Алексей Шолохов - Подвал
– Может, переночуем у нее? – спросила Вера и хитро улыбнулась.
Шутит, чертовка. Но Сысоев, скорее всего, не успел спрятать поглубже свой страх, потому что девушка, глянув на его лицо, засмеялась.
– Расслабься, – сказала она, – я и сама боюсь здесь оставаться на ночь. У меня тетка колдунья.
От этих объяснений Диме не стало легче. Как он сам не догадался? Кем же она еще могла быть? Дом на отшибе и все такое. Но, вспомнив о внешнем виде женщины, он невольно улыбнулся. Огромные подплечники, будто она вставила туда две дощечки. А штаны? Растянулись на заднице так, словно она там прятала что-то. Волшебную палочку? Что же еще? Какая-то пародия на колдунью. Диме почему-то вспомнился Битл Джус из одноименной комедии. Всклокоченные волосы и пестрая одежда. Один в один.
– Чему улыбаешься? – спросила Вера.
– Анекдот вспомнил, – ответил Дима, судорожно соображая, какой бы еще рассказать.
– Может, улыбнемся вместе?
Дима даже остановился.
– Что?
– Я говорю, может, расскажешь?
– Может, и рас…
– Племяшка!
Откуда выплыла эта звезда дискотек, Дима не понял, но очень был благодарен ей.
– Тетя, привет. Как ты?
– А что мне сделается? Пойдемте в дом.
Дима замер. Женщины направились к покосившемуся забору.
– Эй, малахольный! Идешь? – крикнула ведьма.
Он уже где-то слышал подобное обращение к себе. Где? Нет, сейчас уже и не вспомнить. Сысоев кивнул, с отвращением глянул на пузырь на лосинах женщины и поплелся к забору. От одного вида колдуньи его бросало в дрожь. Не только от того, что это подобие комедийного персонажа может натворить каких-то жутких дел. Нет. Его чисто физически воротило от подобных дам. Ему даже казалось, что у нее дурно пахнет изо рта.
«Злой ты, Дмитрий. Бабенку помыть, причесать да приодеть как следует. Ты еще к ней на свиданку бегать будешь».
Дмитрий снова улыбнулся.
– Эй, улыбчивый! Ты что там замер? Иди, здоровье поправишь. – Рыжая шевелюра вынырнула из окна и снова скрылась.
Ну что ж. Она сказала практически волшебные слова. Колдунья, одним словом. Но, уже подходя к крыльцу, он для себя решил, что ни за что ни к чему не притронется. Чтоб не приворожила (а то вдруг у нее все-таки воняет изо рта), чтоб не отравила, чтоб не напоила (а то как же он Веру проводит). Последнего он боялся больше всего. Он боялся, что напьется и его оставят здесь на ночь. Его и так кошмары замучили, а здесь, в избушке на курьих ножках, они и вовсе оживут. Но как только хозяйка поставила на стол полулитровую бутылку с коричневатой жидкостью, он отогнал все мысли, кроме одной: «С завтрашнего дня бросаю пить».
* * *Ему осталось только песню затянуть. Напился как свинья. Но ночевать их никто не оставил. Только одна мысль об этом заставляла его протрезветь. Назад они шли через центр, мимо магазина и торговой площади. Дима, не переставая, что-то рассказывал. Девушка смеялась, и только когда они приблизились к магазину, она затихла, продолжая иногда улыбаться, скорее из вежливости. Дима понял, что его словесный поток наскучил красавице, и замолчал. У магазина стояли спортсмен с другом и Семен Макарович. Ублюдки наверняка выпрашивали выпивку. Дима улыбнулся Семену и, кивнув на Веру, пожал плечами, мол, извини, подойти не могу, немного занят. Семен Макарович кивнул в ответ. Но вот Сысоев заметил что-то холодное во взгляде деревенского бизнесмена. Легкое раздражение. В принципе оно и понятно. Он сейчас не с девственными монахинями разговаривает. Эти два ублюдка могут довести любого. Но Диме почему-то показалось, что эта раздраженность во взгляде предназначена ему, а не этим упырям.
Они молча дошли до моста. Вера ни разу не спросила, почему он молчит. Остановились на мосту и перегнулись через перила.
– Ты уже познакомился с ними? – вдруг спросила Вера.
– Да.
– Ну и?
– Что «ну и»?
– Что ты о них думаешь? – Девушка смотрела вниз, на черную лужу.
– Алкаши и тунеядцы. По-моему, так.
Вдруг Диме стало стыдно. Ведь сейчас он ничем не отличался от этих балбесов. За несколько дней всего несколько страниц текста (то, что буковки куда-то девались, поди докажи, что они были), а вот выпитых бутылок больше, чем этих самых буковок в алфавите.
– А что ты думаешь о Бородине?
Этим вопросом она сбила его с толку. Он не знал фамилий. Да что там фамилий, он и имен-то их не знал. Первый был спортсменом, а второй просто «второй». Кого из них она имела в виду, Дима не понял.
– Это какой из них?
– С красным лицом, – пояснила Вера, подняла камушек и бросила в болото. Камень с чавканьем вошел в жижу, и уже через пару секунд вязкая поверхность сомкнулась и разгладилась.
– Ну, так что?
Дима был в ступоре. Что происходит? Он-то здесь при чем? Раз девушка спрашивает, значит, у нее есть какие-то претензии к добряку Семену. Но Дима никак не мог понять, какого рода претензии могут быть у молодой девушки к пожилому бизнесмену-продавцу. Может, один из его сыновей обещал жениться? А претензия как раз в том, что молодой краснолицый не женился.
– Мужик как мужик, – расплывчато ответил Дима. Но, по его мнению, подобная фраза о мужчине скорее комплимент.
– Может быть. – Вера кинула еще один камень, черная жижа с благодарностью заглотила его.
– А что происходит-то?
Девушка повернулась к нему лицом и посмотрела в глаза:
– Когда-нибудь я тебе расскажу.
Она подошла ближе, поднялась на носочки и поцеловала его в губы. Плевать он хотел на ее рассказ. Он обнял ее и прижал к себе. Она улыбнулась и поцеловала его еще раз. В этот раз он был готов к этому и ответил на поцелуй.
* * *Дима долго думал о поцелуе. Как подросток. Что это было там, на мосту? Он действительно ей нравится или в деревне закончились мужики? Ну да, эти два вечно пьяных оглоеда у магазина, им не до женщин. А остальных они к мосту не пропускают. Стервятники, бляха. Ну а Семен и Стасыч староваты для нее. Вот девица и кинулась ему на шею за неимением лучшего. Чем бы это ни было, Диме было приятно. Да и если начистоту, ему очень был нужен секс. А еще ему был нужен роман. И, пожалуй, больше, чем секс.
Вера ушла по каким-то делам. Он не вникал, а она не говорила. Дима, что удивительно, совсем протрезвел. И поэтому он собирался сходить в магазин. Стыдно, но… Он встал со скамейки и пошел к калитке, когда увидел румяное лицо Никиты.
– Ты чего здесь? – от неожиданности Сысоев не знал, что спросить.
– Меня батька прислал. Он подумал, что вам понадобится. – Еще до того, как малый поднял руку с пакетом, до того, как радостно звякнули бутылки внутри, Дима понял, что это ему точно сегодня пригодится.
– Передай отцу мою благодарность.
Парень кивнул и пошел к мосту.
