Брайан Олдисс - Слюнное дерево
— Скажу тебе прямо, Грег, я хочу смыться с этой фермы. Эти твари, в пруду, сожрут меня, высосут, как Грабби, если я здесь останусь. Так что я решил сбежать, когда Джо Грендон не видит... пришел сюда — собрать пожитки и смыться. Это проклятое место, это рассадник зла, его нужно уничтожить! В аду не может быть хуже, чем на этой ферме!
— Так, значит, он поймал тебя здесь?
— Он ворвался сюда; я швырнул в него этой рыбиной, а потом козой. Но он все-таки до меня добрался!.. Теперь я ухожу, и тебе советую. Ты, наверное, совсем рехнулся, если решил вернуться сюда!
Продолжая говорить, он с помощью Грегори встал на ноги и со стоном начал взбираться по лестнице.
— Берт, — сказал Грегори, — предположим, мы набросимся на Грендона и скрутим его. Тогда мы сможем запихнуть его в повозку и уехать. Все вместе.
Некланд повернулся и уставился на него, потирая плечо. Лица его не было видно.
— Сам попробуй! — буркнул он и, спотыкаясь, потащился наверх.
Грегори остался внизу, глядя в окно. Он приехал на ферму без определенных намерений, но теперь у него возникла идея — попытаться увезти Грендона с фермы. Он чувствовал себя обязанным сделать это, хотя уже и не относился к Грендону так хорошо, как прежде, — он не мог оставить человека, тем более в таком состоянии, наедине с жуткими пришельцами. Можно было бы попросить помощи на ферме в Дерхэме, если бы только удалось каким-то образом изолировать Грендона, чтобы тот не встретил прибывших выстрелами.
Здание механической мастерской было сложено из кирпича, и прочная дверь запиралась снаружи. Единственное окно, к тому же зарешеченное, находилось под потолком. Если заманить туда Грендона и поехать за помощь ю...
Не без опасений Грегори подошел к открытой двери и выглянул наружу. Он с беспокойством посмотрел на землю в поисках следов, более зловещих, чем следы фермера; но никаких признаков ауриганцев видно не было. Грегори вышел во двор.
Не успел он сделать и двух шагов, как послышался женский крик. От этого крика Грегори похолодел — перед его мысленным взором возникла обезумевшая миссис Грендон. Но потом он узнал голос Нэнси. Крик еще не успел смолкнуть, а он уже со всех ног мчался вдоль темной стены дома.
Только потом он услышал громкий галдеж свиней и понял, что бежит в свинарник, мимо гигантских заграждений, на которые лился сверху тусклый желтый свет фонарей.
Шум в свинарнике оглушил его. Свиньи отчаянно били копытами по стенам своих загонов. Фонарь под потолком качнулся, и в его свете Грегори увидел, сколь невероятные перемены произошли со времени его последнего визита. Свиньи выросли до чудовищных размеров, их огромные уши с глухим звуком ударялись о бока. Косматые спины возвышались над загородками.
Грендон стоял у дальнего входа, держа на руках безжизненное тело дочери, у его ног валялся мешок с кормом для свиней. Приоткрыв одну из загородок, он попытался пробраться между стеной и боком свиньи, которая в холке почти доставала ему до плеча. Фермер повернулся и уставился на Грегори; мертвенная бледность его лица была более ужасна, чем гримаса ярости.
Но в свинарнике был кто-то еще. Загородка рядом с Грегори внезапно распахнулась. Две свиньи, застрявшие в узком загоне, дико завизжали, явно ощущая присутствие безжалостного голодного существа, и начали вслепую отбиваться ногами. Страх охватил всех животных, но борьба была бесполезна. Здесь находился ауриганец; самой смерти, с ее незатупляющейся косой и неизменной улыбкой черепа, столь же трудно было избежать, как и этой невидимой ядовитой твари. Спина одной из свиней внезапно покраснела, и почти тотчас же ее громадная туша начала оседать; мгновение спустя все было кончено.
Этого тошнотворного зрелища Грегори уже не видел. Он бежал к фермеру, который продолжал протискиваться мимо свиньи; теперь было ясно, что он собирается делать. Фермер зашел в крайний загон и бросил свою дочь в металлическую кормушку. Свиньи, чавкая, сразу же повернулись к новому корму. Освободив руки, Грендон повернулся к стене, где висело ружье.
Шум и рев в свинарнике стали невыносимы. Свинья, соседка которой столь быстро была съедена, вырвалась из загона и оказалась в центральном проходе. Какое-то мгновение она стояла неподвижно — к счастью, иначе Грегори был бы растоптан — как будто ошеломленная неожиданной свободой. Свинарник затрясся, когда ее примеру последовали другие свиньи. Крошился кирпич, ворота загонов прогибались. Грегори отскочил в сторону, увидев, как освободилась еще одна свинья, и мгновение спустя весь проход был полон чудовищных туш, пробивающих себе путь к свободе.
Грегори уже почти добрался до Грендона, но стадо свиней оказалось как раз между ними. На ступню Грендона опустилось копыто. Он со стоном наклонился вперед и тут же был сбит с ног. Грегори едва успел укрыться в ближайшем загоне, и свиньи пронеслись мимо.
Нэнси отчаянно пыталась выбраться из кормушки, пока двое животных, которым она была предназначена, пробивали себе дорогу на волю. Ничего не соображая, Грегори подскочил, ухватился за балку над головой, перевернулся, зацепился ногой и немыслимым усилием втащил Нэнси наверх.
Опасность, однако, еще не миновала. В грохоте и пыли было видно, что гигантские животные прочно застряли в обоих выходах. Посреди разгорелась самая настоящая битва, где свиньи сражались за то, чтобы выбраться на волю; они буквально раздирали друг друга на части.
— Где-то здесь ауриганец, — крикнул Грегори. — Он может добраться до нас.
— Зачем ты приехал сюда, Грег? — простонала Нэнси. — Я обнаружила, что тебя нет... и отправилась следом. Но отец... он, кажется, даже не узнал меня.
По крайней мере, подумал Грегори, она не видела, как погиб ее отец. Невольно взглянув вниз, он увидел, что ружье, до которого Грендон так и не добрался, все еще висит на стене. Если проползти по поперечной балке, до него можно дотянуться. Приказав Нэнси сидеть на месте, он, извиваясь, пополз по балке, всего лишь в одном или двух футах над спинами свиней. Ружье могло дать им некоторую защиту: ауриганец, хотя и мало походил на человека, вряд ли устоял бы против свинца.
Схватив ружье, Грегори внезапно испытал неумолимое желание убить одного из невидимых чудовищ. В то же мгновение он вспомнил, какие надежды когда-то питал в отношении них: это могут быть высокоразвитые существа, думал он раньше, обладающие мудростью и мощью, прибывшие из совершенного общества, действиями граждан которого руководят высшие моральные принципы. Он думал, что лишь такая цивилизация может владеть божественным даром путешествия в межпланетном пространстве. Но истина, вероятно, была прямо противоположной: видимо, достичь столь высокой цели могли лишь существа достаточно жестокие для того, чтобы пренебречь соображениями гуманизма. Стоило ему подумать об этом, как в его мозгу возникла мрачная картина Вселенной, где народы, живущие в доброте и любви, навсегда привязаны к своим жалким планеткам, в то время как вокруг бродят вселенские убийцы, отправляющиеся туда, где они могут удовлетворить свою жестокость и свои безмерные аппетиты.
