Роман Волков - Большая книга ужасов – 60 (сборник)
Друзья с удивлением отметили, что привычное насмешливо-разбитное выражение, свойственное сантехнику, куда-то испарилось, уступив место озабоченности.
Он с кряхтеньем выбрался из-за стола, прошаркал мимо недоуменно наблюдающей за ним пары друзей, тщательно прикрыл дверь и подкрутил радио – комната наполнилась отчетливым шипением, звуками музыки, а вот голоса дикторов почему-то так и остались невнятным бормотанием, только слышались теперь гораздо громче.
Совершив эти загадочные манипуляции, сантехник открыл кран, отфыркиваясь, несколько раз плеснул в лицо водой, потер его полотенцем, сделал пару шумных глотков из чайника, свисающего с потолка на веревке, и повернулся к Волкогонову и Масляеву. Теперь они видели перед собой вполне привычного Кузьмича, какого они миллион раз лицезрели в школьных коридорах, классах и туалетах.
– Ну? Что у вас там за срочность приключилась? – деловито поинтересовался он, водружая чайник на электроплитку. Внешне Кузьмич казался прежним, но сквозила в его тоне какая-то замаскированная напряженность, еле заметная, но Роман дал бы руку на отсечение, что старик чем-то встревожен. Интересно.
Но на вопрос надо было отвечать, и от этого ответа зависело многое, потому, переглянувшись, ребята молча приняли обоюдное решение – нужно рассказывать правду, как бы дико и странно она ни звучала, а там – будь что будет. Почему-то оба были уверены, что Кузьмич не станет смеяться над их страхами.
Пока гостеприимный хозяин расставлял на столе чашки, сахарницу (даже мисочку с печеньем и плошку с засахаренным вареньем достал), Волкогонов пересказал события последних дней, извлек из кармана записку Личуна и положил ее на стол. Сантехник, казалось, этого даже не заметил, раскладывая по чашкам заварку. Но через секунду записка была уже у него в руках, и Кузьмич весьма внимательно ее несколько раз прочитал, все больше мрачнея.
– Мы, по правде говоря, сначала подумали, что это ересь какая-то и Личуну нашему башню снесло от ожирения, но потом… – Парень запнулся, однако отступать было уже некуда. – Но потом я военрука увидел вечером возле школы и проследил за ним…
– Ишь ты, – басисто крякнул старик, глянув из-под кустистых бровей на смутившегося Романа, и улыбнулся. – Штирлицы прямо.
– В общем, я у него видел рюкзак Валеры Мазуренко… ну или очень похожий. Вы ж знаете Валеру, с круглой головой такой… А сегодня мы хотели проверить. Ну мало ли, вдруг мне показалось или я вообще ошибся, и Горбунов в шкаф прятал какую-то другую сумку. Короче, мы пришли…
– Хотели к учителю в кабинет залезть и взломать его шкаф, – констатировал сантехник, усаживаясь на табуретку возле стола и посматривая на закипающий чайник. Осуждения в его голосе в общем-то не было, он просто констатировал факт, не очень-то приятный, хотя – что ж тут поделаешь? – совершенно правдивый.
– Хотели. – Волкогонов помолчал, посмотрел на Андрея – тот стоял бледный, опершись о стеллаж с деталями и инструментом. – Только у него свет в кабинете горел, так что мы внутрь заглянули… А там Надя. И он… и она…
– Вот мы и решили проследить, – подал голос Масляев, – и попали сюда. А тут какая-то чертовщина творится.
– Чертовщина, говоришь? – Кузьмич, казалось, разговаривал сам с собой и ответ его не очень-то интересовал. В этот момент как раз и чайник подоспел. Сантехник поднялся и в полном молчании разлил по чашкам кипяток.
– Садитесь-ка, – указал он ребятам на продавленный старый диван.
– Она, наверное, раньше времени приперлась к школе… Мы ж сказали – не надо… А Контуженый ее увидел из окна, вышел и потащил к себе, типа отругать за то, что она одна у школы шляется… А доказательство есть! Он сюда ее потом потащил! – запальчиво начал Волкогонов, которому показалось, что слишком долго они беседуют, да еще и чай тут пить собрались, а ведь где-то там, в недрах этих катакомб, Надя ждет помощи. В конце концов именно из-за них она оказалась в опасности, если бы они не взяли ее с собой…
Он разжал кулак, который все это время судорожно сжимал, и протянул на ладони Кузьмичу Надину сережку.
– Я ее в том коридоре нашел. Который влево от лестницы идет.
Масляев подошел поближе, чтобы тоже рассмотреть находку товарища, то же самое сделал и сантехник. Они молча уставились на раскрытую ладонь.
– Хм… – протянул Кузьмич и взглянул на Волкогонова.
Там лежал крохотный камушек, которых по полу подвала было несметное количество.
У Романа внутри все оборвалось.
– Кузьмич, честное слово… Я не знаю, как это… Черт! Да я поклясться могу, что нашел Надину сережку. Я руку специально не разжимал, чтобы не потерять… – В голосе парня слышались чуть ли не слезы. От злости и беспомощности хотелось схватить табуретку и швырнуть ее об стену. Теперь никто ему не поверит. Никто не захочет помогать в поисках Нади. Никто не выведет на чистую воду военрука. Волкогонов со злостью швырнул камушек на пол.
– Тихо-тихо. Не кипятись так, парень. Я тебе верю, – неожиданно пробасил Кузьмич, поднимая камешек.
– Да вы не понимаете!..
– Верю, говорю. Садитесь, потолкуем.
– Но время не ждет!
– Спешка хороша при ловле блох. Да и все равно нельзя вам на ночь глядя в катакомбы идти. Придется утра дождаться.
– Как утра? Там же Надя!
– Отставить панику! – оборвал переживания Романа сантехник и нахмурился. – Я все получше вашего понимаю, но ночью в катакомбы идти нельзя. Точка. Иначе вы не только Надю не найдете, а и сами там останетесь.
– Ну вот, мы и хотели карту попросить…
– Карта вам не поможет! Ночью тут ничего не поможет, – тихо закончил Кузьмич и снова сел, замолчав на долгую минуту. Он о чем-то сосредоточенно думал, рассматривая цветочки на клеенке, покрывающей стол. Ребята ему не мешали. Они сидели на диване, оба поникшие и растерянные, не представляя, как же быть дальше и как дожидаться утра, если действовать хочется прямо сейчас. Однако молодой организм брал свое и, посидев немного в прострации, мальчишки потянулись к миске с печеньем и дружно захрустели поджаристыми сушками с маком. Чай у Кузьмича был что надо: черный, ароматный, крепкий, аж глаза на лоб лезли.
Выпив полчашки, Масляев вдруг посмотрел на закрытую дверь, которая отделяла комнату сантехника от коридора. Секунду поколебавшись, он решил, что его рассказ про происшествия в этой же комнате тоже будет не лишним, и вкратце пересказал все сантехнику, тут же вышедшему из задумчивого оцепенения.
– Ну вот… А потом Роман нашел меня в отключке на полу у лестницы. И как я там оказался, убейте меня, я даже не представляю. Вот.
– Везучий ты, парень, – Кузьмич внимательно посмотрел сначала на Андрея, потом на Романа. – Мог бы очнуться и в гораздо менее приятном месте. Но, видать, друг твой здорово за тебя беспокоился… Да уж.
