Елена Усачева - Страна восковых фигур
В первую секунду она подумала, что забыла открыть глаза. Но потом оказалось, что с глазами у нее все в порядке, они открыты. Просто смотреть здесь невозможно. Вокруг была та самая «кромешная темнота».
Фролова вытянула руку, ее она тоже не видела, но темнота пока не имела границ. Так что рука ее ни с чем не встретилась, и Танька сделала первый неуверенный шаг.
— Эй, — позвала она пустоту. Говорить с куклой было как-то неудобно. Но раз игрушка могла двигаться, могла она и говорить. — Где ты?
Голос отражался от стен, и Таньке казалось, что вокруг нее стоит десяток человек, которые передразнивают ее.
— Таня! — уверенность в том, что игрушка ее слышит, у Фроловой исчезла.
— Музей! — отозвался незнакомый голос, и Танька остановилась.
Ей только не хватало сейчас оказаться в Музее. Хорошо она будет выглядеть — сбежала от Карлуши, чтобы самой добраться до места смерти.
«Извините, хотелось прогуляться. Надеюсь, я вас не сильно задержала? Гильотина у вас не проржавела? Палач не утомился?»
— Погоди! — Танька всего минуту провела в темноте, но уже успела потеряться — откуда пришла, куда собиралась идти и где она вообще находится. — Пошли обратно. Зачем тебе Музей? Ну, хочешь, я извинюсь перед тобой и никогда больше не буду обижать Ленку? — Фролова прислушалась. Кто-то где-то шел. Вокруг было столько звуков, что она не могла понять, откуда раздается топот ног. — Не хочешь? — Танька сделала несколько шагов, предварительно ногой ощупывая пол перед собой. — А чего ты хочешь?
Где-то что-то упало, по темноте прокатилось эхо. Танька втянула голову в плечи.
— Да что ты там делаешь?
— Иди вперед, — пискнула кукла.
— А «вперед» — это где? — Фролова не была уверена, что стоит лицом в ту сторону, под которой кукла подразумевала «вперед».
— Неважно. — Теперь голос долетел с потолка. — Просто иди.
— Иди и провались куда-нибудь, — проворчала Танька. — Это месть твоя? Я же пообещала больше так не делать!
— Иди! — Голос подтолкнул ее в спину, и Фролова пошла.
Первые несколько шагов дались ей тяжело, она все боялась провалиться или на что-нибудь налететь. Но постепенно страх пропал — она шла и шла, не встречая на пути препятствия.
Впереди что-то зашуршало. На фоне открывшегося небольшого круглого отверстия появилась кукла Таня. Она выглянула в это окошко и, ткнув куда-то пальцем, пискнула:
— Твои друзья!
— Так ты меня за ними сюда привела? — удивилась Фролова. Вот уж о ком она сейчас не собиралась думать, так об этой паре ненормальных. Особенно о Максе — сам сел в трамвай, она только отговаривала.
Но кукла настойчиво звала ее подойти к окошку, и Таньке пришлось сделать оставшиеся несколько шагов.
Через отверстие был виден большой зал, тот самый, куда Танька попала в свой первый день. Вдоль стен замерли восковые фигуры. Фролова узнала Марию-Антуанетту, Людовика XVI, Распутина, Мэрилин Монро и заметно поредевшую царскую семью. Место Карла-Людовика около двери пустовало. Под окошком на лавочке сидела неподвижная Ирка с Глафирой, которая что-то усиленно грызла. Макса видно не было. Может быть, он еще не доехал?
— Мне их нужно просто забрать и провести через этот тоннель? — шепотом спросила Фролова и осеклась. Слово «тоннель» вырвалось у нее случайно.
«Кукла проведет тебя через тоннель», — всплыл в голове дребезжащий голос старика.
Правильно. Все, как он и предсказал.
«Ладно, уговорили, — решила Фролова. — Вытащу я эту сумасшедшую парочку. Но если они сейчас же не уберутся из города, я сама с ними что-нибудь сделаю».
Танька уже хотела спросить у куклы о другом входе в Музей, когда двери зала распахнулись, и на пороге появилась Мари. Рядом с ней стоял Макс. Был он в своем обычном виде, человеческом, и двигался очень даже быстро. Увидев свою даму сердца, Тихомиров побежал к ней.
— Ирочка! — кричал Максим, теребя Кильку за руки, что, с Танькиной точки зрения, выглядело сейчас преглупо. — Мне Фролова говорила, а я не верил. Как же так? — Он замер, с ужасом рассматривая, во что превратилась его подруга.
Веселкина никак не отреагировала на появление кавалера. Она все так же сидела, неестественно прямо держа спину, положив безжизненную руку на кошку, и смотрела перед собой.
У Мари за спиной возник Карл. Он что-то быстро прошептал своей хозяйке. Та медленно качала головой в такт его словам.
— Но он не может сломаться! — произнесла наконец она, поворачиваясь. — Этот трамвай выдумка! Выдумка не ломается.
— В этой стране ломается не только выдумка, — пожал тощими плечами Карлуша, — но и то, чего вообще нет.
— Ты что несешь? — Мадам Тюссо развернулась так стремительно, что своими пышными юбками чуть не сбила тщедушного принца с ног. — Кто пустил сюда этого мальчишку в таком виде? Где ОНА?
— Ее нет, — прошелестел Карл. — Она должна была быть у себя. Но ее нигде не было. И я ее не чувствую. — Карл обвел взглядом стены, и Танька отпрянула от своего наблюдательного пункта. — Может, она уже здесь?
— Раз ты ее не чувствуешь, значит, она мертва! — торжественно произнесла Мари, радостно взмахивая руками.
От этих слов у Фроловой внутри все похолодело.
Не может быть! Неужели она попала под машину и не заметила этого?
Танька лихорадочно потерла лоб.
Нет, ничего такого она не помнит. Не могла же она пропустить свою смерть.
А что, если и правда она обыкновенный мертвец? Как там Ирка говорила? Они ходят между простыми людьми, никто на них не обращает внимания, а на самом деле они мертвые. И эмоций у них никаких нет.
На какое-то время Танька забыла о происходящем в зале.
Как же отличить живого от мертвого?
Мертвый лежит в гробу.
А если не лежит?
Фролова в панике схватилась за голову, под пальцами захрустели искусственные волосы.
Вот оно! Если бы она умерла, к ней бы вернулись ее волосы!
Жива! Жива!
Танька вновь метнулась к отверстию, но, не дойдя до него одного шага, остановилась.
А если волосы не должны обратно поменяться? Как помер, так помер.
Фролова с отчаяньем посмотрела в окошко.
Мари стояла около до боли знакомой восковой фигуры — Танькиной копии — и внимательно рассматривала ее.
— Если бы эта негодная девчонка была здесь, — задумчиво бормотала мадам Тюссо, — ее фигура ожила бы! — Она медленно пошла через зал. — Мне все это не нравится. — Фигуры, мимо которых проходила хозяйка, начинали двигаться. — Я не понимаю, почему не получается все сделать сразу?
— Отсталая страна, — махнула ручкой Мария-Антуанетта, поправляя сбившуюся прическу. — Во всех цивилизованных странах каждый сам за себя, а здесь… как это… «сам погибай, а товарища выручай», — произнесла она, картавя русские слова. — Так, кажется?
