Алексей Сквер - Смерть героя
— Ах, Одиссей, вспомни себя. Разве ты таким не был? — рассмеялась Афина. И опять погладила Героя по щеке. Одиссей накрыл её ладонь своей и наконец-то встретился с Богиней взглядом. Афина была прекрасна, как и все эти годы, за которые он успел превратиться из пылкого и весёлого юноши в замертвевшего сердцем солдата, повидавшего все стороны жизни и смерти, какие есть в природе.
С опытом к каждому мужчине приходит понимание, что если отдать женщине себя, то рано или поздно рискуешь остаться на пепелище эмоций, перестав вообще что-либо чувствовать.
— Афина. Я был влюблён в тебя все эти годы. Я шёл за тобой, для тебя и во имя твоё, туда, куда ты мне указывала. Я спал с женщинами, которых ты мне и подкладывала. Я совершал подвиги, чтобы доказать тебе, что достоин твоей любви и внимания, опасаясь, что ты меня бросишь и я так и не увижу родную Итаку. Осёл не может всё время бежать за морковкой. Рано или поздно он остановится попить. Ты давала мне отдых у Цирцеи и Калипсо, но я всегда знал, что это лишь остановка. А теперь. Теперь я на Итаке и мне не нужно думать о том, что это привал. Это не привал. Это мой дом. Моя Родина. Тут растут мои дети. И знаешь, мне больше ничего не надо. Я уже не юн, в отличии от тебя, о прекрасная Афина! Я совершал то, чего не совершал до меня никто, и теперь, справедливо полагаю, что заслужил отдых. Прости, но я никуда не поеду. Я хочу жить здесь. Со своей женой и сыновьями. Кстати о Пенелопе, по-твоему, она не заслужила своим верным ожиданием немного семейного счастья? Ты Богиня. Ты женщина. Тебе должно быть это понятно даже больше чем мне!
Афина, отстранившись от Одиссея, подошла к его кубку с вином. Изящно подхватив его, Богиня отпила глоток, и смешно наморщив носик, пожаловалась.
— Фу… какая отвратительная гадость!
— Немного горчит, зато со своих виноградников! — гордо похвастался Одиссей — Я обязательно сделаю лучшее вино в Элладе, вот увидишь! — глаза Одиссея горели неподдельным живым интересом к теме. Афина успокаивающе подняла ладонь.
— Это к Дионису, дорогой мой Одиссей. Меня интересуют приключения, а не пьянство. Так ты отказываешься исполнять мою волю? — вопрос звучал невинно, но Одиссей понимал, что от ответа может зависеть его жизнь. Ведь он говорил не с кем-нибудь — с богиней, гнева которой боялась вся Эллада.
— Афина! Кто я такой чтобы перечить тебе? — заюлил Одиссей. Герой предпочитал сглаживать любые острые вопросы, при решениях проблем. Он уже давно понял, что плохой мир, лучше доброй ссоры. Во всяком случае, ведение переговоров даёт возможность тщательно обдумать свои дальнейшие поступки и их последствия. Особенно если имеешь дело с Богами. Боги своенравны и мстительны. Идти в поход по воле Афины по территории, принадлежащей ненавидящему Одиссея Посейдона? Опять быть между молотом и наковальней отчаянно цепляясь за жизнь? Раньше его целью было добраться домой. Эта цель жила в его сердце. Питала его в самых безнадёжных ситуациях. Какая цель способна зажечь его сейчас? Не того юного и бездумного авантюриста, а нынешнего матёрого и битого зверя?
— Ты дала мне три года. А ответа требуешь сейчас?
— Милый мой Одиссей, — грустно ответила Афина, поставив кубок обратно на стол с недорисованной картиной — я Богиня, но я не всесильна и не всезнающа. Ответ нужен сейчас. Потому что этот оставшийся год тебе придётся провести в подготовке к походу, а мне нужно будет кое-что сделать для того чтобы этот поход закончился успешно. И ты затмишь славу прошлых побед новыми подвигами. Люди и Боги будут с замиранием сердца следить за твоими приключениями и ещё долго обсуждать их после твоей смерти. Это ли не прекрасная цель для Героя? Ты останешься в веках как Великий Герой. Ты встанешь в один ряд с Гераклом и Ясоном, с Гектором и Ахиллом. Неужели ты этого не хочешь?
— Хотел. Разве я не в этом ряду? Разве я этого ещё не добился? Неужели мои скитания менее драматичны и удивительны чем подвиги Геракла? — казалось, Одиссей был сильно удивлён. Он даже начал жестикулировать, чего не замечал за собой с момента прибытия на Итаку. Потому что с этого момента ему не с кем было вести переговоры. В своём доме он исключительно ставил ультиматумы и отдавал распоряжения, а для этого жестикуляция не нужна. Жестикуляция, это магия движений, усиливающая воздействие слов оратора. В своём доме Одиссей никого ни в чём убеждать не собирался. Разве что Афину, но тут уже деваться было некуда.
— Геракл? Ты помнишь, как он скончался?
— Это печально — согласно кивнул Одиссей.
— Печально? Это чудовищно! Быть преданным женой и убить своих детей впав в безумие. И кто? Геракл! Имя, которое заставляло трепетать врагов и чудовищ. А всё почему? Однажды Геракл, как и ты, решил поставить свою палицу в угол — теперь уже Афина выразительно посмотрела на лук Одиссея, всё так же скромно висящий на стене — и вот тебе результат! Погиб от коварства и тоски. Да-да тоски! Потому что он не был рождён жить мирно. Он был рождён убивать! Нельзя уйти от судьбы. Гектор это знал когда выходил на бой с Ахиллом. Он пал, кровью заплатив за ошибки брата, но не предал своё предназначение. Не пустился в бега. Он был настоящим Героем, выходя на схватку, которую ему предстояло проиграть, зная об этом. А Ахилл? Он тоже знал, что ему не уйти из-под стен Трои. Но он выполнял своё предназначение! Что стало с Агамемноном повесившим меч на стену? Вспомни. Ни один Герой, ушедший со своего пути, не закончил свою жизнь так, чтобы его уходом восхищались! Одумайся, Одиссей! У меня нет времени убеждать тебя. Миг, который я остановила для разговора с тобой, не может длиться вечно и он на исходе. Итак, я хочу слышать твой ответ!
Одиссей задумался. Перед глазами проплывали лица погибших и ушедших друзей. Аяксы, Ахилл, Агамемнон, спутники: Антиф, Ельпенор, Перимед, Тримед, Эврилох. Потом их вытеснили образы тех с кем он жил сейчас. Пенелопа, Телемах, маленький Полипорт. Собираться и ехать куда-то решительно не хотелось.
Одиссей преклонил колено, и, повесив голову, глядя в пол, собрался с духом на окончательный ответ:
— Богиня! Выслушай меня, Одиссея сына Лаэрта! Услышь слова мои без гнева, но с пониманием. Я до конца своих дней буду чтить имя твоё, и потомкам накажу, славить тебя, пока род мой не иссякнет. Я построю храм в твою честь и принесу богатые жертвы. Но сейчас, здесь, я вынужден просить тебя дать мне ещё времени на то, чтобы всё обдумать. Тем более что ты мне его уже давала и это время не истекло!
— Одиссей, перестань ломать комедию, выдавая её за трагедию. Я тебе уже всё объяснила! Отсрочки быть не может. Не хитри со мной. Ответ нужен сию же секунду!
— Афина, — Герой поднял глаза на свою Богиню, так и не встав с колен — я больше не хочу странствовать и воевать! Я хочу выращивать виноград, растить ребёнка, любить свою жену. Я достаточно уверен в своём рассудке и силах, чтобы предотвратить любую беду, стучащуюся в мои двери! Кто защитит мою семью от семей Итакийской знати, если я опять уплыву? Почти в каждой их семье был кто-то, кого мне пришлось убить по возвращении! Что станет с Пенелопой, лишившейся моей защиты? Телемах развяжет бойню и проиграет её, потому что у него нет ни опыта, ни умений. Что станет с Полипортом? Я не могу идти на такие жертвы! Моя семья мне дороже моей славы. Извини. Но я откажусь от путешествий и намерен исполнить свою клятву не подходить больше к своим кораблям. Прости.
