Лариса Капицына - Дело №346
В конце восьмого класса Савва увлекся биохимией, и стал объяснять все жизненные процессы с научной точки зрения. Дар не вписывался в этот подход, противоречил законам, не только науки, но и логики, и не поддавался никаким объяснениям. Савва даже проконсультировался у химика, который факультативно преподавал основы биохимии и с которым Савва часто общался после уроков. Ну как проконсультировался, сказал, что у него есть один странный приятель, который иногда испытывает необычные ощущения, описал симптомы. Химик сначала рассмеялся и назвал приятеля большим фантазером, который таким способом просто хочет привлечь к себе внимание, сказал, что в такие вещи верят только не очень умные люди и впечатлительные, романтичные барышни. Правда, внимательно посмотрев на Савву и заметив, что Савва разволновался, добавил, что пусть приятель особенно не расстраивается, что, мол, в природе есть множество разных явлений, объяснить которые с научной точки зрения пока не представляется возможным. Савва же запомнил только первую часть разговора и стал относиться к Дару пренебрежительно, игнорировал его предупреждения, пытался мысленно «глушить» сигналы, а если это не получалось – нарочно общался с теми, кто вызывал у Дара антипатию. Последний раз их мнения совпали, когда пять лет назад Савва встретился с отцом.
Отец ушел от матери, когда Савве не было двух лет, и почти сразу же женился на другой женщине, о которой мать не любила говорить. Примерно раз в два или три года, он вспоминал про первую семью и звонил матери, чтобы узнать, не нуждаются ли они в чем-нибудь и предложить деньги. Она говорила отцу, что с деньгами у нее, слава богу, проблем нет, что она прилично зарабатывает, сама может ему одолжить, если нужно и, кстати говоря, ее скоро повысят, так что денег будет еще больше. Савва слушал и изумлялся про себя: как можно так беззастенчиво врать? Сама же только что занимала у соседки. А тут на тебе! Разбогатела… И это при том, что мать ненавидела вранье. Наверное, отец ей не верил, потому что он что-то отвечал ей и она начинала раздражаться, а потом всегда бросала трубку. Савва был уверен, что она его терпеть не может.
Однажды мать вошла в его комнату с торжественным лицом, сказала, что отец хочет прийти к ним, повидаться, хочет узнать его поближе. Савва пожал плечами: ну хочет и хочет, очень хорошо, что хочет, просто замечательно. Но мать заставила его отложить книгу, села рядом и заявила, что Савва не должен на него злиться, что отец, конечно, человек сложный, но очень хороший. Савва не имеет права его осуждать.
А Савва вовсе не злился. Ему только не хотелось встречаться с незнакомым человеком и рассказывать ему о себе. Да и рассказывать особо нечего.
Предполагалось, что отец придет к ним на ужин в ближайший выходной. В назначенный день мать долго суетилась на кухне, пекла осетинский пирог, который ей всегда удавался. При этом вокруг нее происходило что-то вроде небольшого землетрясения: из рук постоянно падали предметы, рассыпалась соль, все дымилось, поддгорало. Мать зачем-то сделала прическу и накрасила губы, а поймав на себе изумленный взгляд Саввы пояснила: завтра у одной ее сотрудницы юбилей – пришлось забежать в парикмахерскую. И почему-то покраснела.
– Ты знаешь, – сказала она, доставая пирог из духовки и уронив прихватку, – когда он уходил, то бросил мне напоследок, что я такая жалкая и никчемная, что я без него и неделю не протяну, тем более с ребенком.
Она говорила бодрым веселым голосом, но наверное, эти слова ее сильно задели, раз она до сих пор их помнила.
– Я была тогда ходячая катастрофа, вечно все теряла, ключи, квитанции… Ни погладить, ни постирать как следует. А он – собранный, опрятный, во всем любил порядок, и это порождало между нами идиотские конфликты. Теперь-то, конечно, я изменилась.
Савва не стал ей напоминать, что на прошлой неделе, когда она потеряла свой паспорт, они перерыли всю квартиру, пока не отыскали его на полке холодильника, куда она выложила его вместе с продуктами.
Наверное, ей очень хотелось, чтобы отец пришел и увидел, как она изменилась, потому что перед самым приходом отца она разволновалась. Накрашенная, с новой прической, которая ей совсем не шла, она выглядела старше своих лет, но когда выяснилось, что отец не придет, а будет ждать Савву в ресторане, чтобы поужинать и поговорить, у нее почему-то жалко дрогнули губы, и она стала похожа на девчонку-подростка, которую обманули.
– Ну, вот… Зря только с пирогом канетелилась. Палец еще обожгла… – сказала она с досадой, и Савве показалось, что она сейчас заплачет.
Савва предложил:
– Хочешь, я не пойду? Скажем, что я сломал ногу.
Она тут же опомнилась и возмутилась:
– Да как ты можешь! Это ведь не кто-нибудь, а родной отец! Сейчас же поезжай. Он ненавидит, когда опаздывают. – И стала выпихивать сына за порог.
В ресторане, увидев Савву, отец, высокий худощавый мужчина, сдержанно улыбнулся и махнул ему рукой. Савва сел за столик, и они стали наводить контакт. Первым делом отец спросил Савву, каким видом спорта он увлекается. Савва ответил, что никаким. Отец недовольно поджал губы, бросил:
– Ее воспитание…
Он сделал заказ не просмотрев меню, наверное, часто здесь бывал, и не спрашивая Савву, велел официанту принести две рюмки коньяку. Он оказался нормальным мужиком, ничего особенного, человек как человек. Рассказал, что у него собственное проектное бюро, неплохой доход, большая квартира в центре, жена – кандидат наук. У его супруги, пояснил он без всякого стеснения, проблемы со здоровьем, поэтому детей у них нет. Они поговорили немного на отвлеченные темы.
Потом отец спросил:
– Мать сказала, ты увлекаешься точными науками?
Савва кивнул.
– Это у тебя от меня. Я тоже в юности любил химию, математику. – и поинтересовался, чуть заметно улыбаясь:
– Ну, так какие у тебя планы?
– В смысле? – не понял Савва.
– Я имею в виду планы на будущее?
Уже догадываясь, что ответ отцу не понравится, Савва сказал, что никаких. Он не любит строить планы.
– Как же так? – спросил отец и улыбка сбежала с его лица. – Как же ты собираешься жить, не имея цели, не продумав стратегию для ее достижения?
Савва пожал плечами.
Отец презрительно пождал губы, побарабанил пальцами по столу:
– Извини, но я не могу этого понять, а тем более одобрить.
Савва и сам не понимал, почему ему так неловко в присутствии этого красивого, импозантного человека. Может быть потому, что встретившись с сыном, которого до этого он никогда не видел, он совсем не волновался, говорил скупо выверяя слова, уверенным, чуть снисходительным тоном, или потому что перед тем как вручить сыну деньги, он тщательно их пересчитал. Кажется, он все делал тщательно. Савва замотал головой, но отец вложил деньги Савве в руку и крепко сжал ее прохладными ладонями с тонкими длинными пальцами, чтобы Савва не вздумал отказываться.
