Оксана Алексеева - Я и мой воображаемый недруг
— Машка! — неожиданно заверещал брат после того, как немного пришел в себя. — У тебя есть свой собственный призрак! Господи, как же это круто!!!
Я офигела. Пашка отмер и, вытаращив глаза, вглядывался в воздух вокруг, но, очевидно, ничего разглядеть не смог.
— Сережа, — теперь он говорил тише, старясь отчетливее произносить слова — как когда разговаривают с иностранцем. — Привет! Я — Паша. Дай пять!
Сережа тоже малость офигел от его реакции, но без лишних уговоров дал пацану пинка под зад. Тот вообще взвился на месте, счастливо восторгаясь:
— Я почувствовал! Как ветер или сквозняк! А-а-а!!! Это же просто… охренеть! Охренеть! Можно, я буду жить с вами?!
— Ну уж нет! — тут уже и я поднялась на ноги. — Вали домой!
Он сопротивлялся, пока я уверенно выталкивала его в прихожую.
— Сережа, пока! — орал он в пустоту. — Я завтра приду, ладно? Блин, да я всем расскажу!
— Ага, расскажи. Только в психушке я тебя навещать не буду — даже не надейся, — всунула ему в руки куртку и кое-как выдавила в подъезд, но он опять застопорился:
— Сестра! Маша! — таким голосом президент новогоднюю речь толкает. — Ты — мой герой! Можно я тебя обниму?
Я захлопнула дверь перед его носом и вздохнула. Вот, оказывается, как нужно завоевывать уважение подростков — кто бы мог подумать. Настроение у Сережи теперь стало обычным — шумно-веселящим, поэтому остаток вечера мы отлично провели за просмотром фильма, прерываясь только на смех.
Пашка теперь наведывался часто — то «мать попросила тебе передать этот бублик», то «мимо проходил, замерз, можно погреться?», то «меня из дома выгнали, сестра! Ты же не оставишь ребенка на улице?». Да мне они как-то не особо мешали, если не сильно шумели. И Сереже новое развлечение, ну а Пашка просто влюбился — окончательно и бесповоротно. Пусть. Лишь бы к учебе давали готовиться. Брат, конечно, часто перегибал:
— Маш, смотри, Сережа шевелит моей рукой!
— Отстань.
— Сеструлечка, а что Сережа сказал? Он пытается написать на листке, но… дай нам ноутбук, а?
— Умрите оба! Хотя это не всегда помогает…
— Машуля, а ты выйдешь за Сережу замуж? Разве бывает кто-то класснее, чем полтергейст?
— Обязательно.
— Ма-а-а-аш! А поехали на кладбище? Я хочу на фотку его посмотреть!
— Сережа, ты с этим кладбищем уже и Пашку достал?
Из всех этих приключений мы могли сделать три вывода: 1) Пашка, хоть и верит, но Сережу не видит — даже тень. А это значит, что и другие вряд ли рассмотрят. 2) Со временем мы можем посвятить того же Артема в эту тайну — правда, не знаем, что он с этим осознанием будет делать. Может, и не стоит теребить старую рану, раз все равно друга в привычном виде он не вернет. 3) Пашка — идиот.
С Артемом еще пару раз посидели в кафе возле института — он явно не собирался торопить наши отношения, а я ему была за это заочно благодарна — сама еще не убедилась в том, что поступаю верно.
От группового «выпаса» в ночной клуб я Сережу даже не пыталась отговорить. Он радовался, как малый ребенок. Там вообще создавалось полное ощущение его присутствия — он смеялся со всеми, танцевал. Ну и пусть, что видела это только я. Правда, подвыпившая Танюха в женском туалете решила составить со мной серьезный разговор:
— Вы же с Артемом встречаетесь?
— Ну… вроде как… — я сама не была уверена, что у наших отношений появилось терминологическое определение.
— Со стороны и не скажешь! — Таня дышала мне прямо в ухо, чтобы посторонние не могли такие важные вещи подслушать. — И дело не в нем. Ты какая-то сама по себе — сидишь, улыбаешься, но на него ноль внимания. Парни такое не терпят.
Она ошибалась — это он не спешит сократить между нами дистанцию. Такие серьезные люди, как Артем, не кидаются сразу из одних отношений в другие. Вот и все. Я пообещала надзирательнице, что уделю Артему все свое внимание, а сама нагло отправилась за столик, чтобы передохнуть.
Сережа положил на плечо мне руку, которая в него же и погрузилась.
— Вот тот парнишка наркоту толкает, между прочим, — он указал пальцем на какого-то задрота в стороне.
— И что? Пойдем его убивать? — полюбопытствовала я. — Неси кирпич.
Он дунул мне в шею, заставив рассмеяться от щекотки.
— Нет. Но давай хотя бы ментов вызовем… А то скучно немного без борьбы с преступностью.
Я еще раз посмотрела на задрота и огласила вердикт присяжных:
— Невиновен! Пусть толкает, короче… Ты чего-то быстро заскучал! Идем потанцуем? Вон наши!
Он демонстративно вздохнул:
— Иди танцуй. А я чего-нибудь придумаю…
Пришлось притормозить, чтобы послушать продолжение — этот же как че придумает! Но оказалось, что ничего особо страшного:
— Хочется чего-то… физического. Целоваться, наверное.
Я смилостивилась:
— Вселяйся в меня — должно получиться, я же выпила. И пойдем к Артему — будем целоваться!
— С Артемом?! — он возмутился сначала, но сразу сбавил тон. — Заманчиво, но я пока не готов целоваться с Артемом.
Я только рукой на прощание махнула.
Когда к нашей компании подтанцевала сногсшибательная брюнетка, которую я не могла не узнать по хитрющим глазам, то просто сложилась пополам от хохота. Ее почти сразу перехватил за талию какой-то мужчина:
— Катерина! Я думал, ты уснула. Ты куда?
— Подружку встретила! — ответил ему Сережа. — Сейчас вернусь!
Мужчина проводил ее взглядом, видимо, недоумевая, как она так быстро протрезвела, но отпустил ко мне.
— Да не смейся ты! — он призвал меня к порядку, хоть и сам заливался звонким девичьим голосом. — Никого тут больше в отрубе нет. Да и эта, вроде бы, скоро очнется.
— Ну привет, подружка! — я кое-как смогла это произнести сквозь слезы.
— Здарова! Давно не виделись, как делишки? — он, не стесняясь, завилял шикарными бедрами, протягивая в нос: — Давай зажжем это место, сученька!
Девушка была старше нас, но настолько впечатляющей, что наши парни дружно поджали хвосты и навострили уши. К сожалению или к счастью для них, девушка держалась поближе ко мне, игнорируя остальных. Эх, не повезло сегодня Сереже — ни один парень в целом ночном клубе не удосужился нажраться до такой степени, как эта Катерина. Но он отрывался и так — хотя бы натанцуется. Я потянулась к его уху:
— Раз ты чувствуешь все, что чувствует тело, то почему ты не пьян?
— Кто сказал? — он округлил глаза, а потом начал прыгать, подняв руки вверх. Я смотрю, он уже и к каблукам-шпилькам адаптировался — ну не молодец ли?
Через некоторое время снова склонил ко мне голову:
— Ладно, пойду я, пока она не проснулась, — прозвучало немного грустно.
