Уильям Блэтти - Где-то там
— И ни одного родственника? Даже самого дальнего? — продолжал допытываться Кейс.
— Никого.
— Я заметил, что вы очень близки с мистером Диром.
— Он единственный человек, который не причинит мне зла.
— Мужчины часто ранили вас, Джоан?
— А, хрен с ним, — отмахнулась она и, шумно хлебнув мартини, со стуком поставила стакан и снова схватила книгу. — Так о чем тут говорится?
— Вам вряд ли понравится.
Фриборд резко отдернула руку и уставилась в пустоту.
— Господи, опять у меня приступ «дежа вю».
— Неужели?
— Да, — кивнула она, — и очень сильный.
Кейс, опершись на стойку, подался вперед.
— Джоан, мне хотелось бы побольше узнать о вашей работе. Она интересная?
— Черт, да я ее обожаю, просто до посинения.
— Как мило!
— Не ем, не сплю, в сортир не хожу, только продаю и продаю гребаные дома и квартиры.
— Весьма недвусмысленное заявление.
Фриборд повернула голову к окну.
— Ужасно уединенное место. Как на краю света.
— Действительно.
— Интересно, часто тут гостят грабители?
— Не думаю, — бесстрастно ответил Кейс.
— Да не смотрите вы на меня так, будто я дегенератка какая! Крыша у меня еще не едет, — выпалила она, раздраженно сузив глаза. — Десятки бывших моряков-подводников становятся преступниками. Почему, спрашивается, в Малибу стало невозможно жить? Там только что дома не разбирают. Выносят все до нитки. А здесь есть чем поживиться.
— Я никогда об этом не думал, но вижу, что вы не так уж не правы.
Фриборд снова принялась возиться с книгой и при этом чуть не опрокинула стакан. Кейс едва успел его подхватить.
— Эй, чувак, спасибо, — промямлила она.
— Не стоит.
— Вовремя подоспели.
Она в который раз вгляделась в обложку.
— И все-таки, док, о чем тут пишут? Хорошая книга?
— Речь идет о том, как мы справляемся со страхом смерти, пытаясь с головой уйти в такие развлечения, как секс, власть и деньги.
Фриборд в недоумении уставилась на него.
— И на хрен в таком случае нужна смерть?
— Именно.
— Мне дорога жизнь, — продолжала она.
— Еще бы! — кивнул Кейс. — Столько игрушек!
Фриборд облокотилась о стойку, закрыла лицо ладонями.
— Столько игрушек! — едва слышно повторила она. Слова, казалось, застревали в горле, словно она пыталась вытолкнуть покрытый колючками кактус. — Да, целая куча игрушек. Вагон.
— Что с вами? — участливо спросил Кейс.
Фриборд затрясла головой.
— Не хотите рассказать?
Фриборд тихо всхлипывала.
Кейс поставил стакан и положил руку ей на плечо.
— Пожалуйста, не стесняйтесь, тут нечего стыдиться. Расскажите, — попросил он.
— Сама не знаю. Иногда я плачу без всякой причины. Не знаю. Не знаю, — прорыдала она.
— О чем вы сейчас думаете?
— Не знаю, — настаивала она.
Кейс осторожно коснулся пальцем ее щеки.
— Тогда поплачьте, дорогая, иногда это полезно, — начал он, но тут в комнату ворвался взъерошенный Дир и устремился к бару. Окинув взглядом сцену действия, он громко объявил:
— Вижу, вам уже море по колено!
— Что угодно, мистер Дир? — справился Кейс.
— Новое тело, — ответствовал писатель, — и мозг младенца.
— У меня готов мартини, мистер Дир.
— Ни за что, — замахал тот руками и показал на ряд бутылок за спиной Кейса. — Передайте мне «Чивас Ригал» и стакан.
Кейс сочувственно кивнул и потянулся за бутылкой.
— Вы ужасно выглядите, — заметил он. — Что стряслось?
— Стряслось? Хотите знать? Ну, так я скажу, — отрезал Дир и уже раскрыл было рот, но увидев, с каким отчаянием смотрит на него Фриборд, вытирая глаза бумажной салфеткой, мигом заткнулся.
— Ничего, — буркнул он и, налив стакан на два пальца, вновь подчеркнул: — Совершенно ничего. Все как нельзя лучше.
В комнате появилась Анна Троли, очевидно, чем-то расстроенная. Быстро подойдя к стойке, она села рядом с Диром.
— Привет, Анна. Выпьете?
— Да, двойную порцию, — выдавила она.
— В таком случае, я полагаю, что все в порядке? — вставил Кейс.
— Простите, не поняла.
Кейс с невинным видом воззрился на нее.
— Нет, это я так.
Дир повернулся к Троли, внимательно изучил ее осунувшееся посеревшее лицо, трясущиеся руки, вцепившиеся в стойку, и посмотрел в глаза.
— А вы что видели?
Фриборд резко вскинула голову.
— Что? Что вы имеете в виду? Кто и что тут видел?
— Ничего, — выдохнула Троли, глядя прямо перед собой.
— А я и того меньше, — сообщил Дир.
— Вот и прекрасно, — обрадовался Кейс, снимая бутылку с полки. — Вам сухой шерри с капелькой джина, Анна?
Троли как-то странно передернулась.
— Ну да, — выговорила она наконец, — именно.
Дир опрокинул в рот содержимое стакана.
— Будьте здоровы, — пожелал Кейс.
— Это не смешно, — прорычал Дир.
— Я и не сказал, что это смешно.
— Там ничего не было, — настаивал Дир.
— Знаю.
— Мать вашу, о чем это вы толкуете? — взвилась Фриборд, чье раздражение с каждой минутой все больше нарастало.
Она так и лезла в бой, мечтая сорвать на ком-нибудь злость, но Дир успокаивающе похлопал ее по руке.
— Не обращай внимания.
Кейс поставил бутылку перед Троли.
— Я заметил, что у вас отсутствующий взгляд, — шепнул он. — Чувствуете приближение чего-то...
— Ничего нового, — почти беззвучно ответила она.
— Простите, не расслышал, — извинился Кейс. Глаза Троли прожгли его, как два огненных стержня.
— Ничего нового, — повторила она.
— Вот как!
Кейс расстроенно взмахнул руками.
— Ну до чего же жаль, что ни телевизор, ни радио не работают! — простонал он. — Как бы мне хотелось послушать шестичасовые новости!
— Вне всякого сомнения, — пробурчала Троли. — Да и мне тоже. Вот только не хотелось бы увидеть себя в этих самых новостях.
— О чем вы? — удивился Кейс.
— Ни о чем.
Она пригубила шерри. Руки ее по-прежнему заметно тряслись.
— Кстати, о новостях, — начал Кейс, обернувшись к стойке. Фриборд и Дир о чем-то тихо переговаривались. Кейс откашлялся и спросил:
— Интересно, что вы думаете о внешней политике, проводимой президентом Клинтоном?
Гробовое молчание было ему ответом. Фриборд и Дир тупо уставились на Кейса. Выражение их лиц, как и у Анны Троли, было недоумевающе-озадаченным. Все, как по команде, затаили дыхание, и, кажется, было слышно, как падают на пол и мебель пылинки.
Кейс переводил вопросительный взгляд с одного лица на другое. Наконец Дир, нахмурившись, осведомился:
— Какимпрезидентом?
Кейс замер, словно выжидая чего-то, и с оттенком некоторого сожаления, спохватился:
— О, я имел в виду президента Буша! Как глупо вышло! Прошу простить!
