Александр Варго - Ожившие
— Пошла ты, — едва ворочая языком, ответил ей тот.
Неожиданно засмеялся Эд. Смех был злым и сухим, как раскаленный песок в пустыне.
— Представляете, — проговорил он, — я только сейчас понял, что она его специально без рук оставила. Чтобы… чтобы он наверх не смог взобраться. Вы понимаете?! Ч-черт!..
Он снова рассмеялся. Татьяна шагнула к нему и с размаху влепила пощечину.
— Извини, — сказала она, потирая ладошку.
Эд замолчал, с некоторым удивлением и даже обидой глядя на женщину, но смеяться перестал.
Папаша Дриппи что-то пробормотал, затем проковылял к люку, ведущему в трюм. Открыв его, он выругался. Эд подошел к нему, посмотрел и крикнул:
— У нас проблемы. Внизу полно воды.
Он о чем-то спросил у грека, тот раздраженно ответил и, зайдя в рубку, стал что-то регулировать.
— Что случилось? — обратилась к Эду Татьяна.
— В катере пробоина. Скорее всего, акула, та, первая.
— Мы утонем? — спросила она устало, поразившись собственному голосу, полному безразличия и готовности принять неизбежное.
— Воду можно откачать, если справятся насосы, — ответил Эд. Он наклонился к входу в трюм, прислушиваясь. Лицо его стало напряженным.
Вячеслав, шатаясь, приблизился к Папаше Дриппи, который в это время заводил катер.
— Это ты убил его, пердячий мудозвон. Мало я тебе баблоса отвалил? Мало тебе Эд на берегу забашлял? — с налившимися кровью глазами рявкнул он. — Какого хрена ты выбросил бабки в море?!
Папаша Дриппи неприязненно смотрел на возвысившегося над ним гиганта и что-то резко ответил, махнув при этом рукой, мол, не мешай. Но этот пренебрежительный жест только разъярил Бравлина, и он, размахнувшись, ударил охотника. Не ожидавший этого Папаша Дриппи кубарем полетел вниз, увлекая за собой стул. Когда он вскочил, глаза его пылали яростью. Из разбитой губы струилась кровь.
— Ткуха са, иссайго, — прошипел он, и в следующее мгновенье в его руке сверкнул широкий нож. Тот самый, которым он разделывал акул.
* * *Катер оказался крошечным. Кроме рубки с пультом управления, на нем была небольшая каюта, куда отвели Марину. После долгих уговоров у Исви (хозяина судна) удалось выпросить пресной воды. Влад остался с Мариной, Айс о чем-то беседовал с Исви, а Валик, понурившись, сидел в кормовой части, глядя на волны, разбегающиеся в стороны. К нему подошла Катрин.
— Как настроение, Валик? — спросила она, выдавив горькую улыбку.
— Как тебе сказать, — поправил тот очки. — В целом жизнь не удалась, а так — все нормально.
Они оба улыбнулись.
— Знаешь, я сейчас безумно рада, что Димка не поехал со мной, — призналась она. — Ведь собирались вместе, и в последний момент все обломалось.
— А что не срослось-то? — без особого энтузиазма спросил Валик.
— У него мать слегла с инфарктом. Я тоже хотела остаться, но он ни в какую, пинком меня с вами погнал.
«Погнал и пригнал», — угрюмо подумал Валик, гадая при этом, смог бы он сам остаться с любимым человеком, когда у него несчастье с близким.
— Ты видел фейс этого Исви? — спросила Катрин.
Валик кивнул.
— Полнейший кабздец. Как будто он с ягуаром взасос целовался.
Валик вспомнил покрытое рваными ранами лицо хозяина катера, и его передернуло.
Минут пять они молчали. Валик не был настроен поддерживать разговор, Катрин же, наоборот, хотела общения.
— Мне, конечно, безумно жаль Марину, но я по натуре прагматик и люблю просчитывать все шаги вперед, — сказала Катрин. — Так вот, мы в полной жопе, Валик. Я имею в виду то, что те два мудака слиняли с нашими ксивами. И прайсом, кстати, тоже.
— Деньгами, в смысле? — уточнил Валик, и Катрин утвердительно кивнула. — Мы сами полезли купаться и оставили свои вещи на берегу. — Валик потер виски. — И винить должны только себя.
— Я просто к тому, что, если даже мы приедем куда-то, у нас возникнут офигенные напряги. Маринка — это само собой, ее нужно по-любому определить в больничку. А кому-то из нас нужно выходить на консульство, связываться с полицией. Иначе мы застрянем в этой клоаке надолго.
— Что я могу сказать? — тоскливо протянул Валик и деликатно кашлянул. — Ты права.
«Когда ты свалишь, наконец?» — чертыхнулся он про себя.
— Мне не прет эта тусовка, — призналась Катрин. — Этот Айс… Он немного двинутый, ты согласен? Похож на беспредельщика.
Валик ничего не ответил, и девушка продолжила:
— Он не похож на мэна, который провел на этом островке четыре дня. Два месяца — поверю. Ты только посмотри на его тряпки! А нож? А шрам на шее? И потом, кто этот Исви? Кто-то из местных? Тоже весь какой-то покоцанный, словно из пасти крокодила вылез. Откуда Айс его знает? И куда они, интересно, сейчас лыжи намылили?
— Ты, случаем, не в милиции работаешь? — краем рта улыбнулся Валик, и Катрин забавно сморщила нос:
— Не, от ментов одни геморрои, они только винтить[13] не по делу могут. Просто непонятка какая-то. И еще, никак не могу вспомнить, почему мне этот Айс кажется знакомым. Но у меня феноменальная память на фейсы, и, можешь верить старой больной клюшке Катрин, где-то этого чела я уже видела. И я вспомню.
Валик заелозил, устраиваясь поудобнее. Катер качало из стороны в сторону, и ребят изредка накрывало водяной пылью, когда какая-нибудь высокая волна с силой ударялась о борт.
— Я видела, ты что-то уронил в море, — осторожно проговорила Катрин. — Еще тогда, когда мы на этот гребаный остров ехали.
Валик помрачнел. И когда она все успевает замечать?
— Кольцо Светы, — нехотя сказал он. — Обручальное.
— Да, жаль. А оно… прости, оно что, было не на ней?
— Да, — вдруг резко ответил парень. У него стало дергаться правое веко, и Катрин пожалела, что затронула запретную тему. — Когда произошла авария, кольцо было дома. Света поранила кожу между пальцами, и одно время ей было больно его носить, — механическим голосом сказал Валик. — Хотя ей оно всегда очень нравилось.
— Извини, — виновато проговорила Катрин. Она помолчала, потом снова спросила: — Ты общаешься с ее родителями?
— Почти нет, — равнодушно сказал Валик.
— А… ты уж извини за мою назойливость, в ментовке дело закрыли?
Валик с легким раздражением пожал плечами, было заметно, что ему до смерти осточертел этот разговор.
— Ладно, не грузись, Валик. Кстати, не заморачиваешься, что тебя так называют? — спросила девушка. — Если хочешь, я не буду.
Валик молча посмотрел на нее. «Я привык к этому», — красноречиво говорили его глаза. Наконец поняв, что парень желает побыть в одиночестве, Катрин отошла в сторону.
А Валик, устало прислонившись к не слишком чистой стенке борта, вновь погрузился в тяжелые воспоминания…
Он не без оснований считал себя однолюбом. Те немногочисленные девушки, с которыми ему доводилось близко общаться, быстро исчезали из его жизни, почти не оставляя следов. Он и не особенно расстраивался, где-то в глубине души убеждая самого себя, что его час еще не пришел. Валентин часто сравнивал себя со скалярией, которая образует себе пару на всю жизнь. Он где-то слышал, что эта маленькая рыбка, именуемая еще «рыбка-ангел», даже может покончить самоубийством после смерти супруга.
Но все переменилось, когда он впервые столкнулся в коридоре института с Ней… Раньше он ее никогда не видел, но в этот день Света зашла за своей подругой. И когда он увидел ее, его нескладное, можно даже сказать, тщедушное тело вздрогнуло, словно по нему пустили мощный электрический разряд, и несколько мгновений Валентин стоял, как полный идиот, с приоткрытым ртом и выпученными глазами, пораженный неземной притягательностью девушки. Густые каштановые волосы обрамляли задорное личико, ее точеная, великолепная фигурка буквально излучала позитив. Она была свежа, как утренняя роса, и от взгляда ее искрящихся, глубоких глаз хотелось переворачивать горы, добраться до звезд и совершать другие подобные подвиги.
На удивление, все произошло стремительно быстро. Тогда он не решился заговорить с ней, и знакомство состоялось спустя два дня на дискотеке. Валентин даже пригласил ее на танец, хотя никогда не умел танцевать и всегда стеснялся это делать.
Через четыре дня они поцеловались, а спустя три недели оказались в постели. Валентин был на седьмом небе от счастья. В его жизни Света была третьей женщиной, с которой у него случилось ЭТО, и только с ней он чувствовал себя полноценным мужчиной.
Он был бесконечно благодарен девушке за то, что ее ничуть не смущали его субтильное телосложение и чрезмерная осторожность в принятии каких-то решений. Да, он не был Рэмбо или Брэдом Питтом, но, если говорить откровенно, Валентин и не очень-то стремился к этому. Зато Светланка совершенно искренне восхищалась его блестящей эрудицией, его тонким чувством юмора и умением трепетно ухаживать. Он в прямом смысле боготворил ее. Но в один прекрасный момент все закончилось.
