Дженнифер Рардин - Двум смертям не бывать
Это я схватила подушку и запустила ее через всю комнату.
— Привет, Альберт! — начала я, стараясь быть приветливой и не слишком озабоченной. — Мне тут Эви сказала, что ты себя не очень хорошо чувствуешь?
— Всюду она лезет, твоя Эви. Точно как ваша мама.
Я скрипнула зубами. Не буду я ему напоминать, как мама пришла домой раньше обычного и застукала его в койке со своей лучшей подругой! Тогда он и сказал, что она всюду лезет.
— Я слышала, ты уволил сиделку?
— Назойливая, как муха. Вечно ей нужно было знать, что я когда ел, вечно в меня своими шприцами тыкала.
Будь на свете такой прибор — злостемер, у меня бы его зашкалило. Жилы на лбу стали пульсировать боевыми барабанами, а самообладание — разлетаться в клочья. Оно у меня — самообладание — штука очень непрочная. Вроде красивой цветной бумаги, которой выстелены мешки для подарков. Внутренним взором я видела, как оно рассыпается на мелкие клочки и улетает, чтобы — наверное — собраться где-нибудь в другом месте как-нибудь потом, и тут мой папочка жалобно так сказал:
— Жасси, она ужасно со мной обращалась. А сейчас я ужасно себя чувствую.
— Да господа бога ради, пап, ты ужасно себя чувствуешь, потому что врача не слушался. Эви с ума сходит, переживая за тебя, а у нас с Дэйвом просто времени нет приезжать вокруг тебя прыгать, чтобы ты перестал загонять себя в гроб! Значит, будет вот как: мы тебе наймем другую сиделку. Ты будешь есть то, что она тебе скажет. Ты будешь делать уколы инсулина и не хныкать. А если ты и ее уволишь, я своими руками оттащу твои тощие мощи к дому ветеранов и брошу на пороге!
— Но…
— Более того, ты сегодня же договоришься о встрече с доктором, и если ему придется отрезать тебе ногу к чертовой матери, из нас ни один тебя не пожалеет, потому что ты сам виноват!
— Жасмин Элен Паркс!
— И не смей говорить со мной с папашиными интонациями, черт тебя побери! Я отлично понимаю твою игру, и со мной этот номер не пройдет. Ты не был с нами, когда мы росли, так отчего ты решил, что мы сейчас бросимся тебя лелеять из сочувствия твоему плачевному здоровью?
Наступила долгая пауза. Наверняка Альберт в это время с вожделением смотрел на банку пива, а я грызла себя за то, что ору на изувеченного героя войны. Я знала, каким он был морпехом. Целый ящик медалей и полная телефонная книжка людей, готовых за него умереть — даже сейчас. Просто ему не надо было заводить детей.
— Я устала, — сказала я, чувствуя себя бесконечно старше даже его шестидесяти с лишним лет. — Работаю на всю катушку и подошла к самому краю. Звонок Эви меня с этого края столкнул, а лавина досталась тебе.
Это не было извинением. Он извинений не заслужил и сам это знал.
— Сегодня же позвоню врачу, — сказал он. Наверное, если я могу идти на уступки, то он тоже может.
Отлично. Я тебе позвоню, когда найду новую сиделку.
— О'кей.
Снова неловкое молчание. В такой момент отцы и дочери обычно обмениваются нежно-вежливыми фразами «я тебя люблю» и «я по тебе скучаю». Мы это знали, только у нас такие слова не выговариваются.
— Ну… я еще тебе позвоню, — сказала я наконец.
— О'кей, пока.
— Пока.
Би-ип.
Какая-то мрачная ирония в том, что все мои разговоры с родственниками последнее время заканчиваются высоким раздражающим звуком.
Бросив телефон на кровать, я сама плюхнулась рядом. Пока меня ничего не отвлекло, я взяла его снова, набрала Эви и оставила ей сообщение, прося прислать мне телефон агентства, где мы нанимали последнюю сиделку. Очень хотелось надеяться найти новую, не успевшую поговорить с прежней и не знающую, что за подарок наш Альберт.
Глава седьмая
Разбудил меня звонок в дверь.
— Эй! — сказала я часам. — Я опять заснула? Ничего себе, правда?
А еще лучше было полное отсутствие кошмаров.
Я вспрыгнула было с кровати — но ребра превратили мое движение в медленное и плавное. Схватив в руки «Скорбь», я пошла к двери. Вайль приклеил к ней записку:
Жасмин,
Перед тем как уйти на отдых, я заказал тебе кое-что особое, потому что знаю, как ты не любишь есть в ресторане. Увидимся после заката.
В.
Я выглянула в глазок — никого. А единственным обитателем холла, когда я приоткрыла дверь, оказалась сервировочная тележка, уставленная тарелками под крышками. Я представила себе, как официант позвонил в дверь и быстро-быстро метнулся обратно в лифт, пока я его не заметила и не подумала — о ужас! — что в этом отеле работают живые люди, не призраки. Похоже, местным служителям часто приходится пулей лететь к ближайшей лестнице или чулану. Интересно, их перед работой не заставляют бегать спринтерские дистанции, чтобы держать себя в форме? Хм, интересная мысль. Когда я вкатила тележку, заперла дверь и переставила блюда на стол, мне уже было ясно, что весь штат каждое утро собирается в мансарде на сеанс ритмической гимнастики, и все работники — горничная, повар, сантехник и прочие — одеты в одинаковые розовые трико.
Крышки я сняла по очереди, аплодируя каждому из блюд. На первом находились три маленьких блинчика, брусочек масла и кувшинчик с сиропом. На тарелке номер два вольготно раскинулся омлет с грибами, обнявший четыре ломтика поджаренного до хруста бекона. Кроме того, Вайль заказал кофе и большой бокал апельсинового сока. Отсалютовала чашкой в сторону его закрытой двери.
— За тебя, босс! Чтобы ты никогда не понял, как сильно ты мне нравишься.
Поедая такой восхитительный завтрак, какого уже полгода не видела, я распланировала свой день. Поскольку всем относящимся к Ассану должен распоряжаться Вайль, я отложила этот вопрос на потом и перешла к более непосредственной проблеме. Четверо очень хорошо информированных киллеров, замаскированных под религиозных фанатиков, не могли возникнуть прямо из воздуха и пытаться ликвидировать двух агентов Центрального Разведывательного Управления. Непонятно, как именно они нашли нас на хайвее, но некоторые предположения у меня на эту тему имелись. Кто-то им должен был сказать, что мы охотимся за Ассаном, и они скорее всего следили за его домом, ожидая нашего появления. Этот кто-то сильно рисковал, потому что даже о нашем существовании знает только горстка народу. Среди них — Пит, три сенатора из комитета надзора за нашим департаментом, Бергман — и еще та женщина, которой я буду сейчас звонить.
Защищенный телефон лежал там, где мы его вчера оставили, рядом с лэптопом, перед пустым стулом на моем столе для завтрака. Я проглотила последний кусочек и набрала Марте. Она ответила с первого звонка.
