Цай Цзюнь - Заклятие
— Возможно. Сейчас никто поручиться не может. Если б кто-нибудь смог, было бы здорово.
Е Сяо и сам не мог ручаться. Не утверждать же, что кто-то еще может погибнуть!
Душу Бай Би охватил леденящий ужас, и она с трудом выговорила:
— Заклятие.
— Что вы сказали? Заклятие?
— Извините, я просто так, невзначай сболтнула, задумалась, — торопливо проговорила Бай Би.
Нахмурившись, Е Сяо посмотрел на Бай Би искоса. Все вовсе не так просто, как она говорит. Но сейчас было не время докапываться до корней. И он попрощался.
Быстрым шагом Е Сяо спустился по лестнице и, выйдя на улицу, стал внимательно осматривать перекресток. Десять лет назад Бай Чжэнцю, отец Бай Би, странно и таинственно угодил здесь под машину. Эту сцену он старался себе представить по рассказу Бай Би. Он шел и шепотом повторял вырвавшееся у нее слово: заклятие.
Бай Би, прильнув к окну, долго наблюдала за идущим внизу по улице Е Сяо. И не могла понять: кто же это из двоих шел внизу?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Бай Би прежде здесь никогда не бывала, лабиринты перекрестков шли один за другим. Следуя адресу, который ей дала Сяо Сэ, она как челнок сновала под у ту нами, пока наконец не нашла театр.
У входа в театр людей не было, только наклеена скверного качества афишка спектакля. Бай Би самой доводилось рисовать подобные афиши, и, с ее точки зрения, эта была нарисована из рук вон плохо: студенты Института изобразительных искусств рисовали гораздо лучше. Фоном служила желтого цвета пустыня, небо было замазано свинцово-черным, затянуто множеством туч и украшено молниями.
В центре была изображена синьцзянская женщина с превеликим количеством украшений и драгоценностей на голове, в цветастом платье; однако лицо ее напоминало даму с японской гравюры: немыслимо огромные глаза, а выражение лица — пугающе страшное. Бай Би подумала, что такая картина может завлечь разве что школьников. Справа от рекламы была надпись столбцом иероглифов: «Лоулань — пагуба для души».
Лоулань. Опять Лоулань. При виде этих двух иероглифов Бай Би стало не по себе. Ниже рекламы была пропечатана дата спектакля: через десять дней. Она нерешительно вошла в театр, у входа так никто и не встретился. Потом прошла по темному коридору и открыла дверь; впереди увидела освещенную сцену.
Театр был не так уж велик, как она себе воображала: узкий и тесный, в пустом зале сидело в разных концах несколько человек. То ли участники труппы, то ли такие же, как она сама, посторонние, случайно зашедшие посмотреть репетицию. Она выбрала самый темный уголок и села. На сцене шла репетиция, не было только яркого света ламп и музыки, из декораций — один задник, да и тот был готов лишь наполовину. Но актеры уже надели сценические костюмы.
На сцене стояло несколько человек, одетых не по-китайски, не по-европейски; в центре стоял стул с претензией на красивость. На нем восседал человек в короне и длинном халате. Ему приклеили большую бороду, чтобы создать образ синьцзянца с его окладистой бородой. Персонаж выглядел князем.
Вдруг человек, сидевший в зрительном зале, в самом первом ряду, громко прокричал:
— В этом действии нет динамики, сойдите со сцены. Начнем репетировать третье действие.
Сразу погас свет, но занавес не опустился, и было видно, как на сцене засновали черные фигуры. Некоторые мужчины громко перекликались в темноте. Бай Би видела только то, что происходило перед глазами. Она ждала в сплошной тьме, но в голове теснились раздумья о фотоснимках Лоуланя, которые она видела в отцовском архиве.
Наконец сцена осветилась: посередине сидела женщина, тихо и спокойно, Хотя она была густо намазана гримом, Бай Би с первого взгляда узнала Сяо Сэ. Та была одета в красное платье, чересчур броское. Сначала она смотрела со сцены вниз, вытаращив глаза, но потом ее взгляд помягчел, и она начала свой монолог:
— Ночь темна, все спит кругом, город Лоулань опьянен спокойным сном, и только розы в садах благоухают в тиши. Сегодня принц царства Юйчжэнь прибыл сюда, велел мне встретиться здесь со сказителями. Я взволнованна и возбуждена, потому что юйчжэньский принц — самый сказочный храбрец во всей пустыне. Возглавив войско, он отразил нашествие могучего племени жоужаней. А еще во всем Западном крае он самый знаменитый поэт, знаток истории и географии, наблюдатель небосвода и погоды. О нем грезят во сне женщины всей пустыни. Однако я не могу дозволить ему увидеть мое лицо. Мне должно скрывать свое лицо, потому что лица женщин Лоуланя не смеют видеть чужие люди. Принц, о принц! Как же мне стать тебе известной?
Окончив монолог, она прикрыла лицо куском черного шелка. Бай Би подумала, что Сяо Сэ выглядит как мусульманка.
Потом на сцене послышался громкий топот, а Сяо Сэ восторженно воскликнула:
— Принц пришел!
Однако на сцену вышел совсем не принц, а двое воинов в шлемах и латах.
Сяо Сэ, испугавшись и растерявшись, громко спросила:
— Вы кто такие?
Воины ее не поняли и схватили за руки. Сяо Сэ закричала:
— Я лоуланьская принцесса. Если вы не окажете мне должного почтения, мой отец князь казнит вас без похорон.
Оба воина в один голос ей ответили:
— Простите, принцесса. Мы исполняем княжеский приказ. Доставим вас обратно во дворец.
— Неужели князь-отец уже принял свадебные дары жоужаньского кагана и хочет выдать меня замуж к жоужаням?
Оба воина, ничего не отвечая, поволокли ее за занавес, и Сяо Сэ громко закричала:
— Князь-отец, князь-отец, почему вы так обращаетесь с дочерью?
Теперь Сяо Сэ и оба воина ушли со сцены. Бай Би никак не ожидала, что у Сяо Сэ будет такой выход на сцену: после этого она не появлялась. Затем сцена осветилась вновь, появилась световая надпись «Принц юйчжэней», и принц поднялся на сцену. Принц был одет совсем не так, как другие, и держался гораздо свободнее и непринужденнее. Он озабоченно огляделся вокруг и произнес:
— Я уговорил лоуланьскую принцессу прийти на свидание, но здесь никого нет. Неужели принцесса не пожелала выйти?
Тут на сцене зажглись дополнительные юпитеры, и в ярком свете явилась еще одна персона. Женщина, одетая в юбку из тончайшего шелка, плотно облегающую фигуру. Ее стройное тело почти полностью просвечивало сквозь шелк.
Увидев женщину на сцене, Бай Би вдруг разволновалась, ее сердце непонятно отчего бешено забилось. Женщина на сцене тоже закрывала лицо шелком, так что разглядеть черты ее лица было невозможно, зато поверх шелка смотрели прекрасные глаза. Эта пара глаз на сцене заставила Бай Би что-то вспомнить. Волосы женщины были небрежно рассыпаны, совсем не так, как у выходившей перед ней Сяо Сэ, украсившей прическу множеством драгоценностей; здесь же ничего не было надето, словно у девушки из простонародья.
