Фрэнсис Вилсон - Рожденный дважды
Возможно, у него еще не прошел шок. Что до нее, то, видит Бог, она не может прийти в себя от потрясения. Восемь миллионов долларов! Невообразимая сумма. Мозг отказывался осмыслить ее. Ясно было одно — наследство изменит всю их жизнь. К лучшему, молила она Бога.
— Что не так, Джим?
Он указал рукой:
— Смотри, кто с Биллом.
Кэрол узнала высокого, неряшливого вида мужчину с длинными черными волосами и прыщеватым лицом.
— Джерри Беккер? Что он тут делает?
Джим не успел еще ответить, как Беккер повернулся к ним, приветственно раскинув руки.
— Джим Стивенс! Наследник состояния Хэнли! То, что надо! Не двигайтесь с места!
Он поднял висевшую у него на шее камеру и успел сделать снимок. Кэрол только дважды видела Джерри Беккера — оба раза на рождественских вечеринках в «Монро экспресс», — но он не понравился ей с первого взгляда. Он был нестерпимо навязчив: затаскивал собеседника в угол и, дымя ему в лицо, болтал о себе, всегда только о себе. Гости на вечеринках спихивали его друг другу. Он был тучен, но это не мешало ему носить облегающие рубашки. Складка жира нависала над его кожаным, трехдюймовой ширины поясом. Хотя его возраст приближался к тридцати годам, он будто оптом приобрел все, что отличало хиппи — бороду, длинные волосы, замшевую куртку с бахромой, рубашку цвета галстука, брюки-клеш и отвращение к мылу. Недоставало только пары вязок бус.
Кэрол, в принципе, не отвергала хиппи и потому свою неприязнь к нему могла объяснить лишь тем, что он воплощал для нее всех, кого ее мама называла «скользкий тип». Кэрол знала, что Джим тоже не любит Беккера.
— Привет, Джерри, — сказала она, стараясь быть вежливой.
В этот момент перед Биллом остановился лифт. Джим потянул ее за руку, и они вошли вслед за ним.
— Пока, Джерри, — сказал Джим.
Но они были недостаточно расторопны. Беккер успел-таки втиснуться между смыкающимися створками.
— Эй, парень, ты ведь не собираешься удрать от меня без интервью, правда, Стивенс?
— Что ты тут делаешь, Джерри?
— Ты что, шутишь? Самый богатый житель Монро гибнет в катастрофе, а один из моих коллег из «Экспресса» оказывается в числе его наследников! Это ли не сенсация?!
Стоя теперь близко, Кэрол видела чешуйки перхоти в грязных волосах Беккера. Кожа в его проборе и над бровями была красной, раздраженной и тоже в перхоти. А еще она подумала: «Когда, интересно, он в последний раз чистил зубы?» — и отодвинулась к стенке лифта.
— Я разговаривал со святым отцом, — кивнул Беккер в сторону Билла, — и рассказывал ему о своей работе в «Трибьюн». Оказывается, его приют получил хорошее наследство. А как ты себя теперь ощущаешь? — обратился он к Джиму.
Кэрол взглянула на Билла. Он улыбнулся в ответ и округлил глаза, будто спрашивая: «Где вы отыскали этого типа?» Она неожиданно осознала, что с момента, когда они пришли, он впервые смотрит ей прямо в глаза. За все утро он ни разу не взглянул на нее и упорно отводил глаза, стоило ей посмотреть в его сторону.
— У меня все в порядке, — осторожно ответил Джим.
— Прекрасно! — Беккер вытащил блокнот. — А нельзя ли подробнее?
— Послушай, Джерри, — сказал Джим. В нем росло раздражение. — Я не хочу обсуждать это сейчас. По правде говоря, ты несколько навязчив.
Лицо Беккера скривилось в гримасу, которую он ухитрился сделать и презрительной, и обиженной.
— О, понятно, Стивенс. Не успел ты получить в наследство немного денег, как сразу же отворачиваешься от друзей.
Кэрол почувствовала, как напрягся Джим, и положила руку ему на рукав. В это время лифт остановился на нижнем этаже, и двери открылись. Выходя в вестибюль, Джим сказал:
— Не сейчас, Джерри. Приходи завтра примерно в полдень в особняк Хэнли, и я дам тебе эксклюзивное интервью…
— В особняк Хэнли? Неплохо. Почему туда?
— Теперь он принадлежит мне.
Беккер, по-видимому, был слишком ошарашен, чтобы последовать за ними, когда они быстро вышли на улицу.
— Полагаю, необходимо отпраздновать это дело, — сказала Кэрол, когда они свернули за угол и убедились, что он их не догонит. Солнце уже стояло низко, и на Парк-авеню лежали холодные темные тени. Она потянула Билла за рукав. — И на этот раз ты идешь с нами, никаких оправданий.
Билл выглядел взволнованным.
— Я правда не могу. Я должен вернуться, и потом… — Он расстегнул пальто и показал на свою сутану. — Вы ведь не хотите, чтобы зануда священник пошел с вами и испортил весь праздник?
— Так, — сказала Кэрол, — подумаем. Мы на полпути между «Ксавье» и «Риджисом». Безусловно, в одном из них должен быть иезуит твоего роста, который одолжит тебе светскую одежду.
— Да, я знаю одного парня в «Ксавье» примерно моего сложения, но…
— Тогда все решено. — Она посмотрела на Джима. — Верно?
Джим хитро улыбнулся и достал ключи от машины.
— Едем в город. «Дж. Кэрролл» нас повезет.
— Джон Кэрролл?
— Нет, «Дж. Кэрролл». Это машина, а не иезуит.
На лице Билла появилась гримаса боли.
— Надеюсь, это не модель «нэш»?
— Именно.
— Какой ужас! — Билл усмехнулся. — Ладно. Но только, если вы уверены, что вас не атакует еще один журналист — будущий лауреат Пулитцеровской премии, вроде этого Джерри.
Они дружно рассмеялись и направились к гаражу. Впервые в этот день, безотносительно к неожиданно привалившим миллионам, Кэрол почувствовала себя счастливой.
3
Ресторан Амалии «Маленькая Италия» (Дары моря)
— Помнишь Джерри Шауэра? — спросил Джим, наворачивая спагетти на вилку. Он наконец начал успокаиваться. Они сидели только втроем на этом конце стола. На другом — увлеченно беседовала шепотом чернокожая пара. Кьянти подали хорошее, спагетти с чесночно-масляным соусом — такие, как он любил.
— Конечно, помню, — ответил Билл с полным ртом — он ел скунгилли «фра дьяволо». В свитере с вырезом лодочкой и вельветовых штанах в широкий рубчик, которые одолжил у приятеля, он напоминал студента-старшекурсника. — Наш центральный защитник.
— Правильно. Женился на Мэри Эллен Ковач. В прошлом году у них родился ребенок.
— Правда?
— Да. Они назвали ее Эйприл.
— Красивое имя, — сказал Билл и тут же чуть не подавился. Не может быть, Эйприл Шауэр? Получается «апрельский ливень»? Он посмотрел на Кэрол в поисках подтверждения. — Это что, шутка?
Кэрол покачала головой, потом рассмеялась. И вот они уже хохочут все трое. Джим не мог понять, почему им так весело сегодня. Может быть, из-за вина? Три раза у них начинались приступы смеха. Наконец они успокоились.
