Дэнис Уитли - Против тьмы
Танит протянула ему руку. Рэкс сразу увидел, что такая рука может принадлежать только человеку, щедро одаренному психически. Рука была очень длинная, узкая и хрупкая, запястье — маленькое, пальцы — ровные и слегка заостренные, с длинными миндалевидными ногтями. Указательный, средний и безымянный пальцы были длиннее ладони почти на дюйм каждый, и рука казалась прекрасной, но не приспособленной для практической деятельности. Он обратил внимание, что верхняя фаланга большого пальца была худой и заостренной, что опять-таки говорило об отсутствии желания связывать свою жизнь с материальными приобретениями.
— Видите? — она повернула свою руку ладонью к нему. — Арабы говорят, что судьба человека написана у него на лбу, а мою может прочитать всякий, кто это умеет.
Поверхностных познаний Рэкса хватало лишь на то, чтобы определить характер и некоторые склонности человека, но даже он был изумлен, увидев на узкой ладони необычные знаки.
Первое, что ему бросилось в глаза, был твердый и выступающий холм Луны, который, казалось, доминировал над всеми остальными и свидетельствовал об очень сильном воображении, утонченности и любви к красоте; его подножье пересекалось линией интуиции, что говорило о большой психической силе и склонности к мистицизму очень опасного типа. Маленькая звезда на холме Сатурна, под средним пальцем, заставила его сердце забиться сильнее и он тщетно искал квадраты, которые могли бы означать защиту в критический период. Но хуже всего было то, что необычно яркая линия жизни прерывалась чуть ли не в самом начале, где она пересекалась с линией ума.
Он молча смотрел, не зная, как расценивать столь зловещее предзнаменование.
— Не волнуйтесь, прошу вас, — сказала Танит. — Приговор звезд обжалованию не подлежит, поэтому теперь вы сможете понять, почему замужество, дети, уютный дом и тому подобное ничего не значит для меня.
— Так вот в чем причина вашего увлечения этими ужасными вещами, — задумчиво проговорил Рэкс.
— Да. И поскольку мне предстоит очень скоро умереть, обычные человеческие эмоции перестали волновать меня. Я смотрю на жизнь как бы издалека, и происходящее с моим физическим телом не имеет особого значения для меня. Десять месяцев назад я начала всерьез развивать свои психические способности, и теперь меня интересуют только путешествия в безграничную пустоту, которые я совершаю под руководством опытного наставника.
— Но зачем, скажите, связываться с черной магией, когда можно заниматься хотя бы белой?
— Разве я не говорила вам? Адептов правого пути интересует лишь соединение микрокосма и макрокосма — неопределенной философской категории, работая с которой невозможно добиться ощутимых результатов — тогда как приверженцы левого пути экспериментируют с людьми и способны видеть эффект своего воздействия.
— И все же я не могу понять вашего желания присутствовать на сегодняшнем сатанинском сборище, — покачал головой Рэкс.
— Это чрезвычайно важное событие.
— Всякий нормальный человек ужаснулся бы при мысли о том, что там может произойти.
— Хорошо, если вам нравится, я скажу, что слегка испугана — но только потому, что это мой первый опыт. Пройдя его, я всего лишь испытаю страдание или наслаждение, подобно большинству других женщин, испытывающих то же самое в несколько иных обстоятельствах.
— Несколько иных! — воскликнул он, вновь заметив, как изменились ее глаза и голос, словно она была одержима каким-то зловещим духом, проявлявшим себя всякий раз, когда речь заходила об этих жутких мистериях.
— Что ж, — серьезно проговорила Танит, — в древнем Египте всякая женщина прежде, чем выйти замуж, отдавалась в храме, взамен приобретая мудрость, и вы, должно быть, знаете, что до сих пор ритуальная проституция существует во многих частях света. С точки зрения индивидуума это, конечно, отвратительно. Я никогда не решилась бы на такое, если бы рассуждала подобным образом, но я воспринимаю все это лишь как составляющую обряда, который необходимо пройти, чтобы приобрести дополнительную силу.
— Обычному человеку весьма непросто принять вашу точку зрения, хотя, я полагаю, наш мозг способен на многое. — Рэкс помедлил и нахмурился: — Однако сейчас я говорю о той страшной опасности, которой вы подвергаетесь, поклоняясь дьяволу.
Она улыбнулась.
— Дьявол — всего лишь пугало, изобретенное в первые века церковью, чтобы стращать им дураков.
— Ну тогда, скажем, силам тьмы.
— Вы имеете в виду перекрещивание?
— А само присутствие на шабаше? Судя по вашему имени, вы сама, вероятно, уже перекрестились.
— Нет. Так меня назвали при рождении. Это был выбор моей матери.
Рэкс внезапно наклонился к ней.
— Значит, вы еще не решились окончательно?
— Сегодня я сделаю это, и если де Ришло обладает хоть какими-то знаниями, он должен понять опасность, которой подвергает меня, задерживая здесь, и после своего приезда позволит мне немедленно уйти. И не забудьте, что вы обещали не покушаться на мою свободу после того, как я увижусь с ним.
— Но послушайте, — он с горячностью схватил ее за руку, — плохо, если вы присутствуете на этих мерзких сборищах как посвященная, но в тысячу раз хуже, если собираетесь участвовать в них, имея возможность отступить.
— Даже если бы я очень захотела, Моката мне этого не позволит. И мне очень жаль, что вы так беспокоитесь из-за меня. Сатанинское крещение — всего лишь старомодный и весьма варварский обряд, но только так я смогу получить реальный статус среди адептов. Поверьте, со мной не случится ничего плохого, если я не уклонюсь с пути, которым следуют другие члены ордена.
— Но все это не так — не так — не так, — смело возразил Рэкс. — Де Ришло рассказывал мне прошлой ночью, что обещание силы не более, чем грязная ловушка. При вашем первом, истинном крещении ваши крестные родители отвергли дьявола и всех его служителей. Если вы добровольно разрушите эту защиту, как вы намереваетесь сделать, вы можете попасть под власть ужасных сил — падших духов или духов стихий — и вам придется исполнять их волю.
Она пожала плечами.
— С духами стихий можно справиться.
— О, черт! Ну почему мне не удается все объяснить вам! — в отчаянии сцепил руки Рэкс. — Вас, видимо, еще всерьез не втянули. Вам, вероятно, продемонстрировали некоторые феномены, разрешили глядеть в магический кристалл, однако, став полноправным членом сатанинского общества, вы уже не сможете отступить — либо из страха, либо находясь под влиянием сил, которые овладеют вами.
— Простите, но я не верю вам. Этими силами овладею я, никак не наоборот… вы, совершенно очевидно, не знаете того, о чем говорите.
— Но герцог знает, — настаивал он. — Он говорил, что, пока вы не перекрестились, ничто еще не потеряно, но как только это произойдет, вся защита сил света с вас снимается. Именно поэтому, пытаясь спасти Саймона, мы прошлой ночью и расстроили вашу вечеринку.
Глаза Танит странно блеснули.
— Однако Моката велел ему вернуться, и сегодня он все-таки получит свое дьявольское имя.
— На вашем месте я бы не был настолько уверен. Я полагаю, нам удастся вызволить его, — проговорил Рэкс с самонадеянностью, которой отнюдь не испытывал.
— И как же вы намерены сделать это? — спросила она, интуитивно чувствуя, что, если она хочет сбежать, надо направить разговор именно в это русло.
— Ах! В этом-то вся загвоздка, — согласился он. — Буду откровенен, мы думали, что вам известно, где он находится. Поэтому сегодня утром я появился в «Кларидже» и уговорил вас приехать сюда, чтобы де Ришло мог спокойно побеседовать с вами. Но, оказывается, до звонка старухе вы даже были не в курсе, что Саймон вернулся к Мокате, и, следовательно, не знаете, где он находится сейчас. Я, правда, полагал, что вы сможете сообщить нам какие-нибудь сведения о Мокате — если захотите, конечно.
— Я всегда считала, что Моката жил в том доме, где состоялось наше последнее собрание.
— Нет, это был дом Саймона, хотя Моката, видимо, давно уже обосновался там. У него где-то должно быть свое собственное логово.
— Я ничего не знаю о его личной жизни, но даже если бы и знала, то вряд ли рассказала бы вам. Однако я не могу понять, почему вас так интересует мистер Арон. Вы ведь солгали мне, сказав, что он нужен вам для поисков талисмана Сета.
— Он мой самый близкий друг. Он рисковал жизнью, приехав в Советскую Россию, чтобы вызволить меня, когда я из-за своего любопытства попал в тюрьму. С нами вместе был и герцог, который относится к нему почти как к сыну.
— Все это, тем не менее, не дает вам права вмешиваться в жизнь Саймона. Что с того, если он, подобно мне, решил посвятить себя изучению оккультизма.
— Если бы только ваши занятия носили безобидный характер! Однако де Ришло сказал, что игра, в которую вы и Саймон играете, чрезвычайно опасна, в чем после вчерашней ночи я абсолютно убежден.
