Лорел Гамильтон - Сны инкуба
— Вот именно, — улыбнулась я, и улыбка даже наполовину дошла до глаз.
— У вас очень довольный вид для женщины, у которой выдался по-настоящему плохой день.
— А как он может стать ещё хуже, шериф?
— Вы знали, что тело здесь, потому что это сделал ваш бойфренд и его ребята. Потому-то вы его и нашли.
— И зачем бы я притащила своих бойфрендов, и как я устроила, что моя подруга напилась именно здесь?
— Вы собирались переместить тело, спрятать его. Вот почему вам нужно было столько народу. Была здесь ниточка, которая ведёт к вашим педерастическим дружкам-вампирам.
Я подумала, как бы отреагировали Жан-Клод и Ашер на звание моих педерастических дружков-вампиров. Лучше не знать. Я покачала головой:
— Сколько судебных исков подано против вашего департамента, шериф?
— Ни одного.
Я засмеялась, но не слишком весело.
— Что-то не верится.
— Я делаю свою работу. Это и все, что людям нужно.
Не моё дело, конечно, но интересно, сколько из арестованных им не белые, не натуралы — не такие, как он. Я почти готова была все свои деньги поставить, что большинство его арестов — из этой категории. Хотелось бы надеяться, что я ошибаюсь, но вряд ли.
— Вы знаете цитату, что если у вас есть только молоток, то все проблемы начинают казаться гвоздями?
Он посмотрел на меня, не очень понимая, к чему я клоню.
— Да, мне нравится, как мистер Айюб пишет.
— Мне тоже, но я вот к чему: если все, на кого вы смотрите, оказываются монстрами, то ничего другого вы и не увидите.
Он нахмурился сильнее:
— Не понял.
И чего я стараюсь?
— Вы настолько поглощены ненавистью ко мне и всем, кто со мной, что почти не делаете настоящей полицейской работы. Или вам наплевать в этом случае? Да, шериф? Убили стриптизера-педерастика, так это же совсем не так важно, как убитая белая женщина?
Что-то мелькнуло у него в глазах — не гляди я на него в этот момент, то и не заметила бы.
— Наверное, вы от души ненавидите этот клуб.
Глаза его были холодны и непроницаемы, когда он сказал:
— Мой опыт подсказывает мне, что, сколько верёвочке ни виться, маршал, кончик найдётся. Вы выбрали линию поведения высокого риска, и когда оступитесь, расплата будет очень горькой.
Я покачала головой:
— Никто не слеп так, как тот, кто не хочет видеть.
— Что? — переспросил он.
— Ничего, шериф, зря слова трачу.
Ожила рация на маркированных машинах, и услышанное заставило нас забыть о перепалке.
— Потери среди полиции, потери среди полиции!
Место оказалось чуть дальше по дороге, возле клуба, где нашли первую жертву. Наглые, сволочи. Я крикнула Мике и Натэниелу:
— Берите машину Ронни и мотайте домой.
Сама я уже открывала водительскую дверь джипа.
— Анита… — начал Мика.
— Я тебя люблю, — ответила я, залезая за руль.
Я сдала назад, и мне пришлось подождать, пока полицейская машина освободит мне дорогу. Натэниел все ещё опирался на машину, где его допрашивал помощник шерифа. Я нажала кнопку окна со своей стороны и послала ему воздушный поцелуй. Он улыбнулся и послал мне его обратно. Потом я оказалась в линии с двумя полицейскими машинами, и мы уехали. Потери среди полиции — вампиры? Или повезло какому-то пьянице? Не узнать, пока не приедем. Единственный светлый момент — что я не буду больше наедине с шерифом и его людьми. Полиция съедется отовсюду. Куча людей, которых в обычном случае ни работа, ни юрисдикция сюда не позвали бы.
«Скорая» ехала за нами, включив мигалки и сирены. Они могли бы просто ехать за полицией, но я сочла это хорошим признаком. «Скорая» включает весь парад только когда знает, что есть раненые, но ещё живые. Я пробормотала короткую молитву, а потом только старалась не отстать от полицейской машины. Шериф — упёртый расист, но дороги здешние он знает, а я нет. Будем только надеяться, что в канаву не съедем.
Глава семьдесят четвёртая
Мы оказались на месте первыми, потому что ехать нам было меньше десяти минут. Звуки сирен завывали в ночи. Ехала дополнительная подмога. На парковке стояла машина полиции штата Иллинойс с открытой дверцей, и сидел полицейский рядом с ней. Лицо его было просто белым пятном, одна рука, похоже, ранена, пистолет неуклюже зажат в другой. Кровь на плече мундира.
Полицейские машины распахнули дверцы, и сотрудники заняли позиции за дверцами или за капотом, оглядываясь. Никто не бросился напрямую к раненому. Все были в укрытии, у всех оружие в руках, и мы оценивали ситуацию перед тем, как броситься действовать. Иногда преступники используют приманку. Я сгорбилась перед джипом, направив пистолет вверх. Капот был у меня за спиной, так что, что бы там ни придумали враги, мне ничего не грозит, пока я по эту сторону джипа. Слишком много было, о чем подумать, и не было времени думать слишком усердно. Отчасти в этих случаях мысль должны заменить опыт и выучка.
Шериф что-то сделал рукой, и внезапно все сирены замолкли. Тишина оказалась неожиданно громкой, и только огни мигалок давали понять, что здесь что-то случилось.
Все мы осматривали парковку и прилегающую местность. Изгородь за мусорными ящиками. Другие здания в нескольких ярдах. Парковка забита. Преступник может прятаться за любой машиной, а может, он или они сбежали, услышав сирены. Наверняка знать нельзя.
Ничто не шевелилось, кроме полицейского, который заморгал, увидев нас. Он был жив, и мне хотелось, чтобы так оно и осталось. Надо было действовать. И, будто шериф Кристофер прочёл мою мысль, он двинулся вперёд. Пригибаясь, что при его животе и росте было впечатляющим зрелищем. Он оказался куда ловчее, чем был с виду.
Я направила пистолет не на что-то конкретное, а в сторону, где могла быть потенциальная опасность — кто-то, кто захотел бы стрелять в шерифа. Белый пластиковый пакет перекатывался возле мусорного ящика на ветру. Больше ничто не шевелилось.
Шериф Кристофер дал знак — «все чисто». Его люди встали, вышли из укрытия и собрались возле него. Я оказалась осторожнее, осмотрела местность, по которой мне надо было к ним идти, с пистолетом, направленным в землю, но держала я его двумя руками, готовая идти на помощь. В дверях клуба столпились люди. Я их не видела, пока не встала из-за джипа, но они наверняка там были и раньше. Соображения нет у людей. Или они знали что-то, чего не знали мы? Нет, вряд ли.
Я услышала:
— Давайте сюда «скорую»!
Паттерсон побежал сообщать медикам, что можно подойти. Шериф Кристофер злобно смотрел на меня.
— Кто-то из ваших дружков-вампиров.
— По мне, так больше похоже на нож. Откуда вы знаете, что это был вампир?
Раненый заговорил сдавленным голосом, от боли и шока.
— Эти гады улетели с нею. Улетели, блин, как птицы, прямо вверх.
