищам. — Сможешь разбить?
— Можно было не спрашивать!
Он сделал несколько изящных пассов руками, сопроводив их певучим речитативом, за который мага и прозвали Певец.
Раздался хруст снежного наста, а затем мир перед глазами лопнул, разлетевшись на множество осколков, мгновенно пересобравшихся заново.
Стоящая перед нами толпа преобразилась до неузнаваемости.
Я не мог поверить своим глазам, а мозг кипел и отказывался осознавать происходящее. Даже если это всё были иллюзии, в них имелось слишком много неувязок!
— Не иллюзии, Ворон, — отрицательно покачал головой светловолосый колдун, просчитав ход моих мыслей. — Заклинание наложено не на них, а на нас. И, скорее всего, на всех в городе. Фильтр восприятия. Куда более могущественное плетение. Хотя, судя по тому, кто стоит перед нами, этой твари такое под силу.
— «Тварь», это так вульгарно, — нахмурилась услышавшая нас наставница. — Меня зовут Патриция.
Итак, дела оказались запущены много больше, чем мы изначально предполагали. Ведь никому и в голову бы не пришло, что прямо посреди такого огромного города, как Альт, может свободно разгуливать вампир. Да ещё и с целой армией всякой нежити.
* * *Тут стоит заметить, что есть некоторые различия в том, какой нечистью становятся мужчины и женщины. В большинстве случаев разницы особой нет. Однако не в нашем. Все послушницы оказались вестаро, теми, кого в просторечье называют упырями — довольно высокой формой оживших мертвецов. Они сохраняют некоторую часть былой личности и были в состоянии сколь угодно долго прикидываться людьми. Питаются, по большей части, падалью, но и свежим мясцом не брезговают. Ими могут становиться только женщины.
Гвардейцы же были простыми зомби. Ожившие куски мяса. Тупые, неповоротливые, но ОЧЕНЬ сильные. Попадёшься такому под руку — считай одной ногой уже в Бездне.
Однако это значительно упрощало дело. Вампир это, конечно, не шутки, но здесь три опытных тёмных мага. Правда, женщина-вампиресса это куда большая головная боль, тем более что у Дика и Кристиана нет амулетов. Эти бестии, в ущерб физическим данным, обладают куда большим арсеналом всякой магической дряни, включая иллюзии и гипноз.
Зомби-гвардейцы, подчиняясь мысленной команде своей госпожи, медленно двинулись на нас.
Я, не паникуя, выбрал себе в цель одного из кусков протухшего мяса, сделал привычные жесты, формирующие заклинание, пресекающее поток энергии, удерживающий беднягу в этом мире, и разрядил «арбалет».
Но ничего не произошло!
Судя по удивлению, мелькнувшему в глазах Кристиана, сделавшего то же самое, это была не моя ошибка в пальцовках.
Повторив свои действия, я вновь не получил ровным счётом никакого результата.
— Какого чёрта!? — удивлённо пробормотал Дик, глядя на свои руки.
— Увы, мальчики, это будет битва на моём поле! — с победной усмешкой заявила Патриция. Она уже успела сдёрнуть с себя чепчик и распустить длинные каштановые волосы. Теперь нами стояла не пожилая женщина лет пятидесяти-шестидесяти, а молодая девушка с бледной, похожей на воск кожей, чёрными глазами без радужки и капризными, подведёнными багровой помадой губами.
— Нас отрезали от магии!? — с нотками паники в голосе спросил у пустоты Певец.
Я, не питая особых надежд, попробовал произнести простейшее огненное заклинание. Каково же было моё удивление, когда крохотная стрела из пламени врезалась в голову ближайшему мертвяку, заставив его пошатнуться.
Выходит это не так? Но почему же?..
Ааа! Боги! Какой же я тупой!
— Нет, всё немного не так, — спокойно произнёс я, но в этот момент сердце у меня бешено колотилось. — Магия всё ещё с нами. Нам не дают окрасить искру в тёмный цвет.
Как уже когда-то говорила Тия: люди бесцветны. Наш дар не имеет никакой предрасположенности. Любой маг, за исключением телекинетика, совершает три вещи для того, чтобы сотворить заклинание. Первое — создаёт плетение. Это можно делать жестами, словами, рунами, предметами и ещё боги знают как. Каждый выбирает то, что ему по душе. Оно служит для придания формы и нужных свойств будущему колдовству. Второе — «окрашивает» свою магию в определённый «цвет». А если точнее, то задаёт стихию. Это делается усилием мысли и занимает доли мгновений. Достаточно лишь представить мыслеобраз того, что тебе нужно. Правда, у тёмных магов всё немного по-другому, но об этом потом. И третье, пропускает энергию через плетение, отправляя уже готовое заклинание в бой.
Но сейчас, стоит мне или моим коллегам попробовать сделать наши искры чёрными, как некая сила их тут же возвращает в исконное состояние. Но как такое может быть под силу обычному вампиру? Более того, я своими глазами видел, как она со своими зверушками бродила под прямыми лучами солнца. Если демоны его просто не любят, стараясь перемещаться ночью, то для нежити оно смертельно опасно. Скелеты, вампиры, призраки и тому подобная мелкая шушера дохнут сразу. Такие, как вампиры, вестаро, гневы и так далее могут протянуть некоторое время, но уж точно не ходить спокойно по улице средь бела дня.
— Тия, сожри твою печёнку самый грязный из демонов Бездны! У тебя всё готово!? — отвлекаясь от надвигающейся смерти, крикнул я.
Женщина ничего не ответила, продолжая выводить на полу круги и различные загогулины.
— Что она делает? — напряжённо спросил Певец, который наверняка заметил, к какому типу колдовства относится её «творчество».
— Достаёт нам оружие, — неохотно буркнул я. — Ты ведь не хочешь сражаться с такой толпой голыми руками?
— Нет, но…
— Сейчас всё поймёшь. Только искренне прошу вас, не делать скоропалительных выводов и довериться мне.
Кристиан и Дик нахмурились, но всё же согласно кивнули. А суккуба наконец-то закончила, вытирая испачканные в красной краске руки прямо о свою одежду.
— Тьма тебя побери, потом красоту наводить будешь, открывай портал!!!
— Эрик, заткнись, — проникновенно попросила меня демоница и опустила ладони на внешний круг.
Полутёмный зал тут же озарился багровым сиянием. Толстые линии начертаний горели рубиновым огнём, а по полу пробежала едва заметная рябь, будто он стал жидким. Женщина погрузила руки в эту «жижу» по локоть и с силой потянула. Первым она вытащила мой меч. Затем свой фламберг. А потом уже целый мешок оружия различной степени испорченности и качества. Любой квартирмейстер пришёл бы в ужас от того, в каком состоянии пребывали здесь некоторые, надо сказать весьма мастерски сделанные, клинки.
