Людмила Энжел - Пепел 2. Бездна.
- Да, иду, я иду! – с этими словами, даже не глядя, я распахиваю дверь, на пороге стоит мужчина, и я замираю в оцепенении.
- Здравствуй, Джейсон, я Эндрю Брайт, отец твоего погибшего друга или… любовника Эвана, не знаю точно, кем вы являлись друг другу.
Я понятия не имею, что ответить, стою голый, с взлохмаченными волосами перед отцом Эвана, это розыгрыш?
- Твою мать!
- Я вижу, я не вовремя?
- Да, нет, я тут… собирался ванну принять, просто как-то, даже не думал, что это будете вы! Вернее мы даже никогда и знакомы-то не были, я…
- Я могу войти? Нам надо поговорить.
- Ээээ, я…
- Джей?
Я оборачиваюсь, это малолетний придурок вышел к нам, завёрнутый в простынь и застыл посреди коридора.
- Я… ой, извините, - он быстро прячется в комнате.
Отец Эвана явно смотрит на меня, как на закоренелого преступника, по лицу Ники написано “я несовершеннолетний и меня трахали всю ночь”.
- Джей, я понимаю, что вторгаюсь в твою личную жизнь, нравится она мне или нет, это не так важно, я пришёл поговорить об Эване.
- Ладно, проходите, только дайте мне одеться и хотя бы привести себя хоть в какой-то порядок? Вы не против, подождать меня пару минут?
- Я подожду.
Я убегаю в комнату, оставив его стоять у входной двери. Что я делаю? Что происходит? Это не сон? Отец Эвана стоит на пороге, спустя пять лет после его смерти? Как он нашёл меня? Я замечаю, как уже одетый Ники виновато смотрит на меня.
- Малыш, тебе пора домой, у меня куча дел, я позвоню.
- У тебя нет моего номера.
- Я спрошу его у Сиены, если понадобится.
- Обещаешь?
- Нет, я никогда и ничего не обещаю!
- Тогда дай свой.
- Чёрт, Ники, ты начинаешь меня злить, - я кидаю ему визитку, - А теперь давай, быстренько, исчезни.
Он явно расстроен, но что я могу поделать, в моей голове смешались все мысли, мне не до него вообще. Я спешно целую его и выпроваживаю. Эндрю Брайт пропускает его, изучая внимательным взглядом. И взгляд этот осуждающий, я сотни раз сталкивался с подобным взглядом.
- Этому мальчику есть хотя бы 18 лет?
- Нет, вы пришли меня арестовать или почитать мораль?
- Нет, извини, нечасто увидишь подобную картину.
- Понимаю, проходите, - я жестом приглашаю его в гостиную, - Хотите выпить?
- Нет, спасибо, мне нужен ясный ум.
- А вот я выпью, мне как-то дурно, - наливаю себе выдохшееся шампанское, от одного его вида меня начинает подташнивать.
Эндрю Брайт ставит свой кейс на стол и открывает его. В нём ноутбук, бумаги и куча напечатанных фотографий.
- Что это?
- Всё, что я смог собрать о тебе, тайной жизни своего сына и уголовном деле.
- Вы что следили за мной?
- Нет, но нанятые мною люди раздобыли максимум, что смогли. У меня к тебе вопрос, это правда?
- Что из всего?
- Мой сын был геем? – он испытывающе смотрит на меня.
- Я не знаю, может быть.
- Но вы встречались?
- Какое-то время.
- А именно с твоего переезда в этот город и до самой его смерти?
- Да, это так. Это допрос, что ли? – я пью уже прямо из бутылки.
- Нет, но ты должен понять меня, я до сих пор не нашёл убийц Эвана, не нашёл мотив.
- Я нашёл.
- Что? – его лицо исказилось от удивления.
- Я нашёл одного из его убийц, он сейчас проходит принудительное лечение в психиатрической клинике, он отправил на тот свет очень много людей.
Эндрю падает на стул, на пару минут лишившись дара речи.
- Но, как? Я потратил столько денег, времени, ни одной зацепки, ни одного подозреваемого, как ты нашёл его?
- Это необъяснимая, долгая история, я сам до сих пор не понял, как это вышло.
Он смотрит на меня, и от этого взгляда несчастного человека мне не по себе.
- За что его убили?
- Я не знаю,… но могу предположить, что частично из-за его ориентации, такой был почерк этого психа, он выбирал жертв, которые его бесили.
Он закрывает лицо ладонью.
- Джей, что у вас было с моим сыном? Как так вышло? Почему я ничего не знал?
- Вы меня без ножа режете. Всё получилось как-то спонтанно, нас просто потянуло друг к другу, или меня к нему, я уже не помню. Он не хотел, чтобы вы знали. Он думал, что вы расстроитесь. Никто не знал, может, только догадывались.
- Почему ты ничего не рассказал мне? У тебя было так много времени! Он ничего не значил для тебя?
- Боже, мистер Брайт, мы были подростками и занимались тем, за что нас бы все осудили, мы и сами не знали, что это было, но оно было. Что я должен был вам сказать? «Добрый день, я Джей, и я трахался с вашим сыном?».
- Не говори так! Ещё пару лет назад я бы убил за такие слова, но сейчас я знаю, что это не важно, он уже мёртв, а ты единственный, кто связывает меня с ним.
- Нет, нет, нет, мистер Брайт, вот сейчас, вы ошибаетесь, я не связываю вас с Эваном, да, мы встречались несколько месяцев, когда учились в старших классах, но это ничего не значит. У меня своя жизнь, Эван мёртв, он в прошлом.
Этот измученный горем человек устало улыбается мне.
- Джей, не играй в подонка, я не тот, перед кем ты должен включать свой защитный механизм. Я не собираюсь лезть в твою жизнь. Я знаю, что ты не забыл, ведь это ты приносишь цветы на его могилу.
- Это может быть, кто угодно! – он заставляет меня нервничать.
- И ты, наверняка, последний, кто видел его в живых?
- Да, это так, но я не собираюсь оправдываться, почему я не рассказал об этом, мне бы не хотелось, чтобы все узнали тогда, чем мы занимались, да и подозрения мне были ни к чему. Я ничего не видел, и не знаю, что произошло дальше, не знаю, как его похитили.
- Джей, Джей, ты уже оправдываешься. Зачем? Я не виню тебя. Но ты должен рассказать мне всё о его убийцах, или убийце, я не успокоюсь, пока они не получат по заслугам, пока не осознают то, что натворили.
Я ухмыляюсь.
- Осознают? Это вряд ли, у этого маньяка сменились десятки жертв, он как-то не сильно их различал, я сомневаюсь, что он вообще когда-либо испытывал чувство вины за содеянное.
- Но всё же, ты говорил, его лечат. Мне нужны подробности.
- Я не очень много знаю, постараюсь рассказать всё, что смогу, - и мы погружаемся в мои воспоминания о том дне, когда я отправил этого подонка в лечебницу. Я думал, что буду спокоен, но эти воспоминания заставили меня нервничать, руки постоянно потели. Я чётко нарисовал лицо Лиама у себя в голове, его злобные, бегающие глаза, щетину и напряжённые мышцы, он будто был всегда готов нанести удар. Мы разговаривали очень долго, я даже успел почувствовать голод, на мгновение я поймал внимательный взгляд Эндрю Брайта. Взгляд полный задумчивости, в нём не было злобы, но он был настроен решительно. Чтобы он там не задумал, мне всё равно, этот ублюдок Лиам не заслуживает такой простой участи. Пусть пострадает, если Брайт в состоянии сделать его жизнь более трагичной, я только рад. Честное слово, плохо было бы так говорить, но я рад. Брайт ушёл, на прощание он оставил мне свою визитку и сказал, что если у меня будут проблемы, я могу звонить. Это так мило с его стороны, потому что для него, по сути, я никто, но меня слегка пугает его желание привязать память о сыне ко мне, к редкостному безалаберному подонку! Он наверняка возненавидит меня, если ещё не возненавидел, я не собираюсь всю жизнь оплакивать Эвана. Да, что это вообще со мной? Почему я до сих пор вздрагиваю от его имени? Простая интрижка, которая разделила меня на два разных человека: Джея-подростка и Джея-бездушную-сволочь. Эти два персонажа живут во мне, и Джей-подросток с хищными блестящими глазами такое же ранимый, под оболочкой уверенности, каким всегда был. Я ненавижу его, он беззащитен и слаб, но это всё я. В своих бесконечных раздумьях, я устал анализировать те события день за днём. Устал от этих тягостных воспоминаний, устал от вида свежих цветов на его могиле. Но почему я просто не забуду и не выброшу все осколки прошлого? Почему они врезаются мне в мозг, в мой и без того воспалённый и раздражённый мозг, вызывают во мне агрессию, превращают в Джея-сволочь? В моём сне Эван сказал, что мы не отпускаем его, но, мне кажется, это он нас держит, будто не хочет, чтобы я был счастлив, хочет, чтобы я навеки остался привязанным к его надгробному камню и тем солнечным дням. Я ненавижу это! Ненавижу! И тем не менее ревностно охраняю память о нём, спрятав её глубоко в себе. Это похоже на какую-то болезнь, так не бывает!
