Питер Стауб - Пропавший мальчик, пропавшая девочка
Поднявшись наверх, Марк включил радио. Старая песня Принца полилась как ядовитый аромат. Марк расшнуровал мокасины и бросил их к шкафу. Затем стянул обе футболки и бросил их на пол, туда же последовали носки. Потом почистил зубы и более-менее помыл не вымытые раньше части тела, вернулся в свою комнату, на ходу подобрал с пола джинсы и засунул одежду в плетеную корзину с крышкой. За этими немудреными делами Марк вдруг вспомнил, что его окно выходит прямо на переулок, а значит, и на задний двор дома на той стороне переулка Он выронил одежду, подбежал к окну и высунулся по пояс во влажную ночь.
Свет из его окна и окна кухни, расположенной под его комнатой, бросал вытянутые бледные прямоугольники на пятнистый внутренний дворик. За прямоугольниками света можно было разглядеть лишь контуры и неясные намеки на контуры. Слабый отсвет лежал на досках поваленного забора, тянувшихся к едва обозначенному лунным светом переулку. За силуэтом восьмифутовой стены маячили густые темные кроны деревьев. Марк смутно припомнил, что огромные деревья поднимались за бетонной стеной. И тут вдруг разочарование, жгучее осознание потери полыхнуло в груди. Никогда не разглядеть ему из своего окна задний двор того дома. По крайней мере до октября, когда закончится листопад.
Сколько таких октябрей он…
…и ни разу не пришло ему в голову взглянуть на..
Марк включил лампу над кроватью, выключил верхний свет и побрел назад к кровати, на ходу читая книгу, что несколько дней назад взял с полки на кухне, – никем из домашних еще не прочитанный экземпляр одного из дядиных романов с автографом автора «Филипу и Нэнси: кое-что для первых часов после полуночи. С любовью. Тим». Бравшийся за книги, мягко говоря, нечасто, Марк с большой неохотой решился «попробовать на вкус» творение дяди. Но вскоре он понял, что ему нравится «Расчлененный». Сюжет книги, пронизанный ужасом, увлекал, заставлял читать дальше, а судя по названиям улиц, действие происходило в Миллхэйвене. Через двадцать минут строчки поплыли и начали сливаться. Марк выключил свет и без усилий провалился в сон.
Как таксисту снятся шоферские будни, пекарю – буханки, так Марку снилось, что он стоит на тротуаре перед заброшенным домом, только теперь он уже не заброшен. Мужчины и женщины, некоторые с детьми, собирались на узеньком крыльце, входили и выходили через дверь. Когда бы Марк ни взглянул на окна фронтона, он видел гостей, посетителей, священников – людской поток лился через переполненную гостиную. Среди них также были полицейские, пожарные с топорами в костюмах с желтыми полосами, моряки с белыми гюйсами, курьер-водитель UPS, босс его отца, человек в гидрокостюме с аквалангом… и какие-то дети лет четырех, с которыми он ходил в детский сад, но с тех пор не встречался. Когда бы ни открывалась входная дверь, из дома неслась веселая музыка. Марк чувствовал непреодолимое желание подняться на крыльцо и присоединиться к празднику, но загадочное отвращение удерживало его. Он чувствовал недоверие, неловкость, неуместность своего присутствия здесь: в отличие от мистера Бэттли, который был не в счет, знакомыми ему здесь казались только малыши из детского сада.
Он уловил чей-то взгляд и ахнул: с крыльца ему подмигнула Гвинет Пэлтроу! А рядом с ней – не кто иной, как Мэтт Дэймон, ухмылявшийся как безумец, – махнув рукой, он крикнул Марку:
– Эй, Марк, давай к нам!
Там же, рядом с Мэттом Дэймоном, стоял – ну, точно – Винс Вон, а из-за его спины выглядывали… Уж не Стивен ли Спилберг под ручку с Дженнифер Лопес?
– Ты же из нашей компании, Марк, – пропела ему, улыбаясь, Гвинет. – Господи, какой же ты дурашка!
Сопротивляться Гвинет Пэлтроу? Оттолкнуть от себя Гвинни? Он ступил с тротуара на дорожку и пошел навстречу компании. По мере того как он приближался к дому, люди с крыльца стали просачиваться в дом: первыми – Стивен Спилберг с Джей Ло, за ними Бен Аффлек – которого он впервые в жизни видел – и Мэтт Дэймон, потом Гвинни. К тому моменту, когда Марк добрался до крыльца, лишь двое тощих, как скелеты, полицейских остались у двери и пристально глядели на него вниз, фуражки сдвинуты на затылки, воротники расстегнуты. Зубы у них проступали из-за сморщенных губ, как у мертвецов. Костлявые полицейские подались к Марку. От дома вдруг потянуло затхлостью и гниением – запах тлена был как нудно-фальшивый вой шарманки. Один из копов потянулся взять его за руку, и Марк понял, что этот мерзкий шакал, не более живой, чем рисунок на египетской гробнице, хочет познакомить его с Шейном Ослендером. Он дернулся назад, сердце зашлось от испуга, и Марк понял, что не успел Покрытая грязью рука шакала уже вцепилась в его рукав. Марк в ужасе закричал и без всякого перехода обнаружил себя сидящим на кровати – дышал он так, словно пробежал марафонскую дистанцию.
Постепенно паника улеглась, он выбрался из кровати и подошел к окну. Там в ночи что-то происходило: крупный черный силуэт будто протаял сквозь колючую проволоку на стене и – как показалось Марку – спрыгнул в переулок. Может, это был кот; может, спрыгнул он за стену, а не в переулок. Вновь пробудившимся ужасом, обжигающе холодным, как сухой лед, мазнуло его желудок и легкие. Да какой кот – разве бывают коты размером со свинью? Он уже был почти уверен, что это спрыгнуло в переулок.
Страх нарисовал в его воображении крупное уродливое существо, плавно пересекающее проулок и переползающее бесполезный забор отца. Не в силах двинуться с места или отвернуться, Марк впился взглядом в темень. Оно было здесь… Нет, никого… Нет, точно здесь! Слишком напуганный, чтобы закрыть окно перед страшной надвигающейся неизвестностью, он положил ладони на подоконник и высунулся. Едва уловимое движение в темноте внизу подсказало ему, что существо сползает по забору вниз и движется к дому. Скоро оно будет на полпути к дому, а затем… Два ярких глаза, холодные и отражающие свет, как стальные шары, вперились в него. Передернувшись от ужаса, Марк резко подался назад, больно ударившись головой о нижнюю планку фрамуги.
Примерно секунду в нем жило ощущение, будто он проснулся второй раз. Дом, Мэтт Дэймон и Гвинет Пэлтроу, мерзкие полицейские с торчащими зубами и грязными лапами – все это было сном во сне.
Однако он был не в постели, а все еще стоял у окна, и затылок жутко саднило. Непроходящая острая боль от макушки к затылку, казалось, пригвоздила его ноги к полу и цепко удерживала в реальности. В целом все было так, словно его вышвырнули из сна Марк нерешительно пригнулся и снова выглянул из окна Холодные глаза исчезли; а может, их и не было вовсе. И разумеется, никакое чудовище не ползло к дому. Марк наполовину опустил раму и лег в кровать. Сердце бешено колотилось.
