Чарльз Линдли - Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев
Джордж Р. Ситвелл
17 сентября, 1909.
Записка леди Ситвелл
Я видела фигуру совершенно отчетливо и не секунды не сомневалась, что передо мной живой человек. Но хотя я сидела в залитой светом комнате и беседовала с друзьями, меня охватило неприятное, жуткое ощущение. Я пыталась разглядеть черты лица, но не смогла. Еще до того, как я позвала экономку, друзья видели, что я слежу за чем-то взглядом. Коридор был хорошо освещен, так что я смогла разглядеть даже оттенки цвета одежды. На вид женщине было лет пятьдесят-шестьдесят, седые волосы были собраны в пучок под старомодным капором. Прежде я никогда не видела привидений и не думала о них.
Телефонный звонок в обители
Эту историю предваряет письмо, адресованное лорду Галифаксу священником, с которым произошел описанный ниже случай.
«Я действительно получил загадочный вызов к заболевшей миссис П., но объяснение этому я давать не берусь, – писал священник. – Сердечно благодарю за Ваше любезное приглашение, но, к. сожалению, нам не разрешается обедать за стенами обители. Может быть, завтра (в понедельник) по дороге к архиепископу в 2.30 я смогу застать Вас дома».
Вероятно, во время встречи в понедельник, семнадцатого марта 1919 года, лорд Галифакс убедил священника записать этот удивительный случай. Рассказ, помещенный в «Книгу привидений», датирован вторым апреля 1919 года и подписан автором, который заверяет, что «все изложенное выше верно и соответствует истине».
Однажды днем, некоторое время назад, меня попросили посетить одну заболевшую даму (миссис П.). Ее дом находился на площади Монпелье.
Когда я вошел, меня встретил врач, попросивший в этот раз не исповедовать больную и ограничиться словами ободрения и пожеланием поправиться. Я согласился, но, взглянув на больную, пожалел о данном мной обещании и о том, что врач высказал подобную просьбу, так как состояние этой леди было много хуже, чем я предположил. Но поскольку я уже пообещал, то решил прийти утром, чтобы причастить больную. Однако перед тем как покинуть дом, я оставил сиделке свой номер телефона, на тот случай, если ее пациентке внезапно станет хуже.
Ночью телефон, как всегда, был включен в комнате одного из священников, на случай вызова к больному. Я отправился спать в обычное время, и рано утром от глубокого сна меня разбудил шум открывающейся двери. При свете луны, проникавшем сквозь незанавешенное окно, я увидел в дверном проеме фигуру. Я понял, что пришедший говорит что-то о вызове. Я сел на постели и сказал: «Говорите, пожалуйста, яснее». В лунном свете, как мне показалось, я различил белый воротник дежурного священника. На этот раз он четко произнес: «Нельзя терять времени. Был телефонный звонок».
Слово «телефон» напомнило мне о вчерашнем визите. Я вскочил с постели, даже не спросив адреса, и дверь сразу же закрылась. Включив свет, я увидел, что было только без четверти четыре. Я спешно оделся и отправился в молельню, заметив по дороге, что позвавший меня священник забыл включить свет. Почти бегом преодолев расстояние от здания до ворот, отделявших его от дороги, я с удивлением заметил, что они заперты, и мне пришлось постучать, чтобы сторож меня выпустил. Через минуту или две я уже направлялся к дому, который посещал вчера.
Подходя, я увидел в окнах свет и, позвонив в первый раз, взглянул на часы, которые показывали без пяти четыре. Я звонил снова и снова, пока часы где-то поблизости не пробили четыре. Я позвонил еще раз, удивляясь, что после того, как меня вызвали, никто не выходит, чтобы открыть дверь. Время шло, и раскаяние по поводу вчерашнего дня нахлынуло на меня с удвоенной силой. Я стал стучать в дверь, подняв, как мне казалось, такой шум, который мог разбудить весь дом. Я видел в коридоре и на лестнице электрический свет и вспомнил, что в доме всего шесть человек. В одной комнате больная дама, в другой ее муж, который тоже был серьезно болен, и сиделки. Я подумал, что две дневные сиделки, вероятно, спят, в то время как ночные, должно быть, дежурят у постелей пациентов. С другой стороны улицы то и дело доносились противные кошачьи крики.
Я ждал. Не мог же я уйти после того, как меня вызвали по телефону, но мне казалось чрезвычайно странным, что меня заставляют так долго стоять у дверей. Я отчаянно позвонил, звук непременно должны были услышать во всем доме. Я взглянул на часы, было двенадцать минут пятого. В конце концов, мне пришла в голову мысль поднять камень и бросить в одно из освещенных окон, но, когда я уже почти решился, снова замяукала кошка, и я изо всей силы швырнул камень в ту сторону.
В этот момент часы пробили четверть пятого, и, к моему огромному облегчению, открылась дверь.
Я не стал задерживаться и, ни о чем не спросив, прямиком поднялся в комнату миссис П., в которой я застал стоявшую на коленях сиделку, шепчущую молитвы. Я заметил, что она вздрогнула, когда я вошел, и услышал голос миссис П., произнесший: «Я бы очень хотела видеть отца К.».
Потом мне рассказали, что за полчаса до моего прихода больная выразила желание видеть меня, и потому сиделка предложила прочитать молитвы. Я попросил ее оставить нас на несколько минут, выслушал исповедь миссис П. и дал ей последнее причастие. Через час или два она потеряла сознание. Прочтя молитвы над умирающей, я уже собрался уходить, когда сиделка принялась благодарить меня за визит.
– Знаете, я вам весьма обязана, – сказала она.
– Напротив, это я должен благодарить вас за звонок, – ответил я.
– Я не звонила, – возразила она.
– Но кто-то вызвал меня, – сказал я. – Может, сестра миссис П.
На следующее утро, разговаривая со священником, который в тот раз дежурил у телефона, я сказал:
– Извините, что был с вами так резок ночью.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Тот раз, когда вы пришли, чтобы вызвать меня.
– Но я не заходил к вам прошлой ночью.
– Да нет же, – возразил я. – Вы зашли в мою комнату без четверти четыре и сообщили, что меня вызывают к больному.
– Прошлой ночью я не выходил из своей комнаты. Мне не спалось, я бодрствовал почти всю ночь, и у меня горел свет. Кроме того, – добавил он, – ночью никаких звонков не было.
Справившись на телефонной станции, я выяснил, что ночью в обитель никто не звонил.
Комнаты с привидениями
Душительница
Эта история о комнате с привидением в Терстастон-Олд-Холл, в Чешире, первая в книге и рукописи лорда Галифакса.
До самой своей смерти мой старый друг художник Реджинальд Истон настаивал на правдивости следующей истории.
Однажды он получил письмо от некоего семейства Коббов, жившего в Терстастон-Олд-Холл, с просьбой приехать к ним, чтобы написать детские миниатюры. Получив заказ, он отправился в Чешир. Коббы оказались приятными людьми, и дети были прелестными. Дом в то время был переполнен гостями, и художника разместили в единственной свободной комнате.
