Андрей Тепляков - Пустошь
«…Я покажу тебе творение не человека…».
Он вздрогнул и зажмурился: «Нет, нет! Я не верю!», а голос продолжал шептать, мягко и настойчиво, повторяя одну и ту же фразу. Майкл открыл глаза, и, повторяя про себя, что ничего этого нет, что перед ним дорога — просто дорога! — надавил на газ. Наваждение сгинет, пропадет, стоит только набрать нужную скорость!
Анна испуганно смотрела на него. Что-то плохое происходило сейчас в этой машине. Майкл словно превратился в восковую фигуру, замер, вцепившись в руль и глядя перед собой пустыми неподвижными глазами. «Господи, да у него истерика!».
Скорость возросла. Анна наблюдала, как стрелка спидометра преодолела отметку в семьдесят миль в час и продолжала подниматься. Машина подпрыгивала в ямах и рыскала из стороны в сторону. Точным движением рук, Майкл ловил ее и направлял вперед. В полной тишине стало слышно, как завывает двигатель. Анна схватилась за поручень и испуганно посмотрела вперед. Дорога в тусклом свете фар показалась ей неподвижной. «Сабурбан» вздрагивал и раскачивался. Восемьдесят пять миль в час. Машина вильнула, слетев с дороги левыми колесами, и затряслась. Анна вскрикнула. По широкой дуге Майкл снова вернул автомобиль на шоссе. Набирая обороты, заревел двигатель. «Он убьет нас!»
— Майкл, остановись! Слышишь? Остановись немедленно!
Он не отвечал, только смотрел вперед.
— Майкл!
Анна схватила его за плечо и тряхнула.
— Остановись! — закричала она. — Останови машину! Мы разобьемся!
Она вцепилась в него и затрясла. Майкл попытался отбиваться одной рукой, другой стараясь удержать руль. «Сабурбан» заплясал по дороге. Скорость поднялась до девяносто пяти миль в час.
— Майкл, прекрати! Майкл!
Машина подпрыгнула. Анну бросило в сторону, и она сильно ударилась головой о стекло. Слыша звон в ушах, она снова схватила Майкла. Паника захлестнула ее. Остановиться! Пусть он остановится!
Анна схватила свой телефон и начала изо всех сил бить его по плечу. Каждый раз, когда удар достигал цели, Майкл морщился.
— Остановись! Не сходи с ума! — кричала она. — Мы не выберемся отсюда! Все кончено!
— Нет, — тихо ответил он.
Анна оторопела и выронила телефон.
— Майкл!
По ее щекам потекли слезы.
— Майкл, милый, не надо! Ты ничего не можешь сделать! Остановись! Мы…
— Нет.
Она гладила его по голове, словно ребенка. Обняла за плечи. И плакала.
— Майкл. Пожалуйста. Я не хочу умирать здесь!
— Никто не умрет.
— Майкл, прошу тебя, прошу!
Она все плакала и гладила его по голове и лицу. Целовала. Она говорила и говорила.
И он сдался.
В безумном свете двух лун, машина стала замедлять ход. Куда бы не спешил этот механический пришелец, но он перестал бороться.
Майкл поставил передачу в нейтральное положение. Не мигая, он наблюдал за стрелкой спидометра, вновь неумолимо спускающейся по своей шкале. Когда та достигла отметки двадцать, он вздрогнул, тело напряглось, но Анна, обняв, удержала его. Он закрыл глаза и тоже обнял ее одной рукой. Мокрое от слез лицо Анны уткнулось ему в шею.
«Сабурбан» съехал с дороги, немного прокатился по обочине и остановился, отбрасывая две тени. Погасли фары.
Майкл и Анна, обнявшись, сидели в кабине. Она тихо всхлипывала и все гладила его по голове. Он сидел все так же ровно, закрыв глаза и положив одну руку на рулевое колесо.
«…Я покажу тебе творение не человека…».
ГЛАВА 11
Когда Майкл проснулся, было уже светло. Солнце, такое яркое и такое обыкновенное, изливало свой свет на равнину, разогнав и уничтожив ночное безумие. Пустошь дремала под его жаркими лучами, разлившись вокруг бескрайним океаном тишины и неподвижности.
Майкл вышел из машины и потянулся, растягивая онемевшие мышцы. Всю ночь он проспал, скрючившись на водительском кресле, и теперь ощущал себя зернышком, попавшим между мельничными жерновами. Он решил немного пройтись, чтобы размять ноги.
«Сабурбан» стоял почти в центре широкой долины, со всех сторон окруженной кольцом высоких гор. Дорога уходила вдаль и терялась где-то у линии горизонта. Желто-бурая трава покрывала равнину, кое-где разбавленная невысокими кустами и яркими островками маргариток. Окружающий пейзаж был пропитан спокойствием и безмятежностью. Майкл остановился у края дороги, достал сигарету и закурил. В голове слегка загудело. Он немного постоял, глядя вдаль и ни о чем не думая. Его окружала плотная тишина, лишь немного потревоженная еле слышным шелестом ветра в траве.
Земля под ногами была красновато-бурая, испещренная мелкими трещинами; похоже, она давно не знала дождя. «Воды в машине хватит дня на три», — подумал Майкл, медленно выпуская кольца дыма и следя, как они растворяются в горячем воздухе. — «Надо найти какой-нибудь источник. Какой-нибудь родник».
Его окликнули. Он повернулся и увидел выбирающуюся из машины Анну. Она неуверенно встала на ноги и сразу принялась тереть их, разминая затекшие мышцы.
— Доброе утро! — крикнул он.
— Доброе утро.
— Как спала?
— Неплохо.
Она подошла и остановилась рядом с ним.
— Солнце, — сказала она.
— Да.
Они смотрели вдаль, маленькие, почти незаметные фигуры посреди окружающего величия. Весь этот мир, каким бы он ни был, дружественный или враждебный, принадлежал теперь им. Здесь не было людей и машин, над головой не пролетали самолеты, не было телевизоров и новостей. Здесь не надо было бояться террористов или грабителей. Здесь не было политиков и сумасшедших. Не было войн и мировых кризисов. Здесь не было ничего. Только они и красные островки маргариток.
— Майкл, ты думаешь, этот грузовик больше не вернется?
Он покачал головой.
— Вряд ли.
Анна оглядела долину.
— Красиво, правда?
Майкл пожал плечами.
— В наших краях всегда так.
— Я уже почти забыла, как выглядят эти места. Слишком много наслоилось других воспоминаний.
— Давно ты уехала отсюда?
— Четыре года назад. Почти пять.
Она обхватила руками плечи и стала смотреть на далекие горы.
— Вермонт… — сказал Майкл. — Это ведь где-то на севере и чертовски далеко.
— Да.
— Я никогда не был севернее Де Мойна.
— Это в Колорадо?
Майкл улыбнулся.
— Нет. Здесь, в Нью Мексико.
— А.
— Ты уехала из-за сестры?
Анна нахмурилась.
— Я не очень хочу говорить об этом. Может быть потом. Не обижайся.
Майкл пожал плечами.
— Я не обижаюсь.
Он бросил окурок на асфальт и раздавил его.
— Завтракать будем?
— Хорошая идея!
