Марина Дяченко - Петля дорог
Предполагал ли господин Петер, что события могут повернуться ТАК? Не предполагал — значит некомпетентен. Предполагал, но решил рискнуть? Мерзавец. Гад…
Машина замедлила ход. Остановилась.
Ирена почувствовала, как немеют руки. И ноги превращаются в два ватных бесчувственных мешка.
Уже?!
Голоса снаружи. Человеческая тень на секунду заслоняет солнце; Ирена прилипла к окну, сжимая в потном кулаке свое последнее оружие — чеснок…
Кто-то, кажется, водитель, странно семеня, проследовал к одинокому дереву на краю дороги. Встал в характерной позе, замер, будто тушканчик перед восходом солнца…
Ирена, мысленно плюнув, отвалилась от окна. «Техническая остановка».
А может быть?..
И она забарабанила в стенку кабины:
— Эй! Эй! Выпустите меня ненадолго, мне надо…
Хмурые лица. Недовольное ворчание. Им тоже не по себе — неприятно, видишь ли, везти по назначению смертника, особенно если смертник — женщина…
Да. Вероятно, моделируя эти горы, Анджей сверялся с лучшими видовыми альбомами… Впрочем, что она знает о процессе моделирования? Домики, сложенные из спичечных коробков, давно уже остались в прошлом…
Прищурившись, она огляделась.
Так. Терять ей нечего. Справа стена, слева провал. Крутой, но не отвесный. Можно сломать шею… а можно и не сломать.
Охранников двое. Водитель — третий. У каждого на боку — тяжелая кобура.
Но не лучше ли пуля, чем чьи-то слюнявые клыки?!
— Быстро, — сказал сквозь зубы один из охранников.
Она сделала удивленные глаза:
— Здесь? Дайте хоть за кустик отойти…
— Я тебе отойду, — сказал другой, угрюмый и краснолицый. — Здесь, на дороге…
Она оскорбленно вскинула брови и шагнула по направлению к обрыву.
— Стоять!!
Она остановилась.
В принципе, следовало заголиться и присесть, надеясь, что охранники отвернутся хотя бы рефлекторно.
Ирена вообразила себе, как кидается в провал, подхватывая на ходу спадающие арестантские штаны…
Поморщилась, как от кислого. С отвращением оглянулась на охранников:
— Идите к черту… Поехали. Я передумала.
* * *Спустя еще час машина остановилась снова. Ирена к тому времени впала в муторное оцепенение — дорога извивалась, как червь на рыболовном крючке, и приходилось бороться с подступающей дурнотой.
Еще одна «техническая остановка»?..
Голоса снаружи.
Она с трудом поднялась со скамейки. Потянулась было к окну — но тут дверь распахнулась, впуская в духоту фургончика ледяную струю изысканного горного воздуха.
Ирена прищурилась, хотя солнце стояло не так уж высоко и светило с другой стороны.
— Выходите…
Оттого, что охранник обратился к ней на «вы», по коже продрал мороз. Она не успела оглянуться, как на запястьях у нее защелкнулись наручники.
Здесь уже лежал снег. И хлестал, как мокрое полотенце, ветер.
Тюремный фургончик нос к носу стоял с другой машиной. Высокой, с широкими рифлеными шинами, с прожектором на крыше — хорошая машина, сразу видно, вездеход…
— …Распишитесь.
Ирена не сразу узнала господина адвоката Яна Семироля. Вместо элегантного костюма на нем были спортивная куртка и брезентовые камуфляжные штаны, а на голове — лыжная шапочка с изображением желтой смеющейся мыши.
— …Распишитесь здесь…
Господин адвокат положил на колено картонную папку, вытащил из кармана ручку, блеснувшую на солнце золотым пером, и подмахнул по очереди два комплекта желтоватых документов.
Ирена чувствовала на своем плече лапу краснолицего охранника. Скорее всего, тот имел опыт в подобных процедурах — и перед лицом «приватного представителя правосудия» приговоренные обычно предпринимали отчаянные попытки побега…
Ирена осторожно поднесла к лицу обе руки сразу. Разжала пропахшую чесноком ладонь. Слизнула три теплые дольки. Стиснула зубы, не чувствуя усиливающегося жжения, осторожно принялась жевать.
Отвратительный запах…
Господин Ян Семироль аккуратно спрятал ручку — и только тогда впервые взглянул на Ирену.
Под этим взглядом охранник снял руку с Ирениного плеча. Долго не мог вытащить ключи — кольцо зацепилось за дыру в кармане…
Наручники разомкнулись, высвобождая Иренины запястья.
Семироль улыбнулся, не разжимая губ.
Очень гладкая кожа. Очень чисто выбритые щеки. Здоровый, отдохнувший господин. И, по-видимому, сытый.
— Фуфайку нам бы тоже забрать, — сказал водитель, глядя в снег.
Ирена шевельнула плечами. Ватная ношеная фуфайка упала на дорогу. Вернее, собиралась упасть — но кто-то из охранников ловко ее подхватил.
— Трусливые отморозки, — сказала Ирена, ни к кому конкретно не обращаясь. — Бабы.
— Поехали, — нервно сказал водитель.
Все трое, как по команде, ринулись в кабину. Как будто их подгоняли хлыстом.
Тюремный фургон сдал назад — слишком резко, едва не угодив колесом в провал. Развернулся, выкидывая из-под колес грязный снег и камушки; задымил по дороге, несколько раз подпрыгнул на рытвине, скрылся за поворотом…
— У меня в машине печка, — сказал Семироль.
Ирена не повернула головы.
Уж больно красивые горы. Открыточный антураж для фильма ужасов.
— Вы слышите? Холодно. Садитесь в машину.
А не кинуться ли с обрыва, вяло подумала Ирена.
— Садитесь же.
Она наконец-то увидела распахнутую дверцу. Не чуя ног, подошла. Забралась на сидение, подтянула колени к подбородку.
Семироль сел рядом. Включил приемник; из далекой дали тоненьким голоском задребезжала знакомая певичка.
Елки-палки… Ирена даже помнит ее имя. Имя ОТТУДА, из настоящего, несмоделированного мира…
Семироль разворачивал машину.
Вот здорово, если бы вездеход не удержался на узкой дороге и загремел по камням вниз, размазался бы по живописному заснеженному склону…
Она вспомнила о чесноке.
От с трудом сохраненных долек остался только липкий привкус во рту. Когда, когда, с какого перепугу она проглотила свое последнее оружие?!
— Пристегните ремень…
— Что?..
— Пристегните ремень, это же горы…
Ее руки действовали отдельно от разума. Щелк…
Теперь широкая лента ремня привязывала ее к креслу.
— Вам все еще холодно?
Она поняла, что дрожит. Лязгает зубами с угрозой откусить собственный язык.
— Печка греет вовсю, — Семироль усмехнулся. — Мне вот жарко…
На лбу у него действительно выступил пот. Жесткие волосы, освобожденные из-под лыжной шапочки, стояли дыбом.
— Нам ехать около получаса… Расслабьтесь. Посмотрите, какие красивые горы…
