Шон Хатсон - Жертвы
Сзади него громко тикали часы, гулко отдаваясь в тишине комнаты.
Миллер долго сидел за письменным столом, зажав в руке стакан виски. Почувствовав легкую ноющую боль в левом глазу, он моргнул, и через секунду уже в глазу стоял туман. Как будто перед ним повесили кусок марли. Миллер чертыхнулся и протер глаза, задохнувшись от сильной боли. Приоткрыв глаз, он удостоверился, что зрение вернулось к нему. Миллер допил остатки из стакана, поднялся и подошел к шкафам. Выдвинув ближайший ящик, просунул в него руку и извлек бутылку виски. Бутылка была наполовину пустой — результат его предыдущих посещений. Он отвинтил пробку и налил большую порцию. Обвел взглядом своих монстров и поднял в приветствии руку со стаканом.
* * *Его разбудил пронзительный телефонный звонок.
Миллер резко выпрямился в кресле, даже слишком резко и тут же почувствовал, что голова гудит. Он мельком взглянул на часы и схватил трубку.
Было четыре часа тридцать шесть минут. Уже вечер.
— Алло. Фрэнк Миллер, — сказал он, потирая большим и указательным пальцем переносицу.
Ответа не последовало.
— Алло, — сонно повторил он.
На другом конце провода — негромкое дыхание.
— Не тот дом выбрали для непристойных шуток по телефону, — прорычал он, готовый бросить трубку.
— Миллер.
Услышав свою фамилию, он не стал делать это простое движение, дающее ему возможность уклониться от разговора. Снова прижал трубку к уху.
— Миллер, ты меня слышишь? — спросил голос, который он тотчас же узнал.
— Какого черта? — злобно сказал Миллер. — Я же тебя предупредил тогда в больнице, чтобы ты не преследовал меня. Если понадобишься, я сам позвоню.
— Просто хотел проверить, вернулся ли ты домой, — хохотнул голос.
— Положи трубку! — процедил Миллер сквозь стиснутые зубы.
— До скорой встречи. — Миллеру показалось, что он услышал негромкое причмокивание, прежде чем в трубке наступила тишина. Он быстро повесил трубку и отодвинулся подальше от телефонного аппарата, как от прокаженного. Но еще долго не спускал с него глаз.
Как будто опасался, что он может зазвонить снова.
Глава 16
Миллер стоял посреди мастерской, освещаемой лишь тусклым красным светом фонаря, прикрепленного к углу верстака.
Из кранов над обеими раковинами текла вода, смывая проявитель с отпечатков, которые он обрабатывал. Глядя, как отчетливо проступают изображения на снимках, он стал развешивать их для просушки. Дойдя до фотографии, где он снят вместе с сестрой Бреннан, Миллер улыбнулся. Взгляд его задержался на фотографии доктора Кука с медсестрой.
Когда он более тщательно осмотрел ее, от улыбки не осталось и следа.
Сначала ему показалось, что его подводят глаза.
Он моргнул, но ничего не изменилось.
Может быть, пленка оказалась некачественной, подумал он. Наверняка, какой-то брак.
Миллер еще раз взглянул на снимок, где он стоял рядом с доктором Куком. Потом снова на фотографию доктора с медсестрой.
На обоих снимках проступали какие-то пятна, некая светящаяся тень вокруг фигуры доктора. Как будто его тело было в какой-то ауре.
Миллер поднес снимки поближе к свету и закрыл правый глаз. Прищурился, увидев странную дымку, окутывавшую каждый сантиметр изображения доктора.
Казалось, тень вокруг его фигуры сделалась более контрастной. Миллер глубоко вздохнул и наморщил лоб.
Потом закрыл левый глаз и снова взглянул на снимки.
— Что такое? — пробормотал он.
Аура, казалось, исчезла. Снимки теперь выглядели вполне обычными.
Он снова посмотрел одним левым глазом.
Светящаяся тень вновь появилась.
Миллер в задумчивости стал кусать нижнюю губу, недоумевая, почему аура проступает только тогда, когда он смотрит на снимки пересаженным глазом? Он тряхнул головой, пораженный не только тем, что способен видеть свечение вокруг фигуры доктора Кука, но тем, почему это с ним происходит.
Что же, черт возьми, это такое?
Глава 17
Два угона самолета, взрыв бомбы, подложенной террористами в Италии, постоянно растущая безработица и серия изнасилований, ограблений и убийств.
День, как две капли воды похожий на любой другой, думал Миллер. Он сидел, поставив стакан на ручку кресла, и смотрел новости. В глазах у него защипало, как будто в них попал песок, и он осторожно протер нежные выпуклости. Рядом с ним стояла бутылка виски, на три четверти пустая, но Миллер совсем не был пьян. Вообще, он не помнил, когда был последний раз пьян в стельку. Возможно, сегодня не мешало бы это исправить, рассуждал он, поднося стакан ко рту.
Зазвонил телефон.
На мгновение Миллер застыл, прислушиваясь к хриплым звонкам. Потом повернулся в своем кресле и, обведя взглядом полутемную гостиную, уставился на стол, где стоял телефон.
Он продолжал звонить.
Миллер нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и теперь диктор лишь беззвучно шевелил губами.
Телефон все еще звонил.
Миллер встал и подошел к столу. Занес руку, чтобы снять трубку, и застыл с поднятой рукой, пытаясь успокоиться.
Не дважды же за один вечер, подумал он с тревогой.
Выждав еще несколько секунд, Миллер хотел было снять трубку.
Звонки прекратились.
Миллер вздохнул и посмотрел на телефон и свою занесенную над ним руку.
Он уже собирался опустить ее, когда снова раздался хриплый звонок.
На этот раз он схватил трубку и прижал ее к уху, стараясь не нервничать.
— Фрэнк, ну слава Богу! Как ты себя чувствуешь? — спросил Филип Дикинсон. — Извини, что беспокою так поздно. Мне передали, будто ты готов приступить к работе, и я решил заранее предупредить тебя: в расписание съемок внесены кое-какие изменения. На завтра мне потребуются новые спецэффекты. Я понимаю, что в твоем распоряжении не слишком много времени, но другого выхода нет.
— Что тебе нужно? — спросил Миллер.
— Понимаешь, будет сниматься эпизод, где каннибалы врываются в детский приют.
Миллер оживился, предвкушая интересную работу.
— Эта сцена сорок три по сценарию, если захочешь почитать, — продолжал режиссер. — Мне понадобится оторванная рука. Остальные эффекты — как по сценарию. Извини, конечно, что уведомляю тебя так поздно, Фрэнк.
— Не волнуйся. — Миллер глотнул виски. — Сейчас же этим и займусь.
Они наскоро попрощались, и Миллер положил трубку.
Он повернулся и направился в прихожую, даже не выключив телевизор. Отыскав в мастерской свой экземпляр сценария, полистал его и нашел нужную сцену. На полях красными чернилами было написано:
ОТОРВАННАЯ РУКА
МЕРТВЫЙ РЕБЕНОК
Миллер взглянул на часы. Одиннадцать тридцать шесть. Он приступил к работе.
