Стефани Майер - Гостья
Я вдруг понимаю, что – впервые с той самой ночи, когда мы познакомились, – Джаред со мной наедине: впервые дверь разделяет нас двоих и спящего Джейми. Мы много ночей провели без сна, перешептываясь, рассказывая друг другу истории, веселые и ужасные, и Джейми всегда пристраивал голову у меня на коленях. Мое дыхание учащается, стоит мне подумать о закрытой двери.
– Вряд ли тебе понадобится раскладушка, – вырывается у меня.
Я чувствую на себе его вопросительный взгляд, но не могу на него ответить. Слишком поздно, сказанного не вернуть.
– Не волнуйся, мы останемся тут, пока не закончится еда. Этот диванчик – просто царское ложе по сравнению с местами, в которых мне доводилось спать.
– Я о другом, – говорю я, все так же не поднимая глаз.
– Ты будешь спать на кровати. И никаких возражений я не потерплю.
– И не об этом, – почти шепчу я. – Просто… диван подошел бы Джейми, еще долго бы ему прослужил. А я могла бы спать… с тобой…
Молчание. Мне хочется посмотреть на его реакцию, но я не решаюсь поднять глаза. Вдруг я увижу отвращение? Я же не переживу… Вдруг он меня прогонит?
Теплые, мозолистые пальцы берут меня за подбородок. Наши взгляды встречаются, и мое сердце замирает.
– Мел, я… – Его улыбка погасла.
Я пытаюсь отвернуться, но он держит мой подбородок – взгляд отвести не получается. Неужели он не чувствует искру, пробежавшую между нашими телами? Неужели нет? Но почему тогда я чувствую? Как будто между нами, словно цветок меж страниц толстой книги, зажато плоское солнце, которое сжигает бумагу. Может, для него это что-то другое? Неприятное?
Джаред отворачивается; теперь он, а не я, отводит глаза, но не отпускает мой подбородок и чуть слышно шепчет:
– Не стоит, Мелани. Ты ничего мне не должна.
Мне трудно глотать.
– Я не хочу… Я не чувствую себя обязанной. И ты… ты тоже ничем мне не обязан. Забудь.
– Такое не забывается, Мел.
Он вздыхает, и мне хочется провалиться сквозь землю. Хочется сдаться – отдать свой разум пришельцам, если это единственный способ исправить ошибку. Я бы отдала все будущее за две прошедшие минуты. Все бы отдала.
Джаред тяжело вздыхает, напряженно смотрит в пол, сжимает челюсти.
– Мел, так быть не должно. Только потому, что мы вместе, потому что мы последние мужчина и женщина на Земле… – Я впервые вижу, чтобы он так мучительно подбирал слова. – Это не значит, что ты должна чем-то жертвовать. Я не из таких… Ты не обязана…
Он выглядит таким расстроенным и хмурым, что я начинаю снова говорить, хотя, еще не открыв рот, понимаю, что совершаю ошибку.
– Я о другом, – бормочу я. – Я не говорю, что чувствую себя «обязанной», и ты не «из таких». Нет. Конечно же не из таких. Просто…
Просто я люблю его. Я крепко сжимаю зубы, чтобы не пасть еще ниже. Нужно прикусить этот противный язык, пока он окончательно все не испортил.
– Просто что? – не сдается он.
Я пробую помотать головой, но его пальцы все еще крепко держат мой подбородок.
– Мел?..
Я вырываюсь и изо всех сил качаю головой.
Он придвигается ближе, лицо его внезапно меняется: на нем отражается борьба – новое, незнакомое выражение. И чувство, что меня отвергли, от которого щипало в глазах, отчего-то проходит.
– Поговори со мной… пожалуйста, – тихо произносит он.
Я чувствую его дыхание на своей щеке и на несколько секунд теряю способность мыслить. Вижу его глаза и забываю о своем позоре, забываю, что совсем недавно хотела замолчать навсегда.
– Если бы из всех людей в мире мне надо было выбрать, с кем отправиться на необитаемую планету, я бы выбрала тебя, – шепчу я. Солнце между нами разгорается. – Я всегда хотела быть с тобой. И не только… не только разговаривать. Когда ты прикасаешься ко мне… – Я несмело провожу по теплой коже его плеча – и под кончиками пальцев словно пробегают искры. Его рука обнимает меня. Чувствует ли он этот жар? – Я не хочу, чтобы ты останавливался. – Хочется точнее подобрать слова, но не могу. Ничего страшного. Я и так уже во всем призналась. – Если ты не чувствуешь ко мне того же, я пойму. Ты только скажи, – в отчаянии вру я.
– О, Мел! – выдыхает он и притягивает меня к себе. На его губах искры жарче всего, раскаленные. Я не понимаю, что делаю, но это уже не важно. Его руки в моих волосах, в моем сердце – его огонь. Я не могу – не хочу – дышать.
Его губы ловят мое ухо, а когда я снова пытаюсь их найти, Джаред удерживает мое лицо.
– Это чудо – больше, чем чудо, – что я нашел тебя, Мелани. Если бы мне пришлось выбирать между прошлой жизнью и тобой, я бы выбрал тебя. Не пожалел бы пять миллиардов жизней.
– Так нельзя.
– Нельзя иначе.
– Джаред, – выдыхаю я, пытаясь снова дотянуться до его губ. Он отстраняется, будто хочет что-то сказать. Разве нужно что-то еще говорить?
– Но…
– Но? – Какие тут могут быть «но»? Какие могут быть «но», если между нами такая искра?
– Тебе всего семнадцать, Мелани. А мне уже двадцать шесть.
– И что?
Он не отвечает. Его руки медленно гладят мне плечи, заливая их огнем.
– Ты что, издеваешься? – Я отстраняюсь, чтобы видеть его лицо. – Мы пережили конец света, а тебя волнуют какие-то условности?
Он громко сглатывает, прежде чем продолжить.
– Большинство условностей существуют не просто так, Мел. Я буду последним негодяем, если тобой воспользуюсь. Ты слишком юна.
– Юность умерла. Все выжившие – древние старики.
В уголках его рта пробивается улыбка.
– Может, ты и права. Но спешить все равно ни к чему.
– Чего ждать? – требую я ответа.
Он медлит, обдумывая ответ.
– Что ж, для начала поговорим… о вещах прозаических.
Пытается меня отвлечь, увести от темы разговора? Похоже на то. Не верится, что разговор принимает подобный оборот. Если он на самом деле меня хочет, это не имеет смысла.
– Понимаешь, – сбивчиво объясняет он, и кажется, что под золотистым загаром проступает румянец смущения. – Когда я обустраивал это место, то не планировал… гостей. То есть… – Остальное он выпаливает одним махом: – Противозачаточными средствами не запасся.
